Самуил Лурье: Стругацкий утверждал – смешно и некрасиво быть глупым и злым

Петербургский литератор Самуил Лурье рассказывает о замечательном писателе Борисе Натановиче Стругацком, который скончался в Санкт-Петербурге 19 ноября на 80 году жизни. Самуил Лурье дружил со Стругацкими с юности, был издателем нескольких их произведений. Именноблагодаря Самуилу Лурье в журнале «Нева» еще в советские годы впервые увидела свет первая редакция ставшего позже культовым романа «Обитаемый остров».

На литературном вечере, состоявшемся в библиотеке имени Лермонтова в четверг, 21 ноября, Самуил Лурье рассказал о том, почему книги Стругацких были так важны для нескольких поколений, что было самым главным в их произведениях, и с какого момента власть увидела в них своих личных врагов.

«Такой уж исторический рок России, что нужные люди уходят тогда, когда они нужнее всего, - сказал Самуил Лурье, имея в виду смерть Бориса Стругацкого. - Если бы Сахарова не затопотали на том съезде народных депутатов, глядишь, что-то было бы не так. Если бы Политковскую не убили в тот самый момент, когда кроме нее уже не один человек не говорил об этих бессудных расправах, если бы Лев Толстой, который был всего на два года старше Бориса Натановича не умер в 1910 году, и в России сосем не осталось моральных авторитетов, то может быть дело так быстро не пошло…  Вот так и здесь получилось, что Борис Натанович Стругацкий ушел от нас в тот самый момент, когда только его голос, после того как умер академик Виталлий Гинзбург, - один его голос мог быть услышан на фоне этого грозного приближающегося к нам цунами пустосвятства, мракобесия, воинствующего клерикализма, которое, судя по всему, обрушится на нас, причинив России всевозможные беды», - отметил писатель.

«За Стругацким было то, что несколько поколений учились у него мировидению, он был учебником ума, у него есть голос в обществе. Теперь этого нет, - продолжил он. - Наше поколение, которое читало книжки Стругацких, как книжки, в которых говорит наш голос, наш здравый смысл – это поколение скоро уйдет. Для остальных это будет детская литература игра.

Писателя, если он хорошо пишет, вообще-то, любят не за то, как он пишет. Писателя, если он настоящий писатель, любят за его идеалы. Когда книга становится настольной книгой поколения, потому что она проповедует какой-то очень симпатичный публике идеал. И Стругацкий был представителем идеалов просвещения: свобода мышления, свобода здравого смысла и гуманность, вера в доброго человека и в то, что умом можно распутать большую часть наших социальных бед и тревог – эти идеалы он и проповедовал», - отметил Лурье, объяснив, почему несколько поколений, фактически, перекликались цитатами из книг Стругацких.

«Но, кроме того, за что любим писателя, и почему его произведения делаются разговорным языком миллионов – это когда он пишет как Стругацкий – смешно и мужественно. Как у некоторых поэтов есть дар писать запоминающимися четверостишьями, так у некоторых прозаиков есть дар писать запоминающимися фразами, которые подхватываются, которые вкусно и хорошо произнести.

И если присмотреться, что это за фразы – это фразы, в которых звучит насмешливая интонация ума по отношению к глупости, невежеству, догматизму, штампу. Как приятно, как свободно, с каким королевским высокомерием чувствует себя ум, слыша газетные лозунги, армейские команды какие-то человеконенавистнические призывы – он смотрит свысока. И это дает читателю иллюзию, что если ты умный, то ты тоже не то зажатое растоптанное несчастное социальное недоразумение, каким тебя считают государство и все окружающие, а ты носитель правильного взгляда на вещи. И это дает тебе, если не чувство не полноты, то хотя бы осмысленности существования», - сказал Лурье, выведя формулу творчества Стругацких:

«Всем своим творчеством Стругацкие говорили – смешно и некрасиво быть глупым, то есть злым».

Лурье рассказал, какое чувство всю жизнь преследовало Бориса Стругацкого, о том, почему у писателя всё время было ощущение, что ничего не меняется, почему в произведениях братьев Стругацких так и не была по-настоящему поднята «великая и трагическая проблема атеизма», и о том, за какой именно роман их больше всего возненавидела советская власть.

По словам Самуила Лурье, власти больше всего  ненавидели Стругацких за повесть «Второе нашествие марсиан», именно после этого произведения писателей надолго перестали печатать.

«Моя любимая повесть Стругацких, которую сейчас почти не упоминают, та самая книжка, которая возбудила к Стругацким ненависть советской власти – это повесть «Второе нашествие марсиан».

В этой повести Стругацкие задели всю эту ксенофобскую милитаризованную структуру. Они попали ей в самое больное место. Вот что оказывается – именно эти люди, которые громче всего кричат: Держава! Победа! Все как один! Россия всё – остальное ничто! - они всегда каким-то волшебным необъяснимым образом больше всего любят силу, они поклоняются ей, и потому они, безусловно, неизбежно, по непреложному закону являются потенциальными предателями. Все как один.

И вот именно это рассказано и очень убедительно показано в повести «Второе нашествие марсиан». Это был удар в самый поддых тому клубку злобных предрассудков и лживой развращающей демагогии и пафоса, которые в нашей страненередко прикидываются патриотизмом», - отметил Лурье, рассказав о травле, которой подвергли Стругацких после появления этой повести.

«Они все прицепились к одной единственной фразе: там все герои наделены древнегреческими именами, и про некого Полифема говорится так: «вот что этот Полифем никак не может без патриотизма. Вот без ноги он жить, может, а без патриотизма у него не получается».

«Вот это один из тех афоризмов, которые запоминаются сразу и убивают огромное количество передовых статей, выкриков всех прохановых и шевченко на свете… Это чудный антидот от лживой пропаганды», - подытожил Самуил Лурье.

Прощание с Борисом Стругацким прошло в Манеже в пятницу 23 ноября. Согласно завещанию Бориса Натановича, никакой церковной церемонии не было предусмотрено. Тело писателя кремировано, а прах будет развеян с вертолета над Пулковскими высотами, над той самой обсерваторией, в которой Борис Стругацкий проработал математиком-астрономом почти 20 лет.

Могилы его старшего брата – Аркадия Натановича Стругацкого – также не существует, его прах тоже был развеян.