Юрий Шестериков: Наркодельцы прикидывались кролиководами

Юрий Шестериков: По классификации ООН места незаконного изготовления различных наркотиков делятся на места кустарного изготовления и производство. Это место имело отношение к производству. Это нарколаборатория. Достаточно крупная. Она находилась в помещении, замаскированном под кролиководческую ферму. Там какие-то остатки оборудования стояли от этой кролиководческой фермы и восемь кроликов, которых содержали три товарища, работавших в этой лаборатории, которые пытались сделать вид во время обыска, когда мы допрашивали их, они говорили о том, что «вот, да, мы разводим кроликов». Кроликов там было всего восемь.

 

Ю.Ш.: Да, да. Оборудование, электрика, колбы, реторты, автоклавы, термостаты, мешалки, устройства для сепарирования – это все было высокотехнологичное оборудование для синтеза метадона. Оно было стационарной частью смонтировано в комплексе кролиководческой фермы, а финишное производство было смонтировано на базе прицепа, на который был поставлен морской контейнер 40 футовый. В нем располагалось три поточных линии электрифицированных. С вытяжкой, со стационарным подводом воды, электроэнергии, с промышленными мешалками.  

 

 Р.Р.: Большое серьезное производство.

Ю.Ш.: Большое серьезное производство. В июне месяце мы провели крупную операцию по ликвидации этой нарколаборатории. С привлечением спецназа ФСБ, спецназ «Град», с привлечением сил ГИБДД, которые контролировали движение в районе проведения операции.

Ю.Ш.: Задействованные силы и средства были выдвинуты в Батецкий район Новгородской области, в деревню, где располагалась эта лаборатория. Мы выдвинули туда группу наших сотрудников для проведения неотложных следственных действий в рамках назначенного обыска по нашему уголовному делу. Выдвинулись эксперты, оперативные сотрудники. Следственные действия координировал и вел старший следователь по особо важным делам Следственного комитета Осипкин. Управление ФСБ выдвинуло силы специального назначения в регион операции. Это было сделано на вертолете. С воздуха были десантированы сотрудники спецназа и быстро, эффективно блокировали эту лабораторию и задержали людей, которые там находились. Сопротивления они не оказывали, потому что здесь уже был очевидный перевес сил и средств со стороны правоохранительных органов. Нам удалось изъять все оборудование, удалось изъять саму эту передвижную лабораторию. Потому что финишный процесс шел на базе шасси от прицепа, и его можно было мобильно, в принципе, передвигать в случае какой-то угрозы, опасности, быстро подцепить к тягачу и быстро увезти в другое место. Мы вывезли эту лабораторию, сейчас она находится во дворе на территории нашего управления на проспекте Обуховской обороны. Кроме этого, был еще загружен целый «КАМАЗ» другого лабораторного оборудования, которое стояло в стационарном корпусе: часть прекурсоров, мешалки, автоклавы, вплоть до того, что в лаборатории находился современнейший хроматограф, который позволял оценивать качество итогового процесса.       

Ю.Ш.: Нет. Это не кустарное производство. Это серьезная современная химическая лаборатория. Химики, которые стояли у истоков авторства процесса синтеза метадона, это два химика, сотрудники питерского предприятия прикладной химии.    

Ю.Ш.: Люди самые разные. И по профессиональной подготовке: начиная от того, что один из организаторов и сбытчиков, одновременно - человек с шестью классами образования. А люди, которые имели отношения к химическим формулам и изобретению процесса синтеза – дипломированные специалисты, в том числе имеющие и научные звания. Кроме тех мероприятий, которые проводились в Новгородской области, параллельно в этот же период мы провели 12 обысков на территории Санкт-Петербурга, в общей сложности, было задержано девять членов преступной группы. В это число входят и сбытчики, и организаторы процесса, и химик, который длительное время работал в ФГУ «Прикладная химия». Кроме этого, у нас еще есть подозрения в отношении нескольких человек, которые имеют отношение к этой группе. Уже после завершения этой части операции еще несколько человек задержали и провели еще несколько обысков. Было изъято порядка 10 тонн прекурсоров, которые предназначались для производства наркотиков. Если бы это все было произведено, то, конечно же, объемы производства позволили насытить нелегальный рынок метадонов в Санкт-Петербурге, Ленинградской области, Московской области, я думаю, на годы.

Ю.Ш.: Мощности позволяли произвести около полутора тонн метадона в год. 

Ю.Ш.: Это очень много. Вообще, 74 килограмма – это одно из крупнейших изъятий метадона. Разовая такая акция, которая была в истории Российской Федерации.

Ю.Ш.: Да, не в масштабах города. Предыдущее достаточно крупное изъятие, которое было у нас в 2009 году – в поселке Сосново была ликвидирована метадоновая лаборатория, организованная бывшим вором «Кирпичом» - такая кличка у него - она производила около трех килограммов метадона в неделю. Здесь мощности позволяли производить 70-100 килограммов метедона.     

Ю.Ш.: Во-первых, сам по себе имущественный комплекс был далеко вынесен за пределы города Санкт-Петербург. Оборудование и прекурсоры завозились из Санкт-Петербурга. Не приобретались на территории Новгородской области, и таким образом, коллеги из ФСБ и ФСКН по Новгородской области не имели возможности увидеть следы тех процессов, они не видели закупки необходимого количества прекурсоров и оборудования. Мы увидели у нас, что такая закупка идет, но само производство было задумано и организовано не на нашей территории. Поэтому нам и приходилось применять такие сложные скоординированные усилия - это плод нашей серьезной кропотливой работы, причем нескольких ведомств. Для того, чтобы определить место этого производства по территориальности, определить, что завозится на кролиководческую ферму в закрытом фургоне никакой возможности, естественно, нет. Мы также имели в виду, что сбыт готового вещества не осуществлялся по месту производства. Обычно мы видим производство по следам сбыта, когда наркотик доходит до потребителя, и идет оборот каких-то денежных средств. В данном конкретном случае, на территории Новгородской области не было никаких следов ни производства, ни сбыта этого наркотика. Поскольку сбыт осуществлялся на территории Санкт-Петербурга, на территории, как мы предполагаем сейчас, Московской области, Москвы, но не на территории и не в месте изготовления. Это сделано специально для того, чтобы максимально скрыть следы деятельности этой лаборатории. Место совершенно глухое, заброшенное, и вот таким образом было сделано все, чтобы не привлекать внимание правоохранительных органов. А на тот случай, если все-таки кто-то такое внимание проявит, лаборатория была смонтирована на мобильном шасси, которое можно было быстро и несложно перебазировать в другое место, при условии, если этой преступной группировке становится известно о какой-то проверке. 

Ю.Ш.: На мой взгляд, это не связано непосредственно с наркотиками. Это гораздо более сложная социальная проблема, которая затрагивает, в том числе и наркотики, и связана она с тем, что сталкиваются различные культуры, и идут серьезные, большие процессы миграции. И вот проблемы миграции, в том числе и незаконной миграции, часть мигрантов связана с наркотиками, но не вся. Проблема столкновений с местными жителями она, кончено, имеет место в нашей стране. Что касается, собственно говоря, наркотиков – да, кто-то из мигрантов привозит наркотики, кто-то потребляет наркотики, но, что бы я все-таки хотел сказать - чтобы граждане понимали, сама по себе наркомафия интернациональна. Наша задача - не пустить крупные партии на внутренний рынок. Так только это партия прошла более-менее крупная, сразу растекается тысяча ручейков, и здесь, конечно же, скоординированная работа милиции общественной безопасности. В милиции, кстати, очень активно работают по выявлению наркопреступлений. Поэтому в городе у нас очень активно эти процессы давятся. И об этом говорит тот факт, что в Петербурге свыше 11500 преступлений зарегистрировано в прошлом году по линии незаконного оборота наркотиков. В более отдаленных местах, конечно, мы так активно работать не можем. И можно вообразить и представить все, что угодно. Но мне кажется, что все-таки крупные партии мы изымаем. И места, которые представляют из себя, действительно, в социальном плане, нарывы, мы тоже представляем, стараемся вместе с милицией профилактически там работать. Поэтому таких условий, как в Екатеринбурге или в Кондопоге, именно с точки зрения наркотиков, вряд ли у нас это будет. 

 

Ю.Ш.: Спасибо!