Надежда Калашникова: "Защитники дольщиков" чаще всего руководствуются жаждой наживы

После выхода материала о митинге на Московском проспекте дольщиков строительной компании "ЛЭК" представители компании захотели высказать собственную позицию. Мы поговорили с Надеждой Калашниковой, директором по развитию "ЛЭК", о судьбе дома на Серебристом бульваре, отношениях дольщиков и строителей и о том, кто на самом деле наживается на дольщиках. Застройщики и дольщики на самом деле находятся в одной лодке, считает она, но многие хотели бы расколоть этот союз и нажиться как на тех, так и на других. 

Роман Романов: Надежда, мы сейчас с вами находимся в квартире на углу Серебристого бульвара и проспекта Испытателей, по поводу которого пикетировали вас недавно. Скажите, пожалуйста, этот дом будет достроен?

Надежда Калашникова: Разумеется! Этот дом находится в достаточно высокой степени готовности и в 3-м квартале 2011 года этот дом будет достроен, сдан жителям.

Р.Р.: А почему вы так уверены? На три годы вы задержали, а некоторые СМИ пишут, что даже на 4-5 лет. Три года задержки! Почему вы сейчас уверены, что достроите его в указанные сроки?

Н.К.: Ну я еще раз говорю, что дом находится в достаточно высокой степени, завершающей степени готовности, и прогнозировать сроки при текущей ситуации, при текущем финансировании достаточно легко. Но! Опять же ситуация должна быть стабильной. Только в этом случае мы можем давать такие прогнозы, подписываться под своими прогнозами и брать на себя любые штрафные санкции. Но ситуация к сожалению меняется и прогнозировать сроки сдачи в изменяющейся ситуации довольно сложно. Это вам любой экономист скажет. Любая система может быть успешной, если она стабильна. Но когда ее раскачивают в разные стороны, прогнозировать последствия очень тяжело.

Р.Р.: А кто раскачивает ситуацию?

Н.К.: В данном случае раскачивают ситуацию общественные и публичные акции дольщиков, которые неминуемо ведут к тому, что единственный источник финансирования стройки, который сейчас остался на данный момент, он иссякает. Понятно, что все публичные акции дольщиков негативным образом сказываются на репутации компании и, как следствие, - на количестве оборотных средств, которые поступают на строительство объектов. 

Р.Р.: Надежда, из того, что вы рассказываете, у меня складывается такое впечатление, что ЛЭК и дольщики на самом деле находятся в одной лодке. То есть, чем больше они митингуют, тем больше у вас падают продажи и тем меньше у вас денег для того, чтобы достроить квартиры этих же митингующих дольщиков. Получается замкнутый круг. 

Н.К.: Дольщики, по существу, – это соинвесторы. То есть - нет ситуации: «Я заплатил, и все остальное гори синим пламенем». Ты соинвестор и, значит, ты соответственен за то, что происходит на стройке. Кстати говоря, все форс-мажорные ситуации, которые возникали с конкретно этим объектом, они никак не влекли ответственность со стороны дольщиков. Например, на этом объекте обнаружены грунтовые воды, мы за свой счет перестраивали фундамент. 

Р.Р.: То есть дольщики ни копейки не заплатили за устранения дефектов с грунтовыми водами?  

Н.К.: Ни копейки не заплатили. И вообще, в истории ЛЭКа не было такого, чтобы мы какие-то дополнительные средства взимали. Я не говорю сейчас об остеклении, потому что это другая история. Я говорю как раз о тех дефектах, которые можно отнести к разряду форс-мажора.   

Р.Р.: Хорошо. Надежда, по вашим оценкам, как вообще складываются у компании ЛЭК отношения с дольщиками? Потому что если читать прессу, то они, мягко говоря, кажутся не слишком хорошими.  

Н.К.: Вы знаете, у нас, я смею думать, хорошо складываются отношения с дольщиками, особенно в последнее время. Поскольку мы активно сейчас пытаемся налаживать каналы коммуникации и общения с дольщиками, чтобы они получали всю информацию о том, что происходит на их строительных объектах. Что касается агрессивных дольщиков, которые инициируют публичные акции, то их агрессию тоже, безусловно, можно понять. Есть четыре категории людей, которым выгодны общественные акции, которые волнуют народ, дольщиков и которые очень влияют на репутационный статус компании. 

Р.Р.: То есть вы хотите сказать, что не все дольщики бескорыстны, и кто-то подогревает ситуацию, да? 

Н.К.: В такой ситуации, когда люди ждут - и ждут в серьезных, сложных условиях - безусловно, подогреть их активность и их агрессию достаточно легко. 

Р.Р.: Кто это делает? Кому это выгодно? 

Н.К.: Я считаю, что существует четыре категории людей, которым это выгодно. Первая категория – это всевозможные профессиональные провокаторы, такие «отцы Гапоны», которые кидают клич. Люди, которые устали ждать, они, безусловно, склонны подхватить этот клич. Работают такие профессиональные провокаторы по заказу. В нашем случае такой заказ есть. Если вы в курсе, у нас есть акционерный конфликт. И есть черные пиарщики, которые работают против компании ЛЭК. Вторая категория людей – это всевозможные юристы, адвокаты, которые зарабатывают на исках дольщиков компании. Для них это прямой заработок. Составление судебного иска стоит 30 тысяч, причем без гарантированного удовлетворения. Третья категория – это всяческие общественные организации и псевдообщественные организации. ООО «Общество защиты прав потребителей» за последние полгода на исках граждан к ЛЭКу заработало около двухсот миллионов. 

Р.Р.: Отлично! Все эти деньги остались у них или они раздали их дольщикам?  

Н.К.: Нет. Это просто заработок, это их услуги. Предположим, человек обращается, они точно также составляют исковые заявления, они точно также предоставляют своих юристов и так далее. И четвертая, последняя категория – это выборы. Да. Люди, которые собираются получить голоса на выборах, вынуждены занимать популистские позиции и пользуются всяким удобным случаем, чтобы продемонстрировать свою народность, свою ориентированность на страдающих и так далее. Чтобы потом эти страдающие пошли и проголосовали. 

Р.Р.: Надежда, у меня простой вопрос. Давайте представим, я – дольщик, три года мне не могут дать мою квартиру, и вот приходят ребята, которые мне говорят: «Роман, дорогой, мы твой вопрос сейчас решим». Как мне понять - это искренние защитники, которые пришли мне помочь, или все-таки это ребята, которые хотят меня использовать, чтобы решить свои проблемы и «наехать» на вас?  

Н.К.: Всегда есть поговорка – «Ищите кому выгодно». Вы просто задумывайтесь, а какие цели у ребят? Если приходит человек, который не дольщик, который не работает в компании ЛЭК, который вообще никакого отношения к данной теме не имеет, задайте вопрос: «А зачем ему вот это?» 

Р.Р.: Как эксперт мне тогда объясните. По-вашему, какой эффективный механизм для дольщиков получения своей квартиры? Что делать? Если не перекрывать Московский проспект и не выходить с пикетами, то как тогда себя дольщикам вести? Что посоветуете? 

Н.К.: Вы знаете, я всегда вообще придерживалась позиции конструктива. В любой, даже самой тяжелой ситуации, есть вариант выхода. И чем посыпать голову пеплом и кричать как все плохо, лучше подумать: «А что сделать, чтобы было хорошо?». Вот, в данном случае, мой пример - я действительно хочу помочь компании, которая оказалась в затруднительном положении, достроить все дома и сдать все объекты, которые, собственно, мы подписались сдать. Я сама - дольщик у ЛЭКа, и если возникнет вопрос у вас: «А что делать дольщикам, если они не хотят раскачивать лодку, а в этой лодке доплыть…» 

Р.Р.: На работу в ЛЭК всем идти? 

Н.К.: Хотя бы не мешать.  

Р.Р.: Надежда, но люди-то не хотят вас слушать, три года не могут дождаться своих квартир, они просто вам уже не верят. 

Н.К.: Всегда, я вас уверяю, найдутся адекватные дольщики, которые способны услышать аргументы, которые способны эти аргументы транслировать дальше. Потому что есть вещи, которые находятся за гранью здравого смысла. Если мы с людьми разговариваем, объясняем что-то, приводим доказательства, готовы подписать дополнительные соглашения, готовы гарантировать свои обязательства, то нас большинство, безусловно, слышит. 

Р.Р.: Надежда, а готов ли ЛЭК подписать с дольщиками дополнительное соглашение или вернуть их деньги, если они захотят? 

Н.К.: Значит, смотрите, Роман. Мы готовы подписать дополнительные соглашения со сроком «3-й квартал 2011 года». Как мы, собственно, и говорили. Что касается всего остального: штрафных санкций, возврата денег и так далее, мы вынуждены соблюдать интересы всех дольщиков ЛЭКа. И мы не можем пойти на то, чтобы раздавать деньги направо и налево в том случае, если, действительно, эти пикеты будут продолжаться, будут перекрываться проспекты, вываливаться куча негатива в Интернете и так далее. То есть я хочу, чтобы дольщики тоже поняли, что в любом договоре есть раздел, который называется «Ответственность сторон» и это обоюдная ответственность. То есть, безусловно, мы сейчас готовим объект, за который люди заплатили деньги, и в данном случае, мы ответственны за то, чтобы сдать этот объект, а люди все свои обязательства денежные, во всяком случае, выполнили. Но, поскольку они соинвесторы, они должны понимать последствия своих дальнейших действий.   

Р.Р.: То есть, Надежда, подводя итог. Я правильно понимаю, что вы хотите донести до людей мысль, что ближе для дольщика людей, чем строители, нет? Потому что вы все в одной лодке. Вы хотите достроить, получить деньги, они хотят свои квартиры. Все остальные люди - это, в общем-то, не пойми кто. И вы с дольщиками в одной лодке, и нужно просто всем выпить валерьянки, включить голову и постараться - по возможности без эмоций - каким-то образом договориться. Да? 

Н.К.: Да, безусловно, рациональные аргументы здесь очень важны. И очень важно не поддаваться на провокации тех людей, которые имеют цели отличные от целей дольщиков. 

Р.Р.: Я уверен, что все эти люди, которые провоцируют, они уже все давно с квартирой.  

Н.К.: Безусловно.