Авдотья Смирнова: Просто в кино перестали ходить люди старше 15 лет

Авдо́тья (Ду́ня) Смирно́ва — сценарист, телеведущая, кинорежиссёр, журналист рассказала нашему каналу о своем новом фильме «Два дня».

Скромный труженик мейнстрима

Авдотья Смирнова: У меня нет ни одной артхаусной картины. «Дневник его жены»  в любой стране это было бы бы абсолютно мейнстримовой драмой. «Прогулка» - ну, может быть, это самый артхаусный фильм, но все равно это легкий жанр.  Я, - в этом смысле,  скромный труженик мейнстрима.  Просто не надо в этом случае под мейнстримом понимать плохое кино с площадным юмором.  Вот мой любимый фильм этого года «Король говорит» - это что артхаус?!  Нет, это мейнстрим.

О работе с актерами и режиссерском методе    

А.С.: Репетировали мы,  как я обычно это делаю с артистами.  У меня есть так называемый "застольный период" – период  до начала съемок.  Когда с каждым из артистов я разбираю роль, мы придумываем что-то, играем в разные игры. У меня есть  свои секретики детские, которые я не хочу раскрывать. К моменту съемок я пытаюсь сделать так, чтобы у нас не осталось  никаких глобальных вопросов.  Чтобы у Федора, если в этом случае это Федор, не было сомнений, как в этом случае поступит не Федор Бондарчук, а Петр Сергеевич Дроздов. 

Мне неинтересно снимать кино – Федор Бондарчук в предлагаемых обстоятельствах, или Ксения Раппопорт в предлагаемых обстоятельствах. Я дружу с обоими своими исполнителями и поверьте мне, что в жизни они имеют очень мало общего с теми, кого играют!

О работе с Федором Бондарчуком  

А.С.: Режиссеры – самые послушные артисты. И если режиссер снимается в качестве актера,  он никогда не полезет в режиссуру со своими предложениями и так далее. Меня абсолютно потрясло его доверие. Как он открылся мне, как он мне доверился. Для того, чтобы начать работать с артистом, мне надо залезть к нему в голову. Я задаю им очень неприятные вопросы, мы говорим про какие-то очень неприятные интимные вещи.  И я сначала отдельно работаю с ним, отдельно работаю с ней, а потом их соединяю. И начинаю я с того,  что я ставлю их в чрезвычайно тяжелое психологическое положение. Чтобы они открылись мне,  и чтобы  был перейден этот некий барьер, чтобы мы не тратили на это время на съемках.

Наркотик кино  

А.С.: Съемочный процесс очень дорогой и поэтому он очень стремительный, и я понимаю, что у меня просто нет времени на то, чтобы актеры просто познакомились, как это происходит в нормальной жизни. На съемочной площадке интенсивность человеческих отношений в разы сильнее, чем в повседневной жизни. Это и есть тот самый наркотик кино, про который все говорят. Потому что на съемочной площадке ты за 2 месяца проживаешь то, что в обычной жизни прожил бы за 2 года, а может быть и не прожил бы, а может быть за 10 лет.  Невероятная насыщенность и плотность отношений.

О любви  

А.С: Бегбедер считает, что любовь живет 3 года.  У них есть 2 года, может быть 3. Притом 2 года будут счастливыми, а третий будет уже разломным. Потому что  2 года можно узнавать другого человека, через 2 года ты его уже знаешь.

О скандале с Рубеном Дишдишяном

А.С: Я не знаю, как бороться с такими вещами, я этого не понимаю.  Это делал Рубен и я считаю, что Рубен должен подавать в суд, так как моя картина не единственная, где он исчез из титров.Я считаю, что это – абсолютное варварство и противоречит и бизнес-этике и человеческой этике.

Эту картину вот конкретно придумал Рубен. Рубен обратился ко мне, Рубен хотел, чтобы это была Ксения, Рубен хотел, чтобы это был Федор. Рубен читал первый вариант сценария и принимал его, Рубен участвовал в производстве картины, Рубен приезжал ко мне на съемки. Рубен, а не кто-нибудь другой.  Владимир Олегович Потанин не приезжал ко мне на съемки и не читал сценарий.Я не знаю почему люди молчат.

Мне кажется, что Россию очень сильно испортил запрет на дуэли. Огромное количество дурных поступков не было бы совершено, просто из страха того,  что тебя поставят к барьеру.  Были бы дуэли, я бы обязательно провела бы расследование, кто лично убрал имя Рубена из титров, и я бы лично вызвала бы его на дуэль. Как может фамилия кого бы то ни было исчезнуть из титров без ведома режиссера?!

Как бороться?!  Только скандалить!  Я не могу дознаться – ни кем это было сделано, ни когда это было сделано, ни по чьему распоряжению.

О кризисе отечественного кино

А.С.: Понимаете, с каждого доллара бокс-офиса, с каждого! Кинотеатр автоматически забирает 50% и не возвращает их в индустрию . Смотрите, моя картина стоила 50 млн. рублей,  чтобы она вышла в ноль она должна заработать 100 млн. Вот тогда она только выйдет в ноль.  Это реальные условия? Мы можем при этом конкурировать с Голливудом?  Нет, конечно!  После этого начинают говорить, почему у нас не снимают так как у них! Как почему?!  Да потому, что деньги в индустрию не возвращаются!

Существует колоссальная  проблема и с отечественным законодательством и с работой со зрителем. Я вот очень люблю приводить этот пример – в мире фильм «Король говорит» посмотрело 140 миллионов человек. Крошечная Италия размером с Ленинградскую область собрала 8 миллионов. Вы знаете сколько составили сборы фильма «Король говорит» в России? – Миллион двести.  Почему? Это что сложная картина? Это что артхаус?  Это замечательная мелодрама, которую смотрит весь мир! Мир что умнее нас?! Нет. Просто там ходят в кинотеатры  люди  старше 15 лет. А у нас они перестали ходить в кино.

О проектах  и.. мечтах  

А.С.:  Ну, во-первых, у нас с Аней Пармас уже 2 года лежит сценарий у Сергея Михайловича Сельянова. 

Я бы экранизировала одну главу из «Волшебной горы» Томаса Манна.