Тема Piter.tv: поиску пропавших детей мешают родители?

В ближайшее время в Петербурге должны собраться за столом переговоров волонтеры, полицейские и спасатели, для того, чтобы выработать единую схему работы при поиске пропавших детей. На сегодняшний день, к сожалению, действия, всех служб раскоординированы, считает уполномоченный по правам ребенка Светлана Агапитова. 

"Волонтерские организации, конечно молодцы. Они мгновенно подключаются, если поступило сообщение о пропаже. Я знаю, что с некоторыми отделами полиции они сотрудничают  хорошо, с некоторыми – не очень. Конечно, не все доверяют их профессионализму.  У нас в Петербурге три такие добровольческие организации. И они еще и между собой не очень дружат. А по идее должны помогать полиции, потому что штат сократили и заниматься поиском детей. Увы, теперь иногда просто некому", - добавила детский  омбудсмен.

Так помогают или мешают волонтеры во время поисков полиции и почему в Петербурге так часто стали пропадать дети - это "Тема Piter.tv" сегодня. На вопросы журналиста ответили Яков Руфов, руководитель поискового отряда «Питер-поиск» и Валерий Васильев, подполковник в отставке, бывший сотрудник уголовного розыска. 

Журналист: Валерий, почему так часто пропадают дети?

Васильев: На самом деле статистика после развала СССР почти не изменилась. Просто эти истории стали чаще попадать в прессу. А журналисты приезжают, как на «жаренные» темы.

Журналист: Вот вы приехали на место происшествия, с каким трудностями приходится сталкиваться?

Васильев: Не все родственники готовы рассказать правду, не предоставляют полную информацию, бояться выносить ссор из избы. Либо бывают такие родители, которые ведут маргинальный образ жизни, как в случае с Яной Александровой. Девочку хватились через несколько дней, после того, как она пропала.  

Руфов: Да, согласен. Главная проблема – не полная информация от родственников. Стараются себя показать в хорошем свете и ребенка. Говорят, что, например. Дочь с мальчиками не гуляла, занималась балетом. А оказывается, и пьет и курит ребенок. И первый сексуальный опыт уже был и становится понятно, где ее искать.

Журналист: А вы взаимодействуете друг с другом?

Васильев: Да. На территории Ленинградской области, во всяком случае тесные контакты полиции и волонтеров. Они нам помогали. Мы им не препятствовали. Но в первые часы после преступления, лучше, чтобы работали на месте ЧП – профессионалы. А вот потом, когда нужно обходить территорию волонтеры – наши помощники. Преступность резко возросла, а своих сил у полиции не хватает.  

Руфов: Вы знаете, тут все зависит от человека, Есть сотрудники полиции, которые идут на контакт. А есть и такие, что нет. Правда, после того как вуидят нас в работе иногда меняют свое мнение

Васильев: Но все-таки повторю, бывают такие ситуации, что мы, действительно, не пускаем волонтеров – просто потому что нужно провести необходимые следственные мероприятия.

Журналист: «Последняя громкая история в Брянске. Тысячи полицейских ищут девятимесячную девочку, попутно раскрывая другие преступления, и даже находят других пропавших детей. Я вот что-то не припомню, чтобы  в Петербурге такое количество сотрудников было задеействовано на поиски одного ребенка?  

Васильев: Да это скорее всего понятие для прессы. На самом деле все получают ориентировки, поэтому фактически каждый полицейский и в Петербурге ищет ребенка. А когда становится понятно, что сам не вернется, то ориентировки и рассылаются по всем близлежащим регионам.

Журналист: Другая громкая история – уже петербургская – семилетнего Паши Костюнина. Вы работаете по ней?

Руфов: Да, конечно. Мы продолжаем поиски. У нас такой подход – любой ребенок должен быть найден, живой или мертвый. Поэтому продолжаем поиски. Каждый день отрабатываем информацию, которая поступает к нам.

Журналист: Валерий, а милиция тоже каждый день занимается поисками?  

Васильев: Я знаю, что в выходные в Отрадное выезжали по делу Паши Костюнина. Но естественно, рук на все не хватает.

Журналист: Яков, волонтерам кто мешает, а кто помогает? С вами проще идут на контакт соседи?  

Руфов: Да, нам доверяют больше. Потому что не надо будет давать официальных показаний, ничего подписывать, ходить потом в суд.

Журналист: Вы принимали участие в поисках Алены Щипиной, тогда все правильно сделали?

Руфов: Нет, сам не участвовал, но следил за историей. На тот момент волонтерские организации были не настолько сильны. Были допущены тактические ошибки. Несколько групп, например, искали в одном месте.

Журналист: Валерий, сейчас модно обращаться к экстрасенсам, в полиции такой опыт есть?

Васильев: У нас есть несколько людей. Которые верят в это все. Но ни разу обращение к экстрасенсам  не привело к положительному результату. Да, это будоражит людей. А советы иногда мы получали просто сумасшедшие, да еще и деньги за это просили.  

Журналист: Как по вашему, не стало ли сегодня больше историй с пропажей детей из-за конфликта в семье, когда один родитель из мести или других соображений похищает ребенка?

Васильев: Нет, я не заметил такой тенденции.

Руфов: А мне кажется, да сегодня это часто происходит. Либо инсценируется похищение. Либо совершается на самом деле. Но найти здесь проще, если родители откровенны.

Васильев: Да, здесь сразу отрабатывается в первую очередь родственный круг. И дело более перспективно.

Журналист: Когда поиски прекращаются?

Васильев: Всегда по-разному. Бывает, конечно, когда прекращаем через месяц. Ведь, например, в области есть районы, где преступлениями в отношении личности занимается один человек. Просто некому искать.  

Журналист: Яков, а у вас сколько ищут?

От нашей организации иногда более ста человек каждый день, после работы. Мы же понимаем, что полиция сейчас в сложном положении, нет у них людей.

Журналист: Что, по вашему, надо сделать, чтобы историй таких стало меньше?

Руфов: Здесь поможет воспитание. Ребенку родители должны донести, что нельзя уходить с чужими, общаться с незнакомыми и так далее.

Васильев: Еще нужен более тщательный отбор людей, которые работают с детьми. И естественно, ребенок должен знать некоторые нормы безопасности.