Шестьдесят лет назад,5 марта 1953 года советскому народу сообщили о смерти самого кровавого, по мнению историков, палача своего народа – Иосифа Джугашвили. Сталину, который фактически единолично правил страной почти 30 лет, на момент смерти по официальной версии было 73 года – даже по тем временам не такой уж запредельный возраст, тем более, для политика. И пока Москва и другие города официально бились в благонамеренной истерике, искренне или напоказ рыдая в школах и на производстве, огромная лагерная Россия не скрывала своей искренней радости от забрезжившей надежды на возможную скорую перемену участи.
К сожалению, многое из того, что было написано, рассекречено и, как казалось, раз и навсегда осознано в 90-ые годы, в последнее время оказалось забыто. Мы решили освежить в памяти кое-что из того, что связано со смертью того, кого без всякой иронии величали «вождь всех времен и народов», «корифей всех наук» и «отец родной».
Для начала фрагмент из интервью недавно скончавшегося знаменитого режиссера Алексея Германа, много лет пытавшегося разобраться в феномене рабства и снявшего беспощадный фильм «Хрусталев, машину!» об агонии последних дней Сталина.
Алексей Герман долгие годы дружил с одним из основателей «Мемориала» писателем Львом Разгоном, который более 20 лет провел в Гулаге.
«Лев Разгон рассказывал, как в начале марта 53-го он вместе с другими заключенными ехал по тундре и вдруг увидел бегущую фигурку, - вспоминал Герман. - Человек что-то страшно кричал. Сначала Разгон со спутниками решил, что за бегуном кто-то гонится, но потом стали слышны слова: «Ус сдох! Гуталинщик загнулся!» Человек приблизился, бросился на капот машины, упал в снег, вскочил на ноги и без остановки понесся дальше по тракту. Вопли разносились на многие километры по совершенно пустой и холодной тундре... А затем, продолжал Разгон, в зоне состоялся тайный молебен. Службу вели католические ксендзы, поскольку православных священников не осталось. Собравшиеся зеки – русские, украинцы, евреи, татары, чеченцы... просили – каждый на своем языке – об одном: чтобы Сталин, не дай Бог, не поправился...».
А вот несколько фрагментов из воспоминаний самого Разгона. Например, на детскую тему.
«Малолетки» — так назывались малолетние арестанты, попавшие во взрослую зону, - вспоминал Разгон, неоднократно сталкивавшийся в лагерях с этим «контингентом». - Они были разные: малолетние городские проститутки и крестьянские девочки, попавшие в лагерь за «колоски», подобранные на плохо убранном поле; профессиональные воры и подростки, сбежавшие из «спецдомов», куда собирали детей арестованных «ответственных». Они вступали в тюрьму и лагерь разными по происхождению и по разным причинам. Но вскоре становились одинаковыми. Одинаково отпетыми и дикими в своей мстительной жестокости, разнузданности и безответственности. Они никого и ничего не боялись. Жили они в отдельных бараках, куда не решались лишний раз заходить надзиратели и начальники. В этих бараках происходило самое омерзительное, циничное, жестокое из всего, что могло быть в таком месте, как лагерь. Если «паханы» кого-нибудь проигрывали и надобно было убить, это делали за пайку хлеба или же из «чистого интереса» мальчики-малолетки. И девочки-малолетки похвалялись тем, что могут пропустить через себя целую бригаду лесорубов. Ничего человеческого не оставалось в этих детях, и невозможно было себе представить, что они могут вернуться в нормальный мир и стать нормальными людьми».
А вот фрагмент из лагерных воспоминаний Льва Разгона времен войны.
«В 1942 году в лагерь начали поступать целые партии детей. Все они были осуждены на 5 лет за нарушение закона военного времени «О самовольном уходе с работы на предприятиях военной промышленности». Это были те самые «дорогие мои мальчишки» и девчонки 14—15 лет, которые заменили у станков отцов и братьев, ушедших на фронт, - писал Разгон, напоминая о невероятно популярной повести Льва Кассиля о подвиге маленьких «тружеников тыла». - Не написали только о том, что происходило, когда в силу обстоятельств военного времени предприятие куда-нибудь эвакуировалось. Конечно, вместе с «рабсилой». Хорошо еще, если на этом же заводе работали мать, сестра, кто-нибудь из родных. Ну, а если мать была ткачихой, а ее девочка точила снаряды? На новом месте было холодно, голодно, неустроенно. Многие дети и подростки не выдерживали этого и, поддавшись естественному инстинкту, сбегали «к маме». Тогда их арестовывали, сажали в тюрьму, судили, давали 5 лет и отправляли в лагерь», - вспоминал публицист, рассказывая, что происходило с этими бесконечно далекими от блатного мира детьми, когда они попадали в бесчеловечные условия взрослого лагеря.
Вот одна из коротких историй.
«Я был уже «вольным», - вспоминал Разгон, - санитар принес мне в кабинку санчасти сытный больничный обед. Есть я не хотел, но и обед было бы глупо отсылать назад на кухню. Опустелый лагерный двор подметала какая-то белокурая девчушка, совсем юная. Было что-то по-деревенски уютное в этой девочке, в ее нехитрой работе. Я сказал ей: «Садись к столу и ешь». Девочка поела, аккуратно сложила на деревянный поднос посуду. Потом подняла платье, стянула с себя трусы и, держа их в руке, повернула ко мне неулыбчивое свое лицо. «Мне лечь или как?», — спросила она. Сначала не поняв, а затем, испугавшись того, что со мной происходит, также без улыбки, оправдываясь, сказала: «Меня ведь без этого не кормят…». И убежала…»
Все годы, на которые Лев Разгон пережил Сталина, писатель посвятил тому, чтобы не были забыты «все преступления преступников, все несчастья страдающих напрасно».
Вот еще один фрагмент: «В первой и наиболее знаменитой книге Роя Медведева приводится эпизод, когда один крупный партийный работник не подписал ничего, несмотря ни на какие пытки. Тогда в кабинет следователя привели его 16-летнюю дочь, изнасиловали на глазах отца и спокойно пригрозили: за дверью стоит взвод солдат, и сейчас они будут все насиловать девочку. И отец не выдержал — подписал. Не ради спасения дочери — спасти её было уже невозможно, её выпустили, она вышла и бросилась под поезд. Отец подписал требуемое, потому что это НЕВОЗМОЖНО ПЕРЕНЕСТИ!»
И вот пятого марта 1953 года наступила та самая долгожданная развязка, которую много лет спустя Елена Боннер назвала «Чейн-стоксово дыхание весны».
«Уже пару дней радио торжественным голосом диктора Левитана передавало о «постигшем нашу партию и народ несчастье: тяжелой болезни нашего Великого Вождя и Учителя Иосифа Виссарионовича Сталина», - вспоминал диссидент, философ и математик, узник сталинских лагерей Юрий Гастев. Пациенты туберкулезной палаты, где находился и Гастев, внимательно слушали сообщение, когда вдруг прозвучали знаменитые слова: «За прошедшую ночь в здоровье товарища Сталина наступило серьезное у-худ-шение! Несмотря на интенсивное кислородное и медикаментозное лечение (голос диктора все крепнет!), наступило ЧЕЙН-СТОКСОВО ДЫХАНИЕ!» Смотрю, наш Василь Алексеич (врач, также лечившийся от туберкулеза), всегда такой выдержанный, воспитанный, голоса не повысит, тут аж вскочил: «Юра, - говорит, - пора сбегать!!». И добавил незабываемые слова: «Знаю, что говорю: Чейн-Стокс - парень ис-клю-чи-тельно надежный – ни разу еще не подвел!»
Дальше смешной рассказ, как разбуженный директор магазина (ссыльный немец), узнав, с какой радости в шесть утра понадобилось срочно выпить, радостно вручает две бутылки водки и о том, как чтили с тех пор в среде интеллигенции двух скромных эскулапов – шотландца Джона Чейна и ирландца Уильяма Стокса.
Вот еще воспоминания человека, также встретившего смерть Сталина в ссылке. Рассказ позже записал его сын – публицист Виктор Майклсон. «Пятого марта 53-го года отец вышел из дома и увидел, что ворота лагеря закрыты. Зэков на работы не вывели. Отец удивился – температура была явно выше минус 45-ти. Пошел к соседям. Те тоже недоумевали. Решили послать паренька в лагерь, узнать, что случилось. Ждали его долго – час… два… три, уже начало темнеть…. Вот видят – бредет по полю – шатается. Подбежали к нему: он пьяный вусмерть, вскинулся: Ребята, Ус сдох, шабаш работать».
«Я в лагере пережил смерть Сталина, - вспоминал в 1998 году Лев Разгон. - А я держался сознанием того, что если переживу Сталина, то останусь цел, и что я живу в соревновании с ним. И вот это соревнование я 45 лет тому назад выиграл. С тех пор 5 марта я никогда не бываю трезв. Это мой праздник».
И в заключение. Пятое марта прошлого 2012 года. Так получилось, что следующий день после президентских выборов пришелся как раз на 59-ю годовщину смерти Сталина. В этот день в Санкт-Петербурге состоялась акция оппозиции на Исаакиевской площади, сопровождавшаяся многочисленными задержаниями, как участников, так и тех, кто случайно оказался не в том месте и не в то время. Всего тогда в полицию забрали более полутысячи человек, многих без суда продержали в отделениях по нескольку дней.
Многим тогда показалось символичным, что всё это происходило именно пятого марта – в день, навсегда соединившийся в сознании людей со знаменитым «дыханием Чейн-Стокса», симптомом, означающим, что дела пациента весьма плохи.
Для справки: 4 марта 1953 года было объявлено о болезни Сталина, опубликованы и передавались по радио бюллетени о состоянии его здоровья. О том, что заболевание серьезное, говорили такие признаки тяжелого состояния, как инсульт, потеря сознания, паралич тела, и то самое знаменитое дыхание Чейн-Стокса – когда поверхностные и редкие вдохи постепенно учащаются и углубляются, а затем, достигнув максимума, вновь ослабляются, становятся реже, и человек на несколько мгновений перестает дышать. Затем всё повторяется, приводя к новой остановке дыхания. Патологическое дыхание Чейна-Стокса может быть следствием черепно-мозговой травмы, интоксикациеи, атеросклероза сосудов головного мозга, сердечной недостаточности и других тяжелейших заболеваний, как правило, в терминальной стадии.
Впервые описано двумя учеными – шотландцем Джоном Чейном (1777 – 1836) и ирландским врачом профессором Дублинского университета Уильямом Стоксом (1804 – 1878).
По официальным данным Сталин умер 5 марта 1953 года. Некоторые историки до сих пор сомневаются, что смерть Сталина наступила не в результате покушения, а стала следствием тяжелого заболевания в условиях отсутствия квалифицированной медицинской помощи (многие медицинские светила в это время находились в тюрьме по инспирированному Сталиным делу «врачей-убийц»).
Материал подготовила Елена Янкелевич.
На видео: фрагмент фильма Михаила Калика «И возвращается ветер...» (1991).
или он ещё большой или социум ещё мал