Юбилейный 101-й сезон в петербургском БДТ открылся премьерой спектакля "Слава" режиссера Константина Богомолова. В основе постановки ─ пьеса классика соцерализма Виктора Гусева, написанная в 1935 году. Это стихотворное произведение о подвиге скромного московского инженера и соотношении подлинного и показного героизма, было театральным хитом более полувека назад. Но сегодня такой выбор материала кажется странным. Чем пьеса Виктора Гусева может быть интересна современному зрителю? Почему для знакомства с петербургской публикой скандальный режиссер Богомолов вытащил на свет божий этот пыльный фолиант? Появление в афише "Славы" не случайно и решает сразу несколько задач. Разберемся, каких целей достиг спектакль.
БДТ открывает свою историю зрителям
В 2019 году БДТ исполнится 100 лет. Такая дата располагает к исторической рефлексии. Но до появлении "Славы" предаться этому занятию могли только посвященные ─ актеры, режиссеры, театроведы. Для непрофессионалов историю БДТ нужно открывать заново. Если эпоха Геогрия Товстоногова, начавшаяся в 1956 году, еще более-менее на слуху, то сталинский период существования театра ─ белый лист, совершенно неосвоенное пространство.
Этому этапу на сайте БДТ посвящены несколько абзацев ─ но, увы, имена режиссеров большинству ни о чем не говорят. Перед нами просто череда фамилий с инициалами, которые не вызывают у современного зрителя никаких ассоциаций. Выбрав пьесу "Слава" для постановки, Константин Богомолов словно высветил одно из имен, дав нам представление о театре предвоенного времени и одновременно переосмыслив его с позиции сегодняшнего дня.
Индивидуальность и система, преодоление жанровых клише - о чем пьеса "Слава"?
Пьеса "Слава" написана в духе соцреализма, поэтому здесь угадываются те же амплуа, что знакомы нам по старым советским фильмам: бойкая комсомолка, прогрессивный рабочий, чудаковатый пожилой интеллигент, мудрый наставник-большевик, ученый старой закалки ─ чуждый по духу, но ПОКА ЕЩЕ полезный для налаживания производства.
Главные действующие лица "Славы" ─ молодые работники Военно-инженерного института, которых автор, ко всему прочему, наградил говорящими фамилиями. Летчица Лена Медведева ─ сильная волевая девушка, "вся в напряжении, вся в борьбе", как сказано в тексте. Ее жених Василий Мотыльков ─ на первый взгляд, слабохарактерный, но обаятельный трудяга. По меркам 1930-х годов личность сомнительная, но спасает идеальная родословная: Мотыльковы ─ образцовая рабочая династия.
Антагонист Мотылькова ─ его сослуживец Николай Маяк. На реального Маяковского герой пьесы похож не только именем, но и ярким общественным темпераментом. Николай Маяк такой же громкий и напористый, как и главный советский поэт. Интересно, что именно его Гусев в своей пьесе сделал носителем порока: Маяк рвется совершить подвиг не бескорыстно, а из жажды славы.
Можно ли считать появление этого героя выпадом против главного советского поэта Владимира Маяковского? В 1935 году, когда вышла пьеса, Владимира Маяковского уже не было в живых, но известно, что поэты были знакомы. Возможно, автор "Славы" критикует не реального Владимира Маяковского, а скорее связанное с ним вульгарное понимание образа большевистского деятеля: непреклонного, самоуверенного и, по большому счету, равнодушного к человеку.
Точкой отсчета для развития действия становится новость о катастрофе в районе вершины Азау. Там сошла лавина, и теперь стихия угрожает уничтожить рабочий поселок и гидростанцию "Первое мая". Николай Маяк рвется ценой собственной жизни "взорвать лавину", но проницательный начальник института Тарас Петрович Очерет поручает миссию Мотылькову. Так героем в эпическом смысле слова становится мягкий и слабый человек, а не тот, кто живет в согласии с эпохой и культивирует в себе "сталь" и "медь".
Получается, что несмотря на дежурное славословие в адрес товарища Сталина, драматург Гусев смог вложить в текст довольно крамольную идею. В обществе, где нужно не только коллективно думать, но и коллективно чувствовать, ("Нельзя быть спокойным таким, пойми ты!" ─ ругает невеста Мотылькова) главному герою удается отстоять индивидуальность и не погибнуть.
Как Богомолов интерпретировал текст Гусева?
В авторских ремарках много музыки: лирическая мелодия аккомпанирует разговору героев в парке, песня звучит, когда Мотыльков узнает об опасной командировке, дома у Мотыльковых поет артист Медведев (отец Лены). Все эти типичные для своего времени "музыкальные паузы" Константин Богомолов исключил из постановки.
Музыка в спектакле не движет сюжет, да и вообще легкой атмосферы мюзикла в спектакле нет, поэтому сравнение "Славы" с "Ла-Ла Лендом", которое Богомолов сделал в интервью "Собака.ру", кажется загадочным.
Наоборот, в "Славе" все актеры играют глубоко несчастных людей, какой бы комсомольский задор ни транслировали через текст. Актеры отказываются от сценических масок, придуманных в 1930-е годы. Они словно вынуждены произносить правильные слова, говорить то, что должно, живя внутренне какой-то тайной и очень грустной жизнью. В условных "Веселых ребятах" сталинского времени такого подтекста и быть не могло: тогда все речи произносились "от чистого сердца", "со всей большевистской прямотой".
В результате спектакль приобретает особую лирическую интонацию. Это не простодушно-приподнятый настрой пропагандистского искусства, но и не злая усмешка соц-арта.
У Богомолова каждый актер значительно усложняет характер персонажа, совершенно неожиданно развивает его или даже меняет, причем делает это убедительно. Например, летчица Медведева в исполнении Александры Куликовой совсем не похожа на "бойкую комсомолку". Дело не только в том, что она старше ─ в спектакле Богомолова главные действующие лица чуть ли не вдвое старше, чем задумывал Гусев. Согласно тексту пьесы, Лене Медведевой 25 лет, Мотылькову 29, Маяку 27… Возраст актеров ─ это первое, что дистанцирует зрителя от буквального понимания текста.
Героиня Куликовой переживает драму несовпадения со своим партнером, их отношения с Мотыльковым (актер Валерий Дегтярь) напоминают кризис между давними супругами, хотя по сюжету пара еще даже не расписана. Кажется, что облик чеховского интеллигента, присущий Мотылькову, ее давно раздражает. Лена приводит в пример Мотылькову Маяка, и, за счет актерской интонации, ее слова звучат холодно и страшно.
Лена (с улыбкой)
Я тебя очень люблю, Василий.
Ты добр, ты честен, ты наш во всем.
Но в тебе я хотела бы видеть силу,
Силу, которая есть в нем.
Монолог-прозрение Лены тоже получается горьким, ведь в этот момент Мотыльков уже стоит на пороге смерти...
Или возьмем другое амплуа "мудрый наставник-большевик" (Тарас Петрович Очерет). Современники драматурга Гусева играли бы эту роль с добродушными отеческими интонациями. Иначе поступает Василий Реутов: он то произносит текст скороговоркой, то цедит слова, то добавляет в речь стальные нотки. Если Мотыльков и Маяк одеты в гражданскую "униформу" (белая рубашка, серые брюки), Очерет носит галифе, всем своим видом демонстрируя принадлежность к власти.
Очерет ассоциируется со зловещим образом сталинского прокурора, а подчиненные являются к нему как на допрос: стоят на вытяжку, в то время как начальник сидит за столом и строго смотрит на них поверх очков. Тягостное ощущение усиливает видеопроекция ─ черно-белые крупные планы на заднике сцены.
Кстати, в отличие от классического советского репертуара в пьесе "Слава" не показаны события революции и гражданской войны, но тема личного и общественного здесь ярко проявлена. Какие бы противоречия не донимали Мотылькова и его невесту, какие бы вещи не обсуждались тет-а-тет, их личная жизнь абсолютно проницаема. Сначала перед скамейкой в парке промелькнет милиционер, как предвестник скорого вмешательства внешних сил в жизнь героев, а затем раздастся тревожное сообщение из радиорупора ─ фактически призыв пожертвовать собой во имя общего дела.
В спектакле Богомолова отсутствие приватности подчеркнуто сценографией. Среда обитания персонажей ─ место общественное. Квартира Мотыльковых располагается в том же пространстве, что и кабинет Очерета. Там же, где только что закончился "допрос", в следующей мизансцене сервируется стол по случаю именин матери Мотылькова.
Нине Усатовой в этой роли легко удается очеловечить свою героиню, несмотря на идеологические пассажи в тексте. Марья Петровна Мотылькова действительно трогательна в своей любви к детям и пугающе-величественна в готовности пожертвовать ими, если того потребует государство.
С этой темой перекликается другой эпизод, когда Наташа Мотылькова (Полина Толстун), готовясь к поступлению в театральный институт, проникновенно читает стихотворение о прощании с матерью. Здесь снова возникает видеопроекция, чтобы зритель мог рассмотреть лицо Наташи во время этого важного монолога. Пафос сцены сбивает старый актер Медведев (Дмитрий Воробьев), который критикует чтение Наташи в интонациях провинциального трагика, вызывая в зале смех. Медведев ставит в пример актерский штамп ─ как раз то, чего в игре актеров у Богомолова нет.
Мизансцена "Профессор vs Мотыльков" ─ кульминационная точка спектакля ─ тоже решена неожиданно. Профессора Михаила Михайловича Черных, "ученого старой закалки", играет актриса Елена Попова. Она, как и Василий Реутов, создает на сцене образ прокурора, но в другой вариации ─ советской директрисы, которая отчитывает подчиненного. Парадоксальный образом Мотыльков оказывается "виноват" в своем подвиге: не надо, не надо лезть на рожон, все равно смерть придет за каждым.
Черных
Жизнь, ты всегда ─ револьвер у виска.
Он весел, он деятель, он работник,
Но смерть упадает, как с крыши доска,
Летит, как собака из подворотни.
Мотыльков (Валерий Дегтярь) в кроваво-красной рубашке в мертвенно-пустом пространстве сцены ─ это одновременно и победитель, и проигравший. Это герой, который был назначен жертвой, потому что был ПО-НАСТОЯЩЕМУ идейным и честным. Как тут не вспомнить лагерную прозу, в частности роман Евгении Гинзбург "Крутой маршрут", где истовые партийцы гибнут в жерновах системы.
Мотыльков
Вы правы, я болен.
У меня довольно беспомощный вид.
Но есть во мне часть большевистской воли,
Которая хаос себе подчинит.
Соцреализм принято ругать за лживость, за наглое приукрашивание действительности. Но на эту проблему можно взглянуть и по-другому, как пишет известный литературовед Борис Гаспаров. По мысли ученого, отсутствие правдоподобия ─ это не вина, а "особенность жанра", которую сегодняшний читатель воспринимает отрицательно. Невозможно сопереживать прекраснодушию героев, зная, чем все закончится. В спектакле "Слава" подтекст, возникающий благодаря блестящему актерскому ансамблю, оживляет мертвый канон.
Александра Бутенко
Фото: bdt.spb.ru
Замечательные актеры,талантливейший режиссер с глубинными изысканиями личности человеческой,мудрая пьеса! Браво!