"Помоечная драма" -так называет уголовное дело против Алексея Навального блогер Николай Камнев (Fima Psuchopadt).
Проект "Роспил" не приносит обществу никакой конкретной пользы, кроме роста протестных настроений, это суета ради суеты, утверждает Камнев. Конкретных целей и результатов у "Роспила" нет, а деньги, которые не освоили через конкурсную систему, чиновники освоят другими способами - и в этом смысле Навальный просто подталкивает коррупционеров к более изобретательному воровству. О том, почему сторонники Алексея Навального ведут себя как агрессивная секта; о возможных целях проекта "Роспил" и о коррупции как движещей силе всегороссийского государства Фима Психопат рассказал PITER.TV
Роман Романов: Николай, ты, наверное, один из самых последовательных критиков Алексея Навального и того, что он делает. Завели на Алексея Навального уголовное дело, и ты написал, что все это дело – «Помоечная драма», я цитирую, а самих сторонников называешь «сектой». Почему?
Николай Камнев: Любые темные истории – это всегда какая-то помойка. Потому что то, что не нужно никому там периодически выплывает. По поводу «секты». Сектой я считаю любое движение, которое не пытается логически осмыслить происходящее с ним, а просто верит. Во что бы то ни было. При этом является и воинствующим к противникам своей веры. Поэтому я действительно считаю таких активных сторонников, которые считают, что, отправив 100 рублей на борьбу с какими-то виртуальными общественными явлениями, которые они называют «коррупцией», человек приписывает себе все лавры активного борца, непримиримого какого-то или «отрицалово» какое-то, и после этого начинает так же виртуально воевать с теми, кто пытается даже сомневаться в чем-то.
Р.Р.: Слушай, разве коррупция - это виртуальное явление?
Н.К.: Я рассматриваю это явление: есть уголовные преступления, и эти преступления, - они четко описаны. Эти преступления совершаются в каком-то определенном месте в какое-то определенное время и в каких-то определенных обстоятельствах. Все эти явления, собранные вместе, статистически, это можно говорить о коррупции, но обратно от статистики делать вывод, что у нас везде коррупция, опираясь на статистику, нельзя. И если мы хотим бороться с коррупцией, то мы должны говорить о том, что мы будем бороться с таким-то таким явлением в таком-то месте. А как-то собраться и идти бороться с коррупцией… Да у нас вся история России состоит из какой-то борьбы с чем-то.
Р.Р.: Ну, смотри, вот, пожалуйста, сайт «РосПил», вот конкретные конкурсы, о которых пишет Навальный, эти конкурсы проводятся с нарушениями, и вот отмененные конкурсы – это конкретные итоги, конкретные результаты деятельности Алексея Навального. Чем тебя это не устраивает? Разве это не конкретные результаты?
Н.К.: Да. Здесь ситуация такая. Я два года читаю «Ведомости» и участвую в рейтингах блогов, я видел, как продвигается Алексей Навальный и его дело в «Ведомостях». Я очень горячо приветствовал все его движения, направленные за «борьбу миноритарных акционеров». Потому что это было понятно и логично. У нас миноритарии не имеют никаких прав. Крупные корпорации могут сделать с ними что угодно. И, собрав миноритарных акционеров, собрав от них доверенности, он начал их представлять и начал какую-то борьбу. Это я понимаю, поддерживаю полностью. Это считалось абсолютно правильным. Но когда из этого правильного начинания пошли какие-то PR-скандалы и громкие ходы – вот тут меня сначала это отвратило, а потом я стал выступать категорически против. По поводу «РосПил». Мало кто знает, что любое физлицо может написать относительно любого частного конкурса жалобу в ФАС, и конкурс будет приостановлен без обоснования до рассмотрения этой жалобы. Есть даже бизнес на всех тендерах, когда появляется маленькая фирма… Буквально позавчера мы разговаривали с людьми, потому что люди создают ООО «666» или ООО «665» с явно издевательскими названиями, и их бизнес заключается в том, что они просто приходят к людям и говорят: «Если вы хотите, чтобы мы не срывали вашу сделку, то заплатите нам немного денег». Это секретом не являлось ни для кого, кроме тех школьников, которые слаще морковки ничего не ели, поэтому они искренне верят, что, отменив какой-то конкурс, эти деньги пошли в бюджет. Но деньги в бюджет сдаются по итогам финансового года, то, что не израсходовано до конца года. Поэтому если здесь отменился какой-то государственный конкурс, то эти деньги никуда не делись, они будут просто освоены по другим статьям еще более хитроумно. Это такая профанация, которая делает коррупционные явления еще более хитрыми и изощренными. И все те, кто когда-нибудь сталкивался с госзакупками, с тендерами или вообще какой-то работой по 94-ФЗ, это прекрасно понимают. Нужно разговаривать не с опьяненными гормонами и первыми победами над коррупцией школьниками, а с людьми, которые…. Вот с коммерческими компаниями поговорите, с автодорожниками, которые выигрывают тендеры, они вам расскажут свое мнение. Поговорите, я не знаю, с тем, кто поставляет бензин, если они захотят разговаривать.
Р.Р.: Все эти ребята, вы считаете, будут смеяться над этим?
Н.К.: Конечно! Не то, что смеяться, они уже смеются. Над теми, кто поставляет нам продукты в детские сады и госучреждения, программное обеспечение в музеи. Я просто случайно посмотрел, что у нас творится в музейной сфере, понял – там едят людей. Понимаете? Эти люди, они ни с чем не борются. Эта система всех устраивает. Все движется. Борются те, кому ничего не досталось, либо те, кто больше ничего делать не умет, кроме того как бороться.
Р.Р.: Получается, что что-то делать вообще бесполезно с этой точки зрения? И коррупцию в принципе не победить?
Н.К.: Я лично считаю, что каждому человеку имеет смысл задуматься над тем, а что он сам-то хочет? Потому что вся эта борьба, которую мы видим, все стараются спасать Россию и при этом не задумываются, чего они хотят сами. Россию спасают 300 лет. Но мне кажется, если каждый задумается для себя: «А что хорошего я могу сделать для себя, для семьи, для окружающих себя людей?», то может быть, тогда Россия спасется быстрее, если чем будут убивать друг друга и жечь ларьки.
Р.Р.: Но вот смотри, каждый человек может проявлять свою активность по-разному. Да? Вот Навальный всех объединяет. А кто-то 100 рублей пошлет на полезное дело и все - в этом его участие. Разве это плохо?
Н.К.: Да и слава Богу! Русскому человеку (я почему-то это называю «индульгенции»), ему очень хорошо - отправить куда-то 100 рублей и перестать что-то делать. Совесть-то спокойна. Это хоть какое-то движение. И у нас вся история такая: «МММ» начала 90-х годов, или (о той ситуации мало кто помнит), когда в 89-90 году на каждом углу стояли, в городе была такая пирамида с акциями, надо было привести пятерых людей. И там тоже вот этот волшебный момент передачи денег и получение надежды. Это святое. Может для русского человека особенно. Где любой человек может столкнуться с коррупцией? Взять просто промоделировать даже. Вот про себя. Я тоже живой человек и, хотя и считают, что я работаю в администрации президента, вся интрига, все еще впереди. Я просыпаюсь, я живу в каком-то доме, у нас есть ТСЖ. Если мы хотим, чтобы мы не зарастали мусором, то борьба с коррупцией заключается в том, чтобы наладить нормальную работу ТСЖ. У нас в доме это получилось. Дальше: если мне нужно устроить ребенка в детский сад, вот здесь элемент коррупции. Это коррупция? Так не давайте деньги. Или когда решаете вопрос со школой. Не давайте деньги офицеру ГАИ, который вас остановил за что-то, а вы ему сразу суете купюры. Вот эта коррупция! А что происходит в каком-то Красноярском крае, что выставили какой-то конкурс, меняют шапки на 150 литров алкоголя. Вы знаете, я верю и люблю, наверное, Красноярский край, потому что это часть России, но я там никогда не был. И если я скажу, что я прямо так переживаю за эти госконкурсы, которые проходят в Красноярском крае, - ну вообще вот абсолютно не переживаю.
Р.Р.: Я правильно понимаю, Фима, что тебя вообще не трогает, что где-то какие-то государственные чиновники украдут очень много денег? Тебе это все равно?
Н.К.: Да, потому, что он вроде и существует где-то - этот мир, но в моей жизни его нет. И я считаю, что если нет системы, и чиновники могут вот так воровать, и не работают ни судебная система, ни милиция, то слать куда-то деньги – это тушить пожар ассигнациями.
Р.Р.: А в одном интервью Алексей Навальный сказал, что его цель – это создание в стране максимально некомфортной ситуации для партии власти и, возможно, формирования массового недовольства и массовых протестов. Насколько это реально, по-твоему? Насколько вообще реально усилиями Навального сковырнуть «Единую Россию»?
Н.К.: Именно вот это и пугает. Я уже тысячу раз говорил, почему я не верю в деятельность того проекта, который вокруг этого всего. Я просто не знаю Алексея Навального лично, ничего хорошего и ничего плохого говорить не буду, для меня это такая же фигура, как и для всех. Поэтому говорю как об объединении каком-то, какой-то массе. Я не вижу там ни фундамента, на что они могли бы опираться, ни каких-то конкретно очерченных целей. Там есть движение, движуха. И когда люди говорят о том, что «мы хотим что-то раскачать», то они должны понимать меру ответственности за то, что, раскачивая, они на самом деле будоражат умы людей. И есть люди способные принять решение: здесь в чем-то поучаствовать, здесь отойти. Но есть большое количество людей либо неспособных это решение во время принять, либо неправильно оценивающих обстановку, либо поддавшиеся эмоциональному порыву толпы. Эти люди могут испортить себе жизнь, так и не поняв, что здесь вообще происходило. Люди сотнями и тысячами могут попасть, потому что они поднимутся на войну с мифической партией «жуликов и воров». Сейчас уже муссируется: вот здесь подожгли это здание, вот здесь то-то. Люди будут получать уголовные сроки абсолютно заслуженно. За что? Глобально, не за что. За свои хулиганские действия.
Р.Р.: Стоп! А почему ты говоришь, что это все виртуально? Вот партия «жуликов и воров», о которой пишет Навальный, это же партия! Конкретная партия. Это партия власти - «Единая Россия». Она существует. Разве она виртуальна? И вот сидят конкретные люди на конкретных местах, и именно с ними Навальный борется. По-моему - самая настоящая реальная жизнь. Нет?
Н.К.: Я считаю нежизнеспособными любые мнения людей против чего бы то ни было. Жизнеспособны только мнения людей «за». И у нас сейчас нет другой правящей партии.
Р.Р.: «За Россию без коррупции».
Н.К.: Давайте план тогда посмотрим. У нас сейчас, как бы парадоксально это ни звучало, коррупция является тем самым (не бытовая коррупция) двигателем, который не дает умереть нашей отсталой экономике. Потому что есть дотационные регионы. И у них завод, который 30 лет делает то, что никому не надо, но он социально важный, туда выделяются бюджетные деньги, они как-то там рассусоливаются - какой-то ненужный продукт или брюква консервированная… Вот там они заплатили деньги… Ну хоть как-то, какое-то движение денег и продуктов есть по кругу. Понимаете? И сказать «коррупция, ну давайте вообще все остановим!»... Как произошло на Украине в 2005 году, когда «Оранжевая революция» победила и все встало. Там тоже была при Кучме коррупция, мне говорили. А сейчас пришли другие люди и стали брать денег в два-три раза больше. Но там не было системы, и люди даже не знали. Не даешь денег – ничего не происходит, даешь – тоже ничего не происходит, потому что никто ничего не знает. Поэтому вернемся к объединениям. Объединения «против» - они нежизнеспособные, потому что их членов ничто не объединяет, кроме отрицательных эмоций. Как психолог могу сказать: отрицательные эмоции неконструктивны по своей сути. А объединение «за», как бы дико не звучало, у нас сейчас одно – партия власти.
Р.Р.: Я правильно понимаю, что единственное, что держит сейчас Россию, единственная сила вообще – это коррупция, по-твоему?
Н.К.: Смотря в какой отрасли. В деревнях не было и нет коррупции, там люди как жили общиной, так они и живут. Там есть свои проблемы. Но коррупция - это одна из двигающих вещей. Не знаю. Топливо. Может это слишком тавтологично будет, в стране, которая живет топливом, по сути. Но это одна из важнейших частей. Потому что это организованная система. Это не какой-то там чиновник, который здесь взял взяточку. Никто не возьмет взяточку, если он не знает пределы своих полномочий. В любом городе, вот эта вертикальная система, которая организована, не то, что вертикаль власти, просто система власти и взаимодействия судебной, исполнительной власти – это же все повязано.
Р.Р.: Знаешь, есть же еще такой педагогический момент. Потому что Навальный наглядно показывает, что государству, всей государственной машине, всей госсистеме можно сопротивляться и можно добиваться конкретных результатов в этом сопротивлении. Нет?
Н.К.: Можно голый зад высунуть из окна на фоне какого-нибудь действа или поднятого государственного флага – это тоже будет противодействие власти. Вот мне не понятно: почему-то все как константу принимают, что у Навального есть какие-то реальные дела. А реальных дел-то нет! Есть несколько поданных исков против «Транснефти», «Газрома» и есть какие-то отмены конкурсов. Отмену конкурсов может сделать мой ребенок, которому вот исполнится 18 лет, и он может начать «пенсионерскую забаву» - например, писать и отправлять в ФАС. Он борец с коррупцией? Или он делает какие-то конкретные дела? Что сделано-то? Подано в суды? Я вот спрашивал: «Ребята, если вы подаете в суд на компанию (ну просто я тоже могу подать на любую компанию в суд), просто скажите мне, чего в результате вы хотите добиться?». Потому что нормальный человек, он знает на что он опирается, что он хочет получить, что он будет делать, и он постоянно в процессе – это четвертый момент. Он смотрит: его действия приближают его к достижимой цели или не приближают. У них пока ни один человек не сказал, чего он хочет от «Транснефти» или от «Газпрома». Где реальные-то дела?
Р.Р.: А что реально хочется Навальному, по-твоему?
Н.К.: Да я не знаю. Мне кажется, хочется вот этой суеты, которая его вынесет к какому-то посту. Я предполагал, что, может, даже в ФАС. Но вот где-то. То есть прибиться, стать чиновником и стать такой народной иконой.
Р.Р.: Таким Олегом Митволем.
Н.К.: Да, да! И одновременно тем, кто бился за Россию без коррупции, за свободу до конца. И будет сказано: «Вот надо же - смогли посадить!». И, слава Богу, пусть все так думают, и всем станет хорошо.
Р.Р.: Признайся честно, тебе платят за посты против Навального?
Н.К.: Нет, не платят. К сожалению. Я даже расстроен. Потому что было бы идеально получать такое движение в блоге, такое количество комментариев и еще деньги бы получать. Было бы хорошо!
Навальный это проамериканская крыса!!!