Казацкий набег на ICONS закончился братанием

Мракобесие в Санкт-Петербурге получило "отлуп" сразу по нескольким направлениям, несмотря на противодействие неких сил, считающих, что именно им дано право решать, что смотреть петербуржцам можно, а чего нельзя. В городе на Неве успешно и относительно спокойно прошли несколько вернисажей и событий, у которых изначально было немало противников.

Итак, в Санкт-Петербурге успешно завершается ставшая знаменитой задолго до открытия выставка Марата Гельмана ICONS. Без потерь погулял по Северной столице курьезный Упоротый лис, прошла "Неделя против гомофобии и трансфобии – 2013".

Выставка ICONS проработала в Санкт-Петербурге почти месяц, собрав тысячи зрителей. А открылась она 25 марта, собрав огромное количество гостей и журналистов, с замиранием сердца ждавших: будет мокруха или не будет мокрухи.

Но, хотя Виталий Милонов и его сторонники в лице "Народного собора" и "Профсоюза граждан России" ранее пылко заверяли, что "кощунственной" выставке в "Свято-Петрограде" не бывать – тем не менее, до реального противостояния дело не дошло.

Вероятно, в последний момент кто-то влиятельный отдал распоряжение команду "фас" отменить, и законопослушные ревнители нравственности не посмели перечить.

Наоборот, перед выставочным пространством "Ткачи" собрались как раз те, кто выступает за свободу самовыражения художников.

Правда, через несколько дней неизвестные "казаки" всё-таки напомнили о себе, изгадив стену лофта надписями с прямыми угрозами в адрес куратора ICONS Марата Гельмана. Надписи, намалеванные на стене здания бывшей прядильной фабрики черной краской, гласили: "Блуд = Грех. Гельман, мы придем. Казаки", и "Гельман, ты труп". Позже следы вандализма закрасили, а правоохранительные органы ни шатко, ни валко, принялись за поиски хулиганов.

Но Марату Гельману не впервой держать удар, сказываются гены. Отец искусствоведа – знаменитый еще в советские драматург Александр Гельман ребенком сумел выжить в нечеловеческих условиях гетто, где погибла почти вся его большая семья. Воспоминания о детстве Александра Гельмана могли бы лечь в основу российского варианта знаменитого оскароносного фильма "Жизнь прекрасна".

Может быть, отчасти, поэтому его сыну Марату Гельману, как говорится, сам черт не брат: ни реальное "битье морды" в Краснодаре, ни смена площадки для ICONS в Петербурге, ни явно имеющие антисемитскую подоплеку атаки противников выставки, не изменили его презрительно-сочувственного отношение к мракобесам.

Именно об этом говорил Марат перед вручением в Санкт-Петербурге премии имени Сергея Курехина (Гельман был одним из членов жюри). (См. видео).

"Так получилось, что я был свидетелем настроений, когда мракобесы решают, что они теперь будут управлять культурной ситуацией в городе, - напомнил Марат Гельман скандальную историю с выставкой ICONS, которая в настоящее время работает в Петербурге, - и был свидетелем того, как они получили такой достаточно мощный отлуп".

"Губернатор может иметь любые вкусы, любые пристрастия, - не имея в виду никого конкретно, продолжил галерист. - Но эти вкусы и пристрастия не должны влиять ни на что, кроме украшения его спальни, мы не знаем вкусов мэра Нью-Йорка, они наверно ужасны, но жизнь от этого не зависит".

И вот в предпоследний день работы ICONS случилось чудо: на выставке высадился десант казаков. Но это были не те неуловимые анонимы, которые писали подметные письма, и не те вандалы, которые под видом казаков пачкали стены.

В "Ткачи" пожаловали люди солидные и законопослушные: представители вполне официальной общины казаков Санкт-Петербурга во главе с почтенным и образованным батюшкой – отцом Евстафием. О своем приходе казаки уведомили заранее, и гостей естественно ждали с любопытством и с некоторыми опасениями. От такого внимания посетители чувствовали себя скованно – пока казаки осматривали выставку, фотографы и журналисты молча ходили за ними толпой, создавая ощущение взаимной неловкости.

Но в какой-то момент лед был сломан. Разговорились. Казаки оказались людьми толковыми, вполне разбирающимися в искусстве. Так заместитель атамана Петербурга по культуре Геннадий Сергиенко, который пришел на выставку в папахе и с нагайкой, например, оказался дизайнером по профессии и вообще человеком любезным и образованным. Очень интересным получился разговор с заместителем петербургского атамана Дмитрием Картушиным. Выяснилось, что главная претензия у настоящих петербургских казаков не столько к выставке, сколько к Марату Гельману, и даже не столько к нему самому, сколько к его неблагозвучной с их точки зрения фамилии. Почему-то в советские годы, когда ходили, например, в кино на фильм "Премия", фамилия автора пьесы Александра Гельмана (отца Марата) никого не волновала так, как сейчас. Впрочем, это тема для другой статьи.

Тем не менее, общее мнение по поводу выставки казаки высказывать не стали, а пообещали потребовать экспертизы и действовать уже на основании ее выводов. (Кто будет экспертом, гости, правда, не пояснили).

Что касается самой выставки, то хотя далеко не все работы являются шедеврами, немало произведений, представленных на выставке уже давно стали классикой, да и просто по-настоящему берут за живое.

К бесспорным шедеврам можно отнести и "Ветхозаветную троицу" Евгении Мальцевой, работу, отсылающую зрителей к иконописи Андрея Рублева. Потрясает Евангелие, прочитанное языком современных СМИ в коллажах Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой. (Врубель – автор знаменитого поцелуя Брежнева и Хоннекера на Берлинской стене).

В прочтении Врубеля евангельская история разворачивается всё в том же Израиле, но уже на палестинских территориях, а за бьющимися в истерике женщинами строго присматривает "римский воин" в форме солдата израильского спецназа. И тут же история отречения апостола Петра, разыгранная пэтэушниками, которые берут в оборот перепуганного школяра.

Великолепны деревянная "Троица" ижевского художника Анфима Ханыкова, кованые работы Дмитрия Гутова, одна из которых стала визитной карточкой "Икон", и грандиозный проект Юрия Шабельникова, представляющий до ужаса осовремененную интерпретацию темы Всадников Апокалипсиса Дюрера, которые уже совсем близко…

Есть и спорные проекты: так, например, Владимир Анзельм и Александр Сигутин помазали красками где попало по фотоизображениям русских икон и, надо сказать, получилось здорово – ярко и радостно (работы из проекта "Жизни замечательных людей").

Но самые острые споры вызвала грандиозная работа Рауфа Мамедова "Семь библейских сцен" (1997), где на евангельскую Тайную вечерю собрались "солнечные" люди с синдромом Дауна. Эта работа висит напротив панно Андрея Блохина и Георгия Кузнецова, где Тайная вечеря выполнена из белой пластиковой сетки, а изображены на ней те, кого мы называем "офисным планктоном".

Евангельские сцены с участием людей с синдромом Дауна возмутили и казаков – это была чуть ли не единственная работа, которая вызвала у них резкое неприятие. Однако отец Евстафий высказал другое, хотя и спорное мнение об этой работе.

"Понимаете, каждый новый век существования земли дает необходимость нового прочтения старых текстов Ветхого и Нового завета, - сказал священник. - Сегодня я увидел то, чего мне, может быть, не хватало для нового понимания трагедии Христа, трагедии его учеников и нашей трагедии, которая в том, что мы не понимаем ни Христа, ни его учеников. И сегодняшнее прочтение этой нашей трагедии – вот эта выставка Гельмана. Мне очень понравилось всё это", - сказал отец Евстафий, а после этого перешел к "Семи библейским сценам".

"Почему вы думаете, что всё это Тайная вечеря? - сказал священник, указывая на картину. - Это наверно рассказ о нас, которые пытаются сидеть, как сидели тогда, но это ничто иное, как обожравшиеся дебилы, которым уже ничего непонятно, они уже готовы спать, потому что объелись. Так что здесь очень много полезного для нас".

Что ж, такая трактовка, наверно, тоже имеет право на существование, хотя изображенные на картине люди с синдромом Дауна никак не похожи на дебилов, тем более обожравшихся – перед участниками вечери весьма скудная пища – только хлеб и вино.

Не прошел отец Евстафий и мимо главного раздражителя – личности куратора выставки Марата Гельмана. "Единственное что можно сказать, здесь шокирующее – это слово Гельман. Всё остальное прекрасно, - с улыбкой сказал священник. - А вот когда произнесли слово Гельман, то возник шок и коллапс. А вообще Гельман молодец. Я, конечно, не знаю его другие выставки, я на них не был. Если там висела колбаса на кресте, тогда это действительно ужасно. Но здесь всё прекрасно, всё замечательно. Я очень доволен. Некоторые картины я бы повесил у себя дома, если бы у меня было много комнат", - сказал батюшка.

Среди посетителей выставки было много молодежи, группа студентов с преподавателем из Петербургского Университета технологии и дизайна даже проводила в выставочном зале занятие по истории искусства. По заданию учителя студенты рассказывали о своем видении выставленных произведений, в основном конечно опираясь на прочитанное в интернете, но иногда высказывая и собственные парадоксальные мнения.

Корреспондент Piter.tv услышал только одно довольно резко контрастирующее мнение. Интеллигентная дама, активная прихожанка одного из петербургских приходов увидела в выставленных произведениях бесовщину. "Вот из-за того, что Милонов с компанией устроили по этому поводу такую истерику, истинный смысл выставки как-то стерся. А на самом деле тут много бесовского, - сказала она. - Но люди по незнанию всё это с удовольствием кушают, радуясь неизвестно чему. Но хуже всего, что дискутировать-то не с кем. С той стороны никто ничего слушать не хочет – им Гельман как красная тряпка", - с грустью отметила она.

Это было сказано на открытии ICONS, и вот к концу работы выставки, к счастью, оказалось, что не всё так плохо. Прибывшие обревизовать выставку казаки и священники дали понять, что дискуссия возможна. Что ж, слава Богу.

Материал подготовила Елена Янкелевич.