Философ Игорь Лысенко: Революцию можно было предсказать!

Как связан День народного единства и российская история? Как разлагается российское общество? 

Можно ли это исследовать? Можно ли научными методами понять, что народное единство представляет собой несколько более иллюзорную конструкцию, чем казалось до этого. Игорь Владимирович Лысенко – богослов, философ, рассказывает нам о своих исследования дореволюционной России и объясняет как это связано с современностью.

Роман Романов: Игорь Владимирович, вы исследовали прессу дореволюционной России, прессу России начала века – тогда тоже было много разногласий на тему народного единства, потому что кто-то считал, что Россия еще просуществует в неизменном формате много-много лет, но ваше исследование показывает, что народным единством тогда еще в начале века не пахло, да?

Игорь Лысенко: Мои исследования были посвящены отношению русского общества к правящей тогда власти. Соответственно к самодержавию. И отношению к церкви как к православию, как к религии, которая была признана общегосударственной. Меня на эти исследования натолкнула позиция церкви при канонизации императора Николая II. Некоторые члены комиссии канонизации вышли из этой комиссии в знак протеста. Было заявлено, что поскольку император отрекся от России в семнадцатом году, его нельзя канонизировать, нельзя считать святым. Меня заинтересовала объективная оценка тех событий, того времени. Просмотрено пять главных газет того времени, которые издавались долго, и так получилось, что живем мы с вами в Петербурге и газета называлась «Петербургская газета». Причем что интересно: газета стала издаваться  в 1868 году и прекратилось ее издание в 1918 году. Это практически время жизни императора. С 1894 года, то есть когда он взошел на престол до 1917 года – до его отречения, газету возглавлял один и тот же человек – редактор и издатель Худяков. При этом для газеты было характерно, что ее площадь фактически до 30% составляла реклама. Это означало, что газете крайне выгодно и крайне важно четко отражать общественное мнение. Иначе рекламодатели не будут помещать свою рекламу, иначе газета не будет издаваться.

Р.Р.: Логично

И.Л.: Да, голосовали рублем. То есть никто не заставит поместить человека рекламу, заплатить за это большие деньги, если эту газету никто не читает. Анализируя эту газету, когда мы берем каждый год, один и тот же месяц, для контроля – еще один месяц (например, я брал январь, потому что в это время подсчитываются итоги прошедшего года). Примерно понятна структура номеров газеты. Дальше смотрел май, который заканчивал деловой период летними отпусками и обычно контрольно просматривал сентябрь – начало жизнедеятельности. В каждый из этих месяцев, каждый год с 1864 по 1917 (время царствования императора, и 1918 тоже, когда он был в плену), я просматривал каждый номер газеты в эти месяцы и смотрел сколько в этом номере информации, посвященной императору, либо членам императорского дома.

Дальше что мы делаем. Если мы берем объем информации про императора, делим на общую площадь газеты минус реклама – получаем проценты. Сколько процентов информации о императоре и царском доме помещено в газете. Чем больше процент – тем выше интерес, чем ниже – тем меньше интерес.

Р.Р.: Что получилось в итоге?

И.Л.: График был вот такой. То есть падение практически до нуля. Причем, поскольку я думал, что это только к императору, как к Павлу I, а кто-то мог вызывать больший интерес, например, как Александр I, то я посмотрел информацию о всех членах императорского дома, имеющий право на престол. Их было тридцать человек. Так вот оказалось, что график был точно такой же. То есть ни к одному члену императорского дома, ни к императору внимания не было. Поэтому это общее отношение русского общества к своей власти.

Р.Р.: Какой вывод мы из всего этого делаем?

И.Л.: Это падение произошло к 1908-му. И это означает, что к этому времени русское общество отреклось от своей власти, от императора.

Р.Р.: То есть власть была уже неинтересна?

И.Л.: Она была нелегитимна. Она с точки зрения общества считалась анахронизмом, недействующей. То есть поэтому император нес на себе служение России вопреки ее желаниям и воли. Воли не было. Воля была обогащаться всеми способами. Потому что дальше я смотрю сами рекламные объявления, их тексты, их соотношения и чему были посвящены другие статьи газет. Так вот все больше внимания в газетах привлекается к тому, как проводит время общество: концерты, балы, судебные процессы посвященные убийствам, самоубийствам, информация о том, что молодой гимназист и гимназистка заперлись на ночь в самом дорогом номере самой дорогой гостиницы, взяли шампанское, икру, ананасы, рябчиков. Утром их находят мертвыми с запиской: «Мы не можем жить как хотим, и не хотим жить как можем».  И это характерно. Вот золотой телец, материальные богатства, стремление наслаждаться и получать от жизни все – они приводили к таким случаям.

Р.Р.: Я понимаю, что тогда в начале века десять лет, уже в восьмом – девятом году было понятно, что власть никому неинтересна.

И.Л.: Они не обращали на это внимание. Они считали, что они самодостаточны, что они могут обогащаться вне зависимости от моральных, нравственных качеств. Почему я так говорю: потому что по составу рекламы в несколько раз увеличивается реклама лечения сифилитических и прочих венерических заболеваний,  резко возрастает реклама и пропаганда гадальных салонов, спиритических сеансов и бракоразводных услуг. И все это в православной империи, в которой это в общем-то запрещено.

Р.Р.: Это говорит о моральном разложении.

И.Л.: О моральном разложении. То есть люди фактически то, что они имели, нравственность или те основы, которые они имели – они променяли на такой легкий образ жизни. Поэтому если мы начинаем проводить параллели начала двадцатого века и начала двадцать первого века, то надо задуматься о том, к чему приводят такое отторжение и забытие главных нравственных основ.

Р.Р.: А сейчас тревожные тенденции такого рода есть?

И.Л.: Без сомнения, это мы все видим. Поэтому я говорю еще раз: здесь от каждого зависит, что мы выбираем, по какому пути начинаем идти. Если достаточно критическая масса думающих людей, людей от которых зависит решение выберем ли выход наверх, выберем ли выход к ценностям нравственным, что не главное заработать сейчас и будь что будет. Тогда понятно, что обязательно будет крах. Потому что если мы принимаем деньги несмотря на последствия, последствия наступят самые страшные. Как это было тогда. Если же мы ответственно относимся к делу и вместо того, чтобы зарабатывать все, что можно, пытаемся честно сделать свое дело, а потом уже зарабатываем то, что положено, то тогда у нас есть все шансы.

Р.Р.: Современная политическая элита, она на тревожные сигналы обращает внимание?

И.Л.: Она вынуждена обращать внимание лишь тогда, когда общество активно об этом заявляет. Поэтому ответственность общества за ту элиту, которую оно себе выбрало достаточно большая. Ждать от общества, что общество, если не будет ничего делать, что сама элита сообразит, что надо делать – невозможно.