Если бы молодой джигит, который нарезал круги вокруг Вечного Огня, знал, что вся родня на Кавказе увидит его "подвиг" в Интернете - он бы поостерегся, считает блогер Олег Макаренко, он же Fritz Morgen. Здесь может помочь массовая интернетизация Кавказа. О Кавказе и России, мультикультурализме и толерантности он поговорил с PITER.TV
Роман Романов: Fritz, ты пишешь про проект «Кавказнет», говоришь о том, что если бы кавказцы включались в Интернет в семь, десять, двенадцать лет и жили бы в Интернете вместе с нами со всеми долго, то это помогло бы кавказцам/не кавказцам в России подружиться, лучше узнать друг друга. Я правильно твою мысль передаю?
Олег Макаренко: Да. «Подружиться», наверное, неправильное слово, потому что мы и так особо не враждуем. Но культуры разные. И вот эта разница в культурах, - она неминуемо приводит к разного рода столкновениям, типа того же самого гарцевания на джипе вокруг вечного огня. Такого, разумеется, быть не должно. И если бы тот молодой джигит, который нарезал круги вокруг вечного огня в Москве, знал бы, что все его родственники, все его, допустим, братья, сестры, родители все это увидят через Интернет моментально, когда он это проделает, он бы десять раз задумался. И более того, если бы он общался с нами, начиная с семи лет через Интернет, и воспитывался примерно так же как мы, ему бы в голову не пришло делать такой поступок, во всяком случае, на трезвую голову. А если учесть, что жители Чечни, Ингушетии и вообще Кавказа все-таки не особо много пьют, то, скорее всего, он был именно трезвый, и ему бы не пришло в голову вокруг вечного огня на джипе ездить.
Р.Р.: Слушай, а тебе не кажется, что мы уже достаточно увидели друг друга в Интернете? Вот я сейчас зайду на «YouTube» и найду тебе пачку роликов, пачку страничек «Вконтакте» примерно в таком духе: «Кавказ – сила! Кто не с нами, тот под нами!», «Аллах Акбар», «Зеленые знамена», «Пятеро кавказцев бьют славянского мальчика». Тебе не кажется, что уже показали себя эти ребята в Интернете достаточно, и мы их знаем уже и не с самой лучшей стороны, нет?
О.М.: Интернет – это бомба замедленного действия, и чтобы она подействовала, нужно время. Нужно пять, десять лет. И нужно, чтобы в Интернете сидело не 5 процентов, грубо говоря, населения Кавказа, как сейчас, а хотя бы 50 процентов. Чтобы там сидели не только двадцатилетние, но и сорокалетние, чтобы там дети тоже были. Надо, чтобы это все стало массовым, чтобы это вошло в нашу жизнь. Тогда действительно культура изменится, станет другой, и подобного рода вещи будут происходить значительно реже.
Р.Р.: Слушай, а думаешь, что родные бабушки, дедушки, папы, мамы этих ребят, которые «лезгинка и джипы вокруг вечного огня», - они не увидят, что их детишки и внучки здесь вытворяют? Мы-то в Интернете это видим все, думаешь, там никто не покажет, нет?
О.М.: Думаю, нет. Однозначно нет. Потому что при разного рода обсуждениях в Интернете жители Кавказа занимают всегда позицию однозначную, что, допустим, в Москве, когда бьют кавказцев – это абсолютно нормально, а когда наоборот, кавказцы кого-то бьют – такого никогда не бывает, они всегда в меньшинстве, всегда защищаются. В принципе, их можно понять. Потому что, если мы посмотрим на единичные случаи, когда сотрудники полиции избивают кого-то кавказца, действительно такое бывает довольно часто, но общей картины они не видят. Они ее основывают на каких-то единичных случаях. А картины целиком, которую мог бы дать Интернет, у них нет. Интернет в этом плане, конечно, поможет. При этом надо все-таки помнить, что все эти неприятные истории с избиением, убийством и так далее – это все только верхушка айсберга.
Р.Р.: А что тогда основание этого айсберга?
О.М.: Бытовая ксенофобия, бытовое какое-то несовпадение традиций, взглядов и так далее. Просто недостаточно информации друг о друге, недостаточно воспитания, можно так сказать, как у нас, так и у кавказцев.
Р.Р.: Смотри, какая интересная вещь получается: эти ребята, которые были воспитаны в традиционном обществе, они приезжают сюда и не могут понять, что то, что у нас здесь происходит – это тоже образ жизни, это тоже традиции, это тоже уклад, а не анархия. Им-то кажется, что это анархия. Им кажется, что хиджаб – это нормально, а короткая юбка – проститутка. Это не проститутка, просто у нас так одеваются. И девушка, которая так одевается, она не призывает ее насиловать. И кто-то должен кого-то понять. Или он должен согласиться, что у нее есть право так ходить, или я тогда должен свою женщину одеть в хиджаб. Как быть с этим?
О.М.: Тут есть два важных момента. Во-первых, нужно понимать, что культура ходить в юбках длиной десять сантиметров - это все-таки не вполне наша культура. Это современная западная культура. Туда же, где толерантность, демократия, права геев и все такое. Это все примерно в том же направлении идет. И если мы говорим о нашей культуре, то все-таки православная культура – это те же самые платья до пола и платки. И если мы возьмем, допустим, все население России. У нас же не только… да, у нас есть 80 процентов русских, но есть и остальные народы. Если мы все эти культуры объединим, то объединенная культура будет подобного типа: строгая, закрытая, со спокойной одеждой. В любом случае, мне кажется, что люди, которые хотят одеваться, так как они считают нужным, тоже имеют на это право. И, допустим, Франция сделала абсолютно отвратительную вещь, когда она запретила женщинам носить хиджабы. Если женщина хочет носить хиджаб, если женщина хочет никому не показывать лицо, скрывать его за ним – она имеет на это право. Поэтому запрет хиджаба, на мой взгляд, первый шаг к запрету вообще непрозрачной одежды, как в фантазиях у Оруэлла: чтобы люди все ходили в прозрачной одежде, не могли спрятать оружие или камень под этой одеждой. Вот запрет хиджаба - первый шаг к полицейскому государству.
Р.Р.: Странное дело, получается, что сатанист Fritz Morgen агитирует меня за хиджаб и православный сарафан, да?
О.М.: Все правильно. Потому что вся эта культура «толерастии», - она на самом деле ведет к порабощению государством человека. Допустим, чем хиджаб тот же самый полезен государству? – тем, что женщина без хиджаба не может спрятаться от видеокамер «Большого брата». И можно через уличные камеры за женщинами без хиджаба следить: что она делает, куда она ходит и так далее. Дальше, если мы возьмем… Ну, раз мы начали говорить про ислам (а если мы говорим про Кавказ, мы обязательно говорим про ислам), раз мы начали про него говорить, в исламе не принято давать деньги в рост, то есть там человек, который выдает потребительские кредиты - однозначно ростовщик. На мой взгляд, это тоже ростовщик. И человек, который берет потребительский кредит, - он мало чем отличается, по сути, от алкоголика. То есть у него есть зависимость. Зависимость серьезная. Он на эту зависимость тратит крупные деньги. Она зачастую ломает просто судьбу человека. Когда он берет слишком большой кредит, и в каких-то критичных случаях он не может с ним рассчитаться, идет на разные глупости, а в случаях обыкновенных он просто теряет способность радоваться жизни, он думает все время о чертовом кредите.
Р.Р.: Взял кредит – стал рабом.
О.М.: Взял кредит – стал рабом. Это правильно! И вот эта метаморфоза в нашем сознании, что когда-то людей, которые выдают кредит, называли «ростовщиками» и презирали их, а сейчас они внезапно - уважаемые люди и чуть ли не двигатели экономики.
Р.Р.: Так все же брали эти кредиты. Все их презирали, но кредиты-то брали. Потому что надо. У людей есть такая потребность.
О.М.: То же самое можно и про алкоголь сказать. Все люди говорят, что алкоголь – это плохо, но большая часть людей, соответственно, пьет. Тем не менее, мы же не говорим, что алкоголь - это здорово. Обратите внимание, у нас есть Олег Тиньков и Рустам Тарико - бизнесмены. Они занимались когда-то алкогольными напитками, один выпускал водку «Русский стандарт», второй – пиво «Тинькофф». Сейчас они синхронно перешли на кредиты.
Р.Р.: Толерантность, которую ты, как сейчас мне говоришь, не любишь, и мультикультурализм, за который ты агитируешь в своем блоге - это две стороны одного и того же. Не бывает мультикультурности без толерантности и наоборот. Нельзя толерантность выкинуть и оставить мультикультурализм. Вот как с этим быть?
О.М.: Надо понимать, что мультикультурное общество в головах западных правозащитников, (в плохом смысле этого слова - «правозащитников») - она на самом деле является монокультурностью. То есть у них мультикультурность - это на самом деле культура гей-парадов, культура коротких юбок и так далее. И на самом деле, в этом якобы мультикультурном обществе традиционным культурам места не остается. Это только на словах мультикультурность. На самом деле – это новая культура потребительства, культура каких-то фальшивых чувств, которые за деньги покупаются, продаются, культура разных непотребных шоу. Это все выглядит свободой, на первый взгляд. И когда рухнул Советский Союз, мы тоже все думали, что «ах, Запад – это так здорово, джинсы, свобода, автомобили!». Это не свобода, это, наоборот, промывание мозгов.
Р.Р.: Послушай, я очень сильно сомневаюсь, что в антитолерантной культуре и антитолерантном государстве ты стал бы топовым блоггером и мог в Интернете писать все, что захочешь. Да и Интернет тоже, мне кажется, был бы совсем другим, если бы он вообще был.
О.М.: Моя свобода писать в блог не имеет ровно никакого отношения к моей обязанности принимать на работу геев. Государство не должно лезть в дела своих граждан, пока это возможно. Когда государство запрещает женщине хиджаб носить, оно лезет именно в эти дела, оно не дает никакой дополнительной свободы, оно, наоборот, свободу отнимает. И то, что оно прикрывается красивыми словами «Давайте освободим женщину!» - это смешно! Свободная женщина может выбирать: либо носить хиджаб, либо не носить. Как она считает сама нужным. А государство, наоборот, говорит: «Нет, вот ты обязана ходить с открытым лицом!». Ну какая тут свобода?
Р.Р.: То есть ты считаешь, что вот этот владелец молокозавода православный, не будем сейчас его называть, который увольняет со своего завода всех тех, кто не вечен, который считает, что неправославные не могут у него работать, который всех тех, кто празднует 1 мая - тоже к «чертовой матери», что этот бизнесмен в своем праве, что он прав?
О.М.: Да, я считаю, что он прав. Я это не поддерживаю, допустим. Я православных никаких, по понятным причинам, не соблюдаю, постов, праздников, но я считаю, что если человек хочет видеть у себя в фирме только православных, он имеет на это полное право. У нас сейчас грань, ползунок свободы очень сильно сдвинут в сторону обязательности. И у нас полностью затоптано ногами право человека не общаться с теми, с кем он не хочет.
Р.Р.: Как ты считаешь, давай прогноз с тобой сделаем, получится ли вообще отстоять индивидуальную свободу в мире? Если говорить о будущем, что будет? Или нет? Вот эти силы толерантности и всего остального просто победят?
О.М.: Сейчас толерантность, которая насаждается Западом, - она превратилась в очень агрессивную религию. Сейчас все вещи, которые делаются, начиная с тех же самых бомбежек Ливии, они делаются ради чьей-то защиты, ради добра и так далее, но в итоге – это те же самые агрессивные войны и бомбежки. Мне кажется, что вот эту самую толерантность пора уже останавливать, потому что, если мы ее не остановим, она придет к нам в гости и возьмет нас за горло. Если в начале 20 века была чума фашизма, которая потихоньку разрослась до того, что сделал Гитлер, то сейчас, я боюсь, у нас по планете идет чума «толерастии», которую можно прикрывать благими разными вещами, типа всеобщего единства. Тоже похоже на философию всеобщего единства? Может, в итоге выльется в какие-то совершенно отвратительные вещи.
Р.Р.: Хорошо. Вот ты сейчас назвал мне в беседе силы зла, а кто силы добра тогда? Кто может противостоять, остановить этот поток толерантности?
О.М.: Это как раз может быть Интернет. Потому что Интернет обладает свойством, что там все процессы протекают гораздо быстрее. И те предрассудки, которые человек в обычной жизни может носить в себе десятилетиями, в Интернете у него выветриваются из головы за считанные годы. Прошло, допустим, в Интернете сто споров, тысяча споров на одну и ту же тему, в итоге человек начинает понимать, что аргументы разума против него, и что действительно не все так просто, как он думал. Интернет – это своего рода сыворотка против зомбирования. Человек, который регулярно принимает большие дозы Интернета, с гораздо большим трудом поддается зомбированию.
Р.Р.: Интернет – это средство, им пользуются все. Разве он может быть на чьей-то стороне?
О.М.: Его можно сравнить с витамином С. Если человек регулярно принимает витамин С, у него цинги не будет. Если человек регулярно принимает большие дозы Интернета, он с гораздо меньшей долей вероятности будет фанатиком.
Мультикультурный мир без толерантности - это просто. Наш центр разрабатывает идею этнической индифирентности. Это когда человек не "терпит" других, а игнорирует этнические отличия. И все общества, которые толерасты приводят как пример толерантности - старая Одесса, старый Петербург - они на самом деле не толерантны, а индифирентны. А "толерантность" - это относительно новая авторская концепция, которая не прижилась. такое бывает