Скандал вокруг фонда "Федерация" существенно усложнит работу другим благотворительным фондам: доверие и отношения, которые налаживали годами, придется долго восстанавливать, считает Елена Грачева, координатор программ благотворительного фонда "Адвита". О том, какие ошибки допустил фонд "Федерация", как отличить настоящий благтворительный фонд от мошенников и непрофессионалов, о российских мифах в отношении благотворительности она рассказала PITER.TV
Роман Романов: Елена, скандал с фондом «Федерация» очень возбудил общественность. Я оставляю в стороне, правы они или нет, хочу спросить у вас как у представителя фонда, чьи деньги, я точно знаю, доходят до людей - на работе нормальных благотворительных фондов этот скандал как-то скажется?
Елена Грачева: Я думаю, что поскольку представление большинства людей о деятельности благотворительных фондов несколько мифологические, то, конечно, это заденет всех, кто, так или иначе, занимается благотворительностью. Потому что у людей очень мало информации о том, как должен выглядеть нормальный благотворительный фонд. Потому что фондов мало, об их деятельности никто ничего не знает. Мы не являемся информационными поводами, пока не случится скандал, никто с нами не разговаривает. То есть представления о том, что у нормального благотворительного фонда должен быть зарегистрирован благотворительный счет; должен существовать устав, в котором прописано кому и на каких условиях он оказывает помощь; должен существовать прозрачный отчет о сборе и расходовании средств, как правило, который публикуется на сайте. Вот у нас он публикуется ежедневно, например. То есть каждый человек, который перевел деньги, может найти себя в списке поступлений. И у нас ежедневно публикуется отчет о расходах, то есть каждый может посмотреть, куда его деньги делись. Более того, поскольку на каждого пациента заведена отдельная страничка и есть контактный телефон этого больного, можно действительно посмотреть ленту расходов, посмотреть, что там куплен такому-то пациенту такой-то препарат, перезвонить этому пациенту и спросить - действительно ли он получал от фонда такой-то препарат. То есть мы сделали максимально доступную информацию по поводу нашей деятельности. Точно так же, когда речь идет о какой-то благотворительной акции, как правило, на пресс-конференции озвучивается: в чью пользу проводится акция, каким образом будут собираться деньги, каким образом они будут расходоваться и где можно посмотреть отчет.
Р.Р.: И представители фонда «Федерация» ничего того, о чем вы сказали, то, что вы перечислили, не сделали?
Е.Г.: Они ничего этого не сделали. Более того, почему я заговорила о том, что у людей очень смутное представление о том, как это должно делаться? Никто из тех, кто был на пресс-конференции, - тех журналистов, не задали им этих вопросов. Как будут собираться деньги? На каком счете они будут аккумулироваться? Где можно посмотреть отчет о потраченном? Кто является получателем этих денег? Вот мы проводили благотворительный концерт 15 февраля - Международный день детей больных раком, в пресс-релизе у нас было написано: что, когда, где, каким образом организован сбор, где можно посмотреть отчет о пожертвованиях.
Р.Р.: И в ваших релизах я часто нахожу имена конкретных детей, которым вы собираете.
Е.Г.: Конечно, конечно! Это элементарные вещи!
Р.Р.: А какие мифы существуют в отношении благотворительности?
Е.Г.: Очень много мифов, связанных с благотворительностью. Значит, первый миф: благотворительность - удел богатых людей. То есть делиться должны те, у которых денег много. И поэтому она не касается обычных людей, это вообще не про нас вся эта история. При том, что во всем мире основной размер пожертвования 10 долларов. То есть все фонды держатся на массовых небольших пожертвованиях, а не на нефтяных терминалах или каких-то миллионерах.
Р.Р.: «100 рублей для детей» - я помню, была у вас такая акция.
Е.Г.: «100 рублей для детей» - у нас была акция и по-прежнему существует это сообщество. И по-прежнему мы настаиваем на том, что нельзя ставить фонд в зависимость от одного-двух-трех богатых людей, с ними может произойти что угодно, и с ними и с их бизнесом, и люди окажутся без помощи. Только большое количество жертвователей, которые дают по 100 рублей, дают нашим подопечным право на жизнь. Это совершенные азы благотворительности во всем мире, но у нас не понимают этого, то есть должны помогать богатые люди. Дальше, второй миф, который с этим связан - благотворительность не нужна, пусть все государство делает, государство нам должно. Это, конечно, рефлекс еще социалистического представления о том, кто кому что должен, а государство являлось естественным монополистом и оплачивало действительно лечение. Но уже тогда, в принципе, даже в самых развитых странах, где оплата лечения происходит страховыми компаниями, и где развита страховая медицина, в отличие от наших. Потому что, к примеру, онкология не является страховым случаем. И не страхуют против онкологии, это автоматически становится уделом государства. Даже в развитых странах удел благотворительности, который касается онкологии, очень высок. Потому что лечить онкологического больного - это очень дорого! Ни в одной стране мира государство не справится! Всегда большую часть берет на себя именно благотворительность. И представление о том, что это дело государства, а не мое, очень свойственно именно для нашей страны, а не всего остального мира. Следующий миф, который связан с благотворительностью – они все равно все украдут! То есть благотворительные фонды воспринимаются как часть государственного аппарата, и если чиновники воруют, то точно так же воруют сотрудники благотворительного фонда. И никакие убеждения в том, что мы можем публиковать все отчетности, мы можем публиковать все свои зарплаты, мы можем… У нас в фонде при 400 подопечных 7 человек, половина из которых просто диспетчеры. Диспетчеры по донорству крови, диспетчеры по лекарственному обеспечению, координаторы по работе в больнице, то есть технические специалисты без которых мы вообще не можем помощь оказывать. У нас все, извините, фондовское - начальство вообще зарплату не получает, на волонтерских началах работает. И только-только люди стали привыкать к тому, что действительно есть люди, которые делают то, что не делает государство, и которые помогают другим людям, попавшим в беду, - тут появляется фонд «Федерация» и скандал, которые отбрасывает нас в 90-е годы.
Р.Р.: Я правильно понимаю, что благотворительность – это не одноразовый кавалерийский наскок, это не Дед Мороз, который один раз пришел и всем раздал подарки, а долгая методичная работа?
Е.Г.: Это не атака кавалерийская! Понимаете! Потому что ребенок лечится 1,5 года, все эти 1,5 года у него должны быть доноры крови, у него должны быть лекарства, у больницы должны быть одноразовые расходные материалы, должен быть определенный запас. Вот сегодня мне позвонили из больницы, из одной из наших больниц, и сказали, что на скорой везут девочку с гемолизом, и нужно срочно привезти ведро альбумина, 20 флаконов. Нет, на этот момент в больнице, в реанимации нет этого количества. И быстренько волонтеры побежали, повезли туда альбумин. Это сплошь и рядом! Мы работаем как неотложная помощь! И пытаемся обеспечить! У наших больных нет времени, как правило. Наш фонд существует с 2002 года, 10 лет у нас будет в следующем году. И через нас прошло более 700 человек уже на сегодня, которым в той или иной ситуации была оказана помощь. И никакими разовыми наездами никаких проблем не решить.
Р.Р.: Получается, что даже если у фонда «Федерация» ничего такого не было изначально в мыслях, то все равно они испортили картину, причинили добро, ушли, а вам это разгребать?
Е.Г.: Конечно они причиняли добро, безусловно. Потому что как только возникают вопросы, тут же исчезает доверие. Понимаете? Вообще презумпция русского народа - что все крадут. Никто же не верит. Вот.
Р.Р.: Естественно!
Е.Г.: Отсутствие внятных ответов на очень простые вопросы, естественно… А вторая черта русского человека – он все любит обобщать. Сразу после всех этих событий у нас… Дело в том, что (как один из видов фандрайзинга) мы размещаем ящики для сбора пожертвований, рядом с которыми стоит либо волонтер, который рассказывает: зачем, для чего и где можно посмотреть отчет. Либо мамочки очень многие нашими волонтерами являются. Как раз вчера я разговаривала с одной мамочкой, которая дежурила на одном из событий 8 марта, - она как волонтер наша работала, - (она) мне сказала, что через одного говорили, во-первых: «А что вы у нас просите денег, вы у Путина возьмите!». А вторая линия поведения была: «Слушайте, вы все одинаковые!». Люди не запоминают название фонда. Это поразительно, потому что даже в больницах…
Р.Р.: Это для них слишком много деталей.
Е.Г.: Это для них слишком много деталей! Они помнят, что там был скандал. С кем он был связан? То есть огребут сейчас все!
Р.Р.: Лена, давайте по порядку, попунктно, тезисно перечислим сейчас - какими признаками должен обладать нормальный благотворительный фонд. Как отличить не мошенников от мошенников?
Е.Г.: Должны быть уставные документы. В этих уставных документах должно быть прописано по пунктам: сфера деятельности фонда и благополучателя, кому оказывает помощь фонд. Должен быть расчетный счет. Должны быть оговорены способы перевода денег на этот расчетный счет. Должны быть конкретные благополучатели – будь-то больница или детский дом, или конкретный Петя, Вася или Маша, или покупка кувезов для недоношенных новорожденных в №17 больницу, как мы вот недавно оплачивали счет. То есть должен быть внятный адресат помощи. И должна быть обязательно обратная связь. То есть мы должны иметь способ проверить пришли ли деньги, то есть должны публиковаться отчеты о поступлениях. Как правило, фонды делают это раз в месяц, либо раз в квартал. Нам удобнее ежедневно это делать, потому что просто люди привыкли, что с интервалом в день-два они уже видят свои пожертвования на сайте. И обязательно они должны видеть, куда ушли деньги, то есть расчет о расходовании средств. Если ничего этого на сайте нет, может быть, они и не мошенники, но они как минимум не профессионалы. Второй сюжет, который я бы очень хотела сказать - не надо обобщать! Русский человек страдает от обобщения. Для него - это тоже способ объяснить себе, почему он в этом не участвует. Почему он не занимается благотворительностью? Потому что все украдут! Почему он не занимается благотворительностью? Потому что у него нет денег! Почему он не занимается волонтерством? Потому что у него нет времени! На самом деле - это такие стандартные формулы... Или потому, что это должны делать богатые или государство. Только не я! Это формулы такого заговаривания зубов самому себе.
Р.Р.: Объяснение собственной лени.
Е.Г.: Да! Практика нашего фонда как раз показывает, что даже для бабушки-старушки, которая не выходит из дома, можно найти способ, чтобы она кому-то помогла. Потому что она сидит как диспетчер на телефоне и выполняет огромную работу. И даже школьники, которые приходят и заклеивают конверты поздравительные, когда мы врачей поздравляем с Днем медицинского работника, а это 4 больницы, человек 400, вот они пришли и помогли написать нам эти открытки. Или написали открытки для деток или какие-то сувениры из бисера изготовили, или подежурили на акции, раздали листовки донорские. Понимаете, вы сами выбираете ту степень вовлеченности, которую выбираете. Но вот это первый шаг – вообще начать, подумать в ту сторону, что я должен что-то сделать – он очень трудный! Все время кажется, что это никого не касается, меня уж точно!
Р.Р.: Я правильно понимаю, что любой человек может помочь?
Е.Г.: Абсолютно каждый! И даже если у него совсем нет денег, он может 100 рублей отдать, потому что 100 рублей есть у всех! Понимаете? Проблема заключается в том, что нам все время кажется, что обойдется без нас. Нет! У Платонова есть роскошная фраза: «Без меня народ не полный!». Не обойдется! Пока люди, у которых есть деньги, будут думать о деньгах, а люди, у которых нет денег, будут думать о том, что у них нет денег – те люди, с которыми случилась беда и которые нуждаются в помощи, будут умирать. Это очень простая история! Очень простая! Вот если найдется человек, который поможет, значит, человек выживет, не найдется – все.
Р.Р.: Лена, я вам желаю, чтобы эта история с фондом по вам минимально ударила или не ударила вообще.
Е.Г.: Я боюсь, что это невозможно.
Р.Р.: Посмотрим, может, как-нибудь выправим, посмотрим…
Обсуждение ( 0 ) Посмотреть все