Вадим Базыкин: Из-за "Лахта-центра" придется поменять входные воздушные коридоры

 

 

Вадим Базыкин: Ну, конечно же, мешают. Но, с одной стороны, это же не значит, что их нельзя строить. Если бы Петр Первый спрашивал у общественности строить или нет, наверное, ничего бы построено не было. Понимаете? Факт тот, что ограничивают нашу деятельность - это однозначно. Также ограничивают растущие, как грибы, «мегафоновские» вышки, «билайновские» вышки. Раньше все делалось как-то в комплексе, то есть была аэронавигационная информация, обязательно отмечалось в картах строительство этих вышек. Но раньше они и строились по полгода. Сейчас они возводятся в течение одного дня.

 

Просто надо иметь в виду, что сейчас вокруг Ленинградской области для полетов в сомнительную погоду надо быть очень сильным летчиком, нужно быть опытным, чтобы понимать, потому что летишь, как в расческе, по «массажке», то есть постоянно уворачиваешься. Поэтому обязательно надо возвращаться к таким понятиям, как предельная или минимальная высота. Знаем, что вышки у нас 200 метров, значит, высота полета должна быть не ниже 250 метров. К этому надо привыкать в хорошую погоду, чтобы в плохую уже в естественном порядке все происходило.

 

То, что Лахта-центр, ну, если это будет красиво, ничего, мы переживем это. Но для вертолетов и самолетов это, конечно, внешний раздражитель, к которому надо привыкать.     

 

 

В.Б.: Визуально для полетов предусматривают обход препятствия на расстоянии 500 метров. Но, что такое 500 метров для быстролетящего объекта, который летит со скоростью 250-320 км/час (сейчас вертолеты ходят с такой скоростью)? Для одного это 250-300 метров, для другого – это, наоборот, 700 метров. А для такого, скажем, летчика-поэта может быть и 20 метров. Понимаете? Ведь когда ты поднимаешься в воздух, у тебя включаются совершенно иные чувства: чувство торжественности, чувство какой-то поэзии. На самом деле, это у любого так, не только у пассажира. Когда вы отрываетесь, сразу все интересно: облака, солнце. У летчика тоже глаз замыливается. Поэтому здесь обязательно надо включать тормоза самому себе. Все это красиво снизу смотрится: вертолет летит, когда они парой ходят или между домов (в кино показывают), но на самом деле нужно вовремя останавливать летчика. 

 

 

В.Б.: Знаете, мы изначально договорились в 90-х годах, когда еще Анатолий Александрович Собчак был, что здание не должно превышать, условно говоря, шпиля ангела собора Петра и Павла. То есть 122,5 метра или 127 – сейчас не помню. Мы когда устанавливали этого ангела, были такие понятия, что ни одно здание не должно превышать. Но, поскольку у нас в Санкт-Петербурге есть телебашня, которая 300 метров, то, видимо, поэтому переключились на эту высоту. Поэтому все, что новое строится - примерно этих же высот.   

 

В.Б.: Санкт-Петербург – красивейший город мира, поверьте мне. Я не как коренной житель Санкт-Петербурга, а просто как человек, повидавший все самые великие города: и Рим, и Барселону, Нью-Йорк, Лондон, могу ответственно заявить, что красивее Санкт-Петербурга города нет. Поэтому, конечно, полеты над Санкт-Петербургом предусматриваются только по реке Нева. И это правильно.

 

Многие хотели открыть по каналам. Но самая главная задача – это, конечно, не сделать большой беды. Самая большая беда, которая может произойти на сегодняшний день над Санкт-Петербургом - это отказ, допустим, обоих двигателей самолета или вертолета и приводнение его на реку Нева. Вот. Я не думаю, что какой-то серьезный страховой случай по ответственности третьих лиц в такой ситуации может довлеть.

 

Поэтому над самим городом полеты разрешаются только в экстренных случаях, только некоторым авиакомпаниям, либо авиакомпаниям, которые занимаются с полицией, либо которые занимаются строительно-монтажными работами. Вот, как мы устанавливаем на крыше здания какие-то сооружения. Все остальное должно быть под запретом. Только по реке Нева.               

 

 

В.Б.: Оно предусматривает сначала сбор вертолетных площадок, а их будет примерно около 17. И большая часть, из них порядка 11, в районе кольцевых развязок дорог. И всего несколько, такие, как Петровский остров, Каменный остров, Петропавловская крепость, Елагин остров, может быть, СКК и ряд площадок, которые будут по реке Нева. Дебаркадеры плавучие. Ну, не плавучие, стационарные. Это как раз дает возможность соответствовать аэротакси безопасности полета.     

 

 

В.Б.: Да, маршруты обязательно будут разрабатываться. Даже если будет позволено по каким-то каналам, то даю гарантию, что это не будут наши узкие переулочки, это будет река Фонтанка, я думаю, поскольку она все-таки широкая, а вот Мойку и Грибоедова, наверное, нельзя. Потому что это все-таки колодец. Как горная речка, там сложно приводниться – большое количество мостов. Надо всегда об этом помнить и думать.     

 

 

В.Б.: Понимаете, обидно, что это неплановое решение. Обидно, что это решение не продиктовано старением летного состава. Наверняка, люди даже статистики не имеют. Раньше с 80-х годов средний возраст командира был 31-32 года, конец 80-х – 35 лет – назывался золотой возраст авиации, когда уже очень многое знаешь и очень многое умеешь. А теперь, представьте, 90-е годы - он постарел до 45, в настоящее время - до 49. 

 

 

В.Б.: Да. Ну, слава Богу, сейчас хотя бы отток прекратился. Потому что выдали армию полностью. Собрали всех специалистов армейцев - насытили гражданскую авиацию, проблему вроде бы эту как-то решили. А сейчас второй год только начался серьезный набор в высшие учебные заведения гражданской авиации. Но, все равно, я думаю, провал на полтора-два года, - он будет. Может быть, на первое время это хорошая мера, что в течение 18-ти месяцев мы будем подготавливать кадры, но ни в коем случае нельзя это брать за правило. 

 

 

В.Б.: Да, понимаете, это как спецнабор. Специальный набор, - он должен быть обуславлен именно статистикой оттока или притока кадров. Как только мы сделаем набор полтора-два года, то мы превратим всю нашу авиацию в маршрутное такси. С понятиями, с традициями маршрутного такси. 

 

 

В.Б.: Это не будет ограничиваться поправкой корпуса, рихтовочкой. Всегда будут похороны – это однозначно.