Дмитревская: Я не предполагала быть директором журнала. Но директора приходили и говорили: "Дай денег. То не продать. Договор не заключить". Монбланы непроданных журналов росли, я сидела, плакала и, прежде чем закрыть лавочку 20 лет назад, уже на пятый год жизни журнала решила, что надо мне самой удостовериться, правда ли это так. И дальше я загубила свою жизнь окончательно этим директорством, поиском денег. Спонсора так и не нашла. А выбиванием этих грантов, скандалами с комитетами и министерствами, потому что каждый год мы не знаем, дадут нам денег или нет... У нас нет никакой подушки, к сожалению.
Иванова: А ваш журнал продается?
Дмитревская: Обязательно.
Иванова: На него можно подписаться?
Дмитревская: Конечно. Значит, смотрите, во-первых, он входит во все каталоги. Дальше существует подписка через редакцию. Дальше – "Первая полоса" нас продает… Правда, почему-то я все пытаюсь... На "Гостинке" он заканчивается сразу, а в "Автово" лежит и лежит, естественно. Почему, ребята?
Иванова: Разные потоки…
Дмитревская: Нет, но почему нельзя …
Иванова: Из "Автово" перенести на "Гостинку"?
Дмитревская: Нет, я звоню, говорю: "Почему нельзя в те магазины, где продается больше, завозить больше?" Они говорят: "Нет, мы этим не занимаемся". У них там по клеткам. Поэтому вот. Да, мы продаемся в магазинах, и книги мы еще издаем, и это в книжных магазинах. И тиражи расходятся, но те тиражи, которые сейчас вообще для такой гуманитарной литературы возможны. Вот эта тысяча книг расходится. Ну, моя книжка "Резо Габриадзе" – там уже перевалило за шесть тысяч, она такая долгоиграющая оказалась, допечатываем и допечатываем. Или "Мои разговоры" – две с половиной тысячи продались. Но, в общем, тысяча – красная цена тиражу книги о театре…
Иванова: А тираж журнала?
Дмитревская: Тысяча. Да, тысяча, и эта тысяча расходится. Она расходится не очень легко, я пишу директорам театров… Понимаете, на самом деле театральные люди тоже дремучи, ленивы и не любопытны. Например, я провела какой-то эксперимент, договорившись с парой директоров театров когда-то, и они купили пять экземпляров на пять гримерок. У них артисты, во-первых, вспомнили, что такое буквы. Во-вторых, им стало что почитать в антракте.
Иванова: Они читали по своей профессии.
Дмитревская: Они стали обмениваться между собой. Мне говорил гендиректор: "Ты знаешь, интеллектуальный уровень расти стал". Но подбить директора, чтобы на каждую гримерку... практически невозможно.
Иванова: Как это?
Дмитревская: Объясняю. Как нам Греф сказал? "Нам не нужно развитое население". Так директору не очень нужно развитое…
Иванова: Зачем ему нужно, чтобы кто-то читал критический отзыв о его работе?
Дмитревская: Да. Дальше, к сожалению, театральное сознание дико эгоистично. Вот вышел номер, что я получаю в письмах? "Ой, пришлите нам, пожалуйста, ПДФ-ку, где про нас". Ребята, а про других не хотите?
Иванова: Нет, не хотят.
Дмитревская: Нет, не хотят. Дальше... поэтому, конечно, я все время над этим работаю. На это уходит, собственно, моя жизнь: связаться с магазином, зайти в "Порядок слов" и с кассиром посмотреть, что кончилось, а что нет. Есть администраторы, студенты бегают, но как-то, если поршень все время не толкать и не поддерживать, то ничего и не будет.
Иванова: Я думаю, что не только я во время нашего разговора погрузилась в театральный процесс жизни журнала вашей жизни. Но и все, кто сегодня…
Дмитревская: А я еще и торгую!
Иванова (смеется): О боже…
Дмитревская: Вот только что приехала с фестиваля "Реальный театр". Там заранее мы отправляем коробки, столик. Мы все продали.
Полная версия эфира доступна в разделе "НАШИ ТРАНСЛЯЦИИ".
Обсуждение ( 0 ) Посмотреть все