Возможный гей-парад - это эпатаж или отстаивание прав и свобод? Что хотят люди нетрадиционной сексуальной ориентации? И какую ориентацию считать традиционной? "Институт семьи" и близкие отношения двух однополых людей - какая взаимосвязь? Считать ли обилие информации о ЛГБТ-сообществе пропагандой гомосексуализма? Точка зрения Марии Ефременковой - организатора гей-парадов и ЛГБТ-активиста
Павел Гладнев: Гей - парад - это что, эпатаж или отстаивание чьих-то интересов или чьих-то прав?
Мария Ефременкова: Гей - парадами назывались правозащитные первые манифестации, начиная с 1969 года - года начала движения сексуальных гендерных меньшинств за свои права. В этом году в 69 году произошло знаменитое восстание в Бористорнвулл
ПГ: Их ограничивают в правах?
МЕ: Да, ограничивают в правах. У нас нет целого комплекса прав.
ПГ: то есть?
МЕ: Мы поражены в правах. Нас ограничивают. Да, даже те права, которые у нас декларированы в конституции, имеется в виду право на свободу собраний, это право ограничивается в отношении нашей социальной группы. Нам не дают выходить на улицу под своими лозунгами. Чего мы сейчас боремся в судах? Мы боремся против произвола чиновников, администрации городской, которая не позволяет проводить нам наши пикеты, митинги.
ПГ: Лозунги какие?
МЕ: Против замалчивания наших проблем. Мы выступаем против замалчивания наших проблем. Мы хотим, чтобы те потребности, которые для нас являются жизненно важными, не какие-нибудь там… пройти по Невскому в фривольном виде, это, конечно не самое главное. Самое главное-это возможность открыто говорить о том, что нас беспокоит, что нас волнует, то, чего у нас не хватает.
ПГ: Мне кажется, что люди традиционной ориентации, к коим я себя отношу, живут себе, живут, не выпячивают свою жизнь наружу, не делают ее достоянием других, вот. Мне кажется, пусть так бы и жили люди, так называемой, нетрадиционной ориентации. К ним же в постель никто не лезет?
МЕ: Это не только постель. Да. Это и другие взаимоотношения, в том числе и социальные. Наш брак не является никакой ценностью. Кто-то даже его отрицает, его наличие. А когда у нас какие-то проблемы случаются в нашем браке. Иногда люди расстаются. Мы не можем поделить имущество поровну или так как мы хотим, например. Мы не можем… Ну имущественные права, бог с ними…. Действительно, у нас есть возможность заключить какой-то контракт, завещание написать. Но целый ряд неимущественных прав. Он касается посещения супругов больницы, возможность не свидетельствования против него в суде. Ну, и наконец вопрос опеки над детьми. Это же трагедия, на самом деле. Это те жизненно важные потребности, о которых мы говорим и о которых мы выходим на улицы. В данном случае пока под дубинки, под руки ОМОНовцев, которые и в Москве нас хватают, и в Питере уже было в этом году
ПГ: Судитесь, зачем шоу, зачем эта показуха?
МЕ: Ну, прежде всего, возможность разрушить замалчивание наших проблем. Возможность выступить самим от себя. У нас, к сожалению, нет в органах власти наших представителей.
ПГ: Вы так думаете?
МЕ: Открытых. Я имею открытых геев и лесбиянок. Или даже просто людей с гетеросексуальной ориентацией, которые бы открыто выступали за наши права. Нашего голоса не слышно практически нигде. В основном солируют у нас различные политиканы, иначе не назовешь этих людей
ПГ: Например?
МЕ: Ну, например, несколько депутатов Законодательного собрания.
ПГ: Нашего города?
МЕ: Да, которые, например, очень своеобразно толкуют нашу правозащитную деятельность. Господин Милонов, например, из Единой России, сказал, что, практически в своем письме, сказал, что вам ребята до 2015 года ничего не светит, потому что у нас в стране действует демографическая программа. А депутат, например, Марченко за введение уголовной ответственности выступает.
ПГ: Как в советские времена?
МЕ: Да, да он вполне себе советский человек…
ПГ: И все-таки, все к этому относятся именно как к шоу. Ну, из серии пускать Стинга на Дворцовую площадь или нет. Понимаете? К борьбе за права, ваше мероприятие ну никак не относится
МЕ: Это прямейшая борьба. Самая прямейшая. Я вам говорила, что какие-то наши права ущемляются, а каких-то прав у нас нет. У нас есть политическое право, прописанное в конституции, федеральном законе, международных документах, подписанных Российской Федерацией - право на мирные собрания, митинги, шествия, пикетирования. Так почему бы нам это право не использовать, для того, чтобы голос ЛГБТ сообщества прозвучал.
ПГ: В каком виде? Стереотипы, пришедшие к нам с запада, пугают именно вашим видом
МЕ: Понимаете, ваш брат, журналисты, они любят выхватывать из шествия, из гей парада очень лакомые для них кусочки, моменты. Это представители различных субкультур, они слегка не одетые, ну и … различные пантомимы, которые они демонстрируют, На мой взгляд, иногда даже непотребство, чем они занимаются. Правозащитные колонны, манифестации, лозунги обычно никому уже не интересны. Но это совершенно понятно, это общество уже достигло какого-то уровня правового, демократического и осталось только шоу, карнавал.
ПГ: Мария, вы согласны, с тем, что Россия - свободная страна, ну, хотя бы в части передвижения. Границы для нас открыты. В конце-концов, не нравится здесь, в этом месте, переедете в ту страну, где вам рады и встретят вас с распростертыми объятьями. Ну не принимает вас это общество, не складывается здесь. Вперед, в Голландию. Ну, грубо говоря, оставаясь при этом гражданином России. Никто же не требует сменить гражданство? Правильно?
МЕ: Абсолютно не требует
ПГ: Ну, вот что вы скажете на это?
МЕ: Ну а зачем мне ехать в Голландию, если я этой стране плачу налоги, если ребята геи, например, отдают воинский долг этой стране.
ПГ: Серьезно?
МЕ: Серьезно.
ПГ: Да 90% уклоняются от армии именно по этой причине.
МЕ: Нет, вы немножечко, чуть-чуть ошибаетесь.
ПГ: Или я не прав?
МЕ: Вы не правы. У нас снят запрет на службу в армии открытых гомосексуалов, просто гомосексуалов, у нас нет такого понятия - открытый. По-моему с 2003 года снят этот запрет. И, в отличие от Америки мы в этом плане даже впереди. В плане обязанности конституционной. Обязанности у нас одинаковые, а права у нас у всех разные. Уезжать в Голландию? Да, нет, как-то нет. Общество нас не принимает. Общество само не знает, кого оно не принимает.
ПГ: Общество охраняет институт семьи. Традиционный, тот самый институт семьи. И боится этого разрушения. Потому что растут дети. Дети это смотрят. Детская психика сложная. Да?
МЕ: Конечно. А подростковая еще сложнее. Когда мы подростку говорим, не кури, это вредно, брось, да, то он все равно тайком. Запретный плод сладок. А когда он может получить достоверную информацию, разобраться в себе, своих чувствах, он, например, не будет убегать из семьи. Не будет зарабатывать каким-то непотребным образом. Он, наконец, осознает себя как личность, поймет себя и в соответствии с этим, будет жить и развиваться. Мы вышли на какой-то уровень по самоубийству подростков. Это действительно большая трагедия. Я считаю что, в этом проценте есть и значительная часть убийств подростков, которые не принимают свою сексуальную ориентацию. Поэтому я бы сказала, что это не традиционная мораль у нас культивируется, а просто ханжество
ПГ: А может быть еще проблема в том, что власть, как правило, поддерживает тех, в ком нуждается, а посему, может быть, количество людей так называемой нетрадиционной ориентации, именно эта самая власть считает незначительным?
МЕ: Вы знаете, если бы Павел, если бы у нас в стране даже был один гомосексуал, один гей и одна лесбиянка, все равно, в правовом демократическом государстве права этого меньшинства, этого одного человека, все равно они должны быть соблюдены. Ну, потому что это определенный уровень развития общества и государства, который все-таки у нас декларируется, но которого мы не достигли и, я боюсь, что без разрешения гей парада, и не достигнем. Именно так.
ПГ: А вот где-нибудь еще, в какой-нибудь цивилизованной стране, именно в Европе, стучатся так же в закрытые двери, как вы?
МЕ: Ну, вот в странах Восточной Европы ситуация практически аналогичная, как у нас в России, должна я вам сказать. В Украине, да, в Украине целое гомофобное движение. Секта «Любовь против гомосексуализма» проводит свои гетеропарады, кстати, Павел, в защиту традиционных семейных ценностей. Действительно, целые парады, практически с хоругвями, с растяжками.
ПГ: А вы не задумывались над тем, почему протестуют именно в странах бывшего Союза. Вы не назвали не одну страну типа цивилизованной Германии, Франции, Австрии. Вы назвали бывший соцлагерь, почему?
МЕ: Ну, потому что, в этих странах, люди не учились бороться за свои права. У них была практически только одна партия, за которую они голосовали или не голосовали, выражая, таким образом , свой протест. Поэтому действительно это для нас в новинку. И как говорят некоторые наши гей активисты, мы сейчас находимся на уровне 70-х годов США, когда как раз начинались первые восстания, публичные акции. Но я считаю, что у нас есть вполне хороший шанс сделать скачок вперёд.
ПГ: А чего ж в Европе молчат, в цивилизованной Европе?
МЕ: Ну, как молчат. Европейский суд по правам человека - это реальный, это живой институт, который регулирует права в странах - членах Союза Европы и в странах, которые ратифицировали европейскую конвенцию. И уже было несколько прецедентов, связанных с правами сексуальных меньшинств, и, с течением времени стали, да право развивается, общество развивается, выносить больше вердиктов в пользу сексуальных меньшинств. Пока люди подавали иски о легализации однополых браков – союзов, пока в меньшем количестве стран – членов Евросоюза легализованы однополые браки, поэтому суд пока не обязывает страны обеспечивать права истцов. Но, почему мы все так ждем решения Европейского суда по правам человека по России, по запрету шествия сексуальных меньшинств? Потому что мы уверены, что это решение будет в нашу пользу. Оно уже было однажды вынесено в пользу поляков. Европейский суд обязал власти Варшавы не препятствовать проведению публичных акций сексуальных меньшинств. И с тех пор в Варшаве регулярно проводятся парады. А там очень серьезная протестная коалиция.
ПГ: Вот интересно, против чего мы в России могли бы так открыто и так упорно протестовать? Ну не можем мы протестовать там против повышения пенсий, услуг ЖКХ, еще чего-нибудь, плохих дорог. Ну не можем мы протестовать. Во Франции могут, где-нибудь, там, в Англии могут, громить витрины. А эта тема самая полная…
МЕ: Абсолютно! Замечательно! Конечно! Особенно перед выборами. Национальная угроза. Ну, не против же себя бороться. Не против своего соседа, которого ты хорошо знаешь. Не против врача, который тебя лечит, Стилиста, ладно, стилиста, который тебя укладывает.
ПГ: А если бы вам вдруг вам предложили выбор, или гей парад, или те самые права, за которые вы боретесь?
МЕ: По рукам. Но, тут один нюанс. Спустя какое-то время, нас бы сами бы начали просить, о том, чтобы мы что-нибудь устроили такое необычное, оживили бы этот город
ПГ: На этом зарабатывать не плохо?
МЕ: Конечно, конечно. Вообще гей парады приносят бюджетам городов очень большие деньги, как олимпиада практически.
ПГ: Спасибо, Мария. Я обязательно поговорю с вашими оппонентами и обязательно их выслушаю.
Они своими гонениями на геев скоро получат по башке
Смотрите, как можно усмотреть пропаганду *************** практически везде: 1. В описании гетеросексуальной любовной сцены извращенный глаз может узреть пропаганду гомосексуализма: мужчина эротично ласкает женщину, но любая женщина может возжелать быть на месте мужчины и сама ласкать женщину. Пропаганда лесбиянства! 2. В той же сцене мужчина может захотеть быть на месте женщины и ласкать тело мужское. 3. Отвлекусь от темы. В передачах о дикой природе можно усмотреть пропаганду зоофилии: животное показывается там порой как сексуальный объект. 4. Девушка в короткой юбке может быть симпатична другой девушке, если в той есть биологическая предрасположенность к лесбиянству. Т.е. реклама женского тела женщине может рассматриваться как пропаганда лесбиянства. 5. Абсолютно любая эротика (не говоря уж о порнографии) может рассматриваться как пропаганда гомосексуализма: опытному гею известно, что гетеросексуальная эротика может возбуждать как гея, так и лесбиянку, как гетеросексуала, так и гетеросексуалку. Гей будет акцентировать внимание на мужчине, лесбиянка – на женщине. 6. Радуга на небе может рассматриваться как пропаганда ЛГБТ-движения (радужный флаг). 7. Эротическое описание женского тела может быть расценено как пропаганда лесбиянства: мы учим девушек воспринимать красоту женского тела. 8. Воспевание красоты мужского тела могло бы быть при желании расценено как пропаганда гомосексуализма, однако, не расценивается. Показ красивого мужского тела как эротического объекта мог бы быть расценен как пропаганда *************** (его ведь могут увидеть мужчины). 9. Девушка наряженная в женскую одежду невольно может вызвать у некоторых желание быть похожим на неё по стилю: девушка одним своим видом пропагандирует транссексуальность. 10. Угнетение женственности в девушках, презрение женского начала, культ мужского шовинизма может вызвать желание женщин быть как мужчины. Женщины как бы отрекаются от своей женственности из-за того, что окружение эту женственность презирает. Может культ мужского начала тоже признать пропагандой трансвестизма? Поймите, нас как воздух постоянно окружает то, что при желании может быть подведено под определение «пропаганда гомосексуализма». Просто мы не усматриваем в этом «пропаганды», так как это не нужно политикам и мы к этому привыкли, глаз замылился. Мы замечаем и определяем как «пропаганду» то, что актуально, то что нужно политикам, то что они хотят подвести под это фиктивное определение. Однако, мнение обеспокоенных не сводится к тому, что все это надо запретить за «пропаганду гомосексуализма». Они просто этой «пропаганды» там не узревают, не расценивают это как «пропаганду». Какой смысл беспокоиться о «пропаганде», если нас соблазняла эротика одного с нами пола практически всегда? Однако, они узревают «пропаганду гомосексуализма» избирательно: любая социально-политическая активность ЛГБТ (лесби, би, геи, транссексуалы) объявляется «пропагандой гомосексуализма». Почти любая агитация в защиту толерантности объявляется «пропагандой гомосексуализма». Агитация за гражданские права геев объявляется пропагандой гомосексуализма! Стоит ли говорить о том, почему эта «пропаганда» усматривается так избирательно? Все дело в банальной политической конкуренции: политики видят в партиях поддерживающих ЛГБТ политических конкурентов и хотят их оклеветать, приписать им «пропаганду гомосексуализма». Повесить на них вину за то, что они призывают относиться дружественно ко всем людям независимо от ориентации. Повесить на них вину просто потому, что они политические конкуренты! В этом море вечно присущих миру явлений, которые могут быть расценены как «пропаганда гомосексуализма» и которые окружают нас словно воздух и не замечаются, они начинают узревать то, что можно подвести под соответствующую фикцию с тем, чтоб осудить! Это, скорее, этический вопрос: за что хотят наказывать людей, которые агитируют за толерантность? За что хотят наказать этих людей? За то, что они сохраняют жизнь другим людям? За то, что они стараются снизить уровень агрессивности в обществе? Мой лозунг «Будьте толерантны к сексменьшинствам» свободно подведут под определение «пропаганды гомосексуализма». Кому-то выгодно усмотреть её в твоей деятельности – тогда усмотрят. Самое страшное, что пропаганду пытаются узревать не в гетеросексуальной порнографии, не в рекламе женской одежды, а в акциях направленных на поддержку толерантного отношения к сексуальным меньшинствам. Чтоб их не били, чтоб их не игнорировали, не увольняли. Усматривается «пропаганда» именно в этом! Почему? А потому что это политика. Некоторым политикам выгодно воспитывать интолерантность, чтоб назначить определенную группу людей «козлами отпущения», свалить на них вину за все беды и изливать на них весь свой гнев (не дай Бог на политиков гнев изливать будут).