Главное, чего не хватает российским студентам - возможности применить свои знания на практике, считают Владимир Васильев, ректор ИТМО и Александр Туркот, исполнительный директор IT-кластера фонда "Сколково". На петербургской конференции фонда они подписали соглашение о сотрудничестве и рассказали о перспективах развития инноваций в IT-технологиях.
Александр Туркот: Мы прекрасно знаем, что такое ЛИТМО. Мы прекрасно знаем, какое качество образования, подготовка специалистов и бизнес-ориентированность разработок и исследований, которые проводятся в ЛИТМО. Поэтому в рамках «Сколково» сотрудничество с такого рода учебным заведением, одним из опорных, ключевых, - в нашей работе это, конечно, очень важно. Создание центра, по большому счету, основной целью его является совместная идентификация, продвижение и работа в стимулировании всяческой работы над теми проектами по тематике информационных технологий, которые рождаются и будут рождаться в рамках ЛИТМО. В рамках учебного процесса, исследовательского процесса, тех проектных разработок, которые ЛИТМО ведет сегодня для рынка, как отечественного, так и западного.
Роман Романов: Каким вы видите будущее России на мировом рынке информационных технологий? Например, сейчас мы имеем Индию, которая на аутсорсе работает для всего мира, в СНГ на похожее место выходит в своем локальном режиме Украина. Вот Россия – что, где?
А.Т.: Вот смотрите. Во-первых, давайте скажем так: то, что Индия работает на аутсорсе – это уже несколько устарелая информация. Действительно, Индия, когда она начинала свое движение к высокому (high), работала на аутсорсе, используя дешевую рабочую силу. Этим же, в принципе, занимался и занимается Китай. Мы не можем, не должны и не будем с ним конкурировать. По крайней мере в рамках «Сколково». Потому что аутсорсинг, даже самый интеллектуальный – это непродуктивное использование ресурсов. Продавать сырую нефть или продавать продукт, продавать металл или продавать станки.
Мы можем продавать мозги на почасовой основе, а можем продавать продукт. Понятно, что более выгодно, лучше, перспективнее. И с точки зрения позиционирования на рынке.
Собственно говоря, Индия от этого отходит, а у нас другого шанса нет просто, как отойти от этого и не заниматься аутсорсингом. Наша задача – создание интеллектуальных продуктов, которые должны, могут и будут востребованы глобальным рынком. И собственно говоря, участие России в качестве равноправного игрока на рынке информационных технологий. На сегодняшний день такие примеры есть и, к сожалению, мало. Но мы видим, что это работает. Это модель.
Р.Р.: А какого рода IT-продукты будут востребованы на рынке в ближайшей перспективе, по-вашему? Куда идете, по каким направлениям?
А.Т.: Может Владимир Михайлович ответит?
Владимир Васильев: По направлениям. Если вы присутствовали на докладе Александра Туркота, он как раз говорил о форсайте. То есть те области приложения, которые являются перспективными, и могу сказать, что я полностью солидарен с этими направлениями. Ну, чтобы не уходить далеко, можно говорить о некоторых конкретных проектах, которые ведет наш университет. Естественно, в рамках центра. Я чуть-чуть вернусь к аутсорсингу, то, что мы сказали. На самом деле нишевые рынки, которые были в России и Индии, они абсолютно разные. Индийские компании занимались на аутсорсинге так называемыми «строго формализованными задачами», строго детерминированными. Это в основном кодировщики, тестировщики и так далее. Наш рынок был и остается, это решение слабо формализованных задач, то есть те, которые формулируются на вербальном уровне. «Вот хотелось бы, вот примерно вот так!». (Обрисовывает руками). Это требует серьезной математической подготовки, прежде чем начать уже писать код. Это наш сегмент рынка, я считаю, российского образования, потому что оно действительно хорошо дает именно фундаментальное образование. Вот некоторые комментарии в подтверждение того, что уже было сказано. Теперь, говоря о конкретных проектах: опять, действительно, может идти речь о тех вещах, в которых мы имеем некоторые научные школы, научные основы. Это то, что у нас делается в университете. Одна из школ занимается адаптивными системами управления. И опять, чтобы далеко не ходить, мало, кто знает, но, начиная с 2004-2005 годов, все машины, которые выпускает General Motors, системы управления двигателем, - они разработаны в нашем университете. Мы уже 11 лет имеем постоянный договор с GM. И притом, это не просто договор о выполнении систем управления, а мы высылаем команды и так далее. Вот одно из этих направлений - это создание роботов. Притом роботов совместно с нашими шведскими, корейскими и американскими партнерами, где наши «мозги». Не наше железо будет, по определенным причинам мы это сделать не можем, а как раз системы адаптивного управления. Роботы, сегодня об этом уже говорилось, имеющие социальное значение. Например, скелетоны – это для инвалидов, которые могут ходить и устойчиво. И у нас уже пилотные образцы уже есть. Это первое направление. Притом, достаточно широкое. Мои ребята в прошлом году сделали систему гигабитной передачи информации. Не сжатие, деление по длине волны, а действительно дошли до десяти гигабит. Я считаю, что это рекордный показатель, потому что примерно в этом же, восьми, шести гигабит добились наши коллеги американские, японские, а у нас 10-12 гигабит, которые мы пускаем по определенной технологии. Третье направление (я специально разные диктую, то, что вы сказали «какие примеры», это вот системы управления, то, что связано с железом, с фотонными технологиями – это тоже относится к IT), это вот сейчас ребята разработали программное обеспечение по разборке генома. Это уникальная разработка, потому что буквально месяц назад, в середине апреля в Барселоне проходил конкурс программного обеспечения по разборке генома и представлялись достаточно сильные компании. Понятно, что это, конечно, были серьезные биологические центры, у нас это была небольшая группа студентов, аспирантов - 5-6 человек, которые занялись только в октябре прошлого года этой проблемой. И хочу сказать, что результаты по тому, что они представили разработку… А это был конкурс, соревнование, потому что геном там был полуискусственный, брали у акулы, ну, естественно, участники не знали, добавляли туда что-то свое, и надо было собрать этот геном. Вот ребята это сделали. И вот одно из направлений, которое тоже в нашем соглашении – это будет разработка полного программного обеспечения, которое уже будет работать на аутсорсинге, я имею в виду предоставление кому-то, кто хочет собрать геном, расшифровать. Вот она будет разрабатываться. Ну, вот это три проекта, готов там еще через запятую продолжать, что мы еще собираемся делать.
Р.Р.: Владимир Михайлович, Александр, хочу вам обоим задать вопрос, чтобы вы ответили каждый со своей стороны. Что нужно изменить в системе российского высшего образования сейчас (может быть, и ничего), чтобы студенты наших вузов были более успешными, удачнее интегрировались бы, и вот чтобы эта смычка науки и бизнеса как-то более органично происходила?
В.В.: Я очень коротко отвечу. Я не хочу говорить про все проблемы нашего высшего образования, потому что их много и они разного уровня. Основная задача, которую я ставлю как ректор университета и моя команда, на мой взгляд, существует в Российской Федерации, не связанная с высшим образованием, но которая проецируется на высшее образование – это вакуум возможностей реализации. Вот это, наверное, одна из основных проблем. Мы можем давать хорошее образование, как нам кажется, но дальше наступает какой-то кризис. И добавляется эта часть, которая крайне важна – предоставить возможность по максимуму реализовать потенциал тех ребят, которые работают, а он может быть реализован в науке, другой - в высокотехнологичном предпринимательстве, третий - еще где-то, в преподавательстве, например. И когда вот такой набор представлен, и в данном случае, с помощью фонда «Сколково» появляется дополнительные возможности, реализация возможностей. А то, что существует такой вакуум реализации, это потом начинает отыгрывать или влиять на учебный процесс. Ребята задают вопросы: «А зачем?», «А что нужно?». А мы не можем это предоставлять. Потому что, чего греха таить, вузы, - они не задают себе этих вопросов. Читай, что читал, как говорится, помятыми конспектами 15 лет, ну и читай, ну и что? А вот вопрос этот – «что дальше?» - я думаю, что это, наверное, основная проблема, которая касается не только высшей школы. Как раз взаимодействие с бизнесом, то, что называется «открытая система», фонд «Сколково», мне кажется, расширяет эту возможность.
А.Т.: Я, конечно, согласен. Во-первых, кто я, чтобы судить взгляд изнутри? Я бы хоте добавить, что сегодня складывается совершенно парадоксальная ситуация. Престиж инженерной профессии пал предельно низко. Удивительно! При этом наши университеты по-прежнему готовят достаточно качественных специалистов. Не все. Но есть и те, кто готовит. С другой стороны, если вы спросите представителей крупных западных или российских компаний, они все дико жалуются на отсутствие кадров. Вплоть до того, что они все сидят, присутствуют во всех ключевых вузах. Они, то, что называется на сленге «выпасают» хороших ребят с 3-4-5 курсов. Лучшие выпускники зарабатывают на выходе вполне приличные деньги. При этом конкурс, я не знаю, как в ЛИТМО, но по московским или не московским вузам конкурс на инженерные специальности не сравним с конкурсом на какие-нибудь, я не знаю, экономические специальности, банковское дело, хотя, казалось бы, рынок нуждается в этом. Это какой-то непонятный провал, яма между образованием и бизнесом. В образовании ощущают невостребованность своих специалистов, а бизнес страшно страдает от отсутствия специалистов. И как это соединить и покрыть – вот это мы, собственно, будем стараться и вкладывать максимум усилий.
Ректора ИТМО зовут Владимир Николаевич, а не Михайлович.