Как правильно вести себя при столкновении с милицией? Станет ли милиция работать лучше, превратившись в полицию? Почему министр внутренних дел должен уйти в отставку? Как победить коррупцию в МВД? Точка зрения адвоката Юрия Новолодского.
Роман Романов: Добрый день, Юрий Михайлович! Могли бы вы с правовой точки зрения, как юрист, как практикующий адвокат, дать совет нашим зрителям, что им делать при столкновении с милицией? Вот если ко мне на улице подходит милиционер, что мне делать?
Юрий Новолодский: Вы знаете, в любой стране, наверно бы, юрист начал рассказывать о том, какие права есть у гражданина, к которому подошел полицейский, что вправе гражданин потребовать от полицейского, что обязан сделать полицейский, однако я так не поступлю. Мой опыт показывает, что если гражданин начинает беседу с правовых позиций, или, как рассуждают милиционеры, «качает права», то для такого человека эта встреча может закончиться плачевно. Опыт уголовных дел по убийствам, которые совершили милиционеры, как раз начинается с того, что гражданин, попавший в сферу их деятельности, начинал качать права. Закончилось это все убийствами. Такие дела есть и в Ленинградском регионе: в Ленинградской области, и в Петербурге, думаю, и в других регионах страны. Поэтому, мой совет, все-таки, который я хочу дать: пожалуйста, выполняйте требования сотрудника милиции, какими бы незаконными они вам не показались. После этого обратитесь к квалифицированному юристу и если есть основания, вы сможете и сами уцелеть, не понести никакого урона, и добиться наказания виновного распоясавшегося правоохранителя.
РР: А почему вы так думаете?
ЮН: Если человек не дает показания на себя, после этого его начинают бить, иногда даже пытать, и такие уголовные дела есть, поэтому поверьте, если вы видите, что перед вами беспредельщик, наверное, надеюсь, понимают люди что это такое и установить это совершенно не трудно, выполняйте его требования. Как только у вас появится возможность свободно явиться к прокурору, к адвокату, немедленно сделайте это. Никаких последствий за подписание таких-то таких-то бумаг, поверьте, не будет.
РР: Юрий Михайлович, а закон о полиции способен как-то изменить существующее положение дел?
ЮН: Закон о полиции, проект которого сейчас мы все обсуждаем, ничего не сможет изменить. Более того, ситуация окажется намного хуже, нежели сейчас. Вот, к примеру, кто-то из законотворцев писал проект закона, полагаю кто-то из команды президента. Есть там такая статья, что в определенных условиях сотрудник полиции имеет право истребовать документы у физического или юридического лица, при таких-то условиях, там то-то, то-то, а в конце рукою какого-то генерала красным карандашом приписано: а также истребовать документы в иных случаях. Законопроект с юридикотехнических позиций, с целевых позиций с практических позиций ниже всякой критики. А не проще ли бы было в этом случае взять да и написать: любой полицейский у любого гражданина или юридического лица вправе истребовать любые документы. Это бы выглядело совершенно нелепо, а когда в законе перечисляются какие-то условия, при которых это возможно, а в конце появляется вот такая генеральская приписка, знаете вроде бы какой-то настоящий законопроект. Я на практике приведу вам пример, к чему одна эта статья приведет: вы знаете Суворовский проспект, где у нас Арбитражные суды расположены, да? И там очень часто спорящие стороны идут с портфельчиком в суд и несут в этих портфельчиках письменные доказательства. За плату небольшую любой полицейский у любого идущего в Арбитраж изымет эти документы просто потому, что он имеет на это право, потому что его противники написали, допустим, заявление, о том, что несут подложные документы.
РР: А может не так?
ЮН: Вы уверены в том, что Министр внутренних дел лучше осведомлен о положении дел в милиции, нежели практикующий адвокат принципиальный. Я не только сомневаюсь, а даже уверен, что адвокат знает это состояние системы, которой руководит министр, больше последнего.
РР: А вы уверены, что он некомпетентен?
ЮН: Уверен, что некомпетентен и при всякой возможности заявляю, что министра внутренних дел нужно немедленно отправить в отставку. Говорю это уже несколько лет, потому что, ну сами-то задумайтесь, какую же меру против коррупции выработал наш Министр внутренних дел.
РР: Какую?
ЮН: Он же заявил, о том, что нужно отбирать у офицеров милиции заявление, что теперь он больше коррупционничать не будет. Болезнь, которой болеет его система – это легкое недомогание, которое можно снять таблеткой с витамином С, но это, так сказать, полное незнание ситуации.
РР: Объясните, пожалуйста, мотивацию тех молодых людей, которые сейчас идут работать в милицию. Потому что они знают, что придется работать за низкую зарплату, что пойдя работать туда, они станут, мягко говоря, объектом нелюбви, а может быть даже и ненависти. Но, тем не менее, они идут, они надевают на себя форму и в то, что это идеалисты, я просто не верю.
ЮН: Во первых, когда сегодняшняя молодежь идет в милицейские ВУЗы, они совершенно не думают о том, какую зарплату они будут получать. Они научены опытом последних десятилетий, какую бы зарплату не получал милицейский генерал, он имеет совершенно роскошный апартамент, по цене гораздо большей нежели вся заработанная им заработная плата, простите за тавтологию, за всю его службу в МВД. Он ездит, так сказать, на роскошном лимузине, который тоже находится в его собственности. Он обладает неограниченными возможностями в решении огромного количества всевозможных вопросов и это делает ему честь и достаток. Вот что думает тот человек, который идет с тем, чтобы занять ключевые посты в этой системе. Но есть и другая категория – те, которые понимают, что им никуда не выбиться, генералами им не быть, но они знают, что эти там 10, 12, 15 тысяч – это не единственное, что они будут иметь. Вот это знают все без исключения. И вот это страшно, что человек, еще не начавший работу в системе право охранения, уже в систему своих рассуждений включает противоправную свою деятельность.
РР: Увеличение зарплаты милиционерам поможет исправить ситуацию?
ЮН: В 90-е годы, ещё до создания новой судебной системы и в момент её создания, я был начальником Управления юстиции Санкт-Петербурга. И тогда судьи получали очень мало, секретари получали судебных заседаний гроши и те выплачивались нерегулярно. И я несколько раз выступал, в том числе и на коллегии Минюста, говоря, что нужно значительно повысить заработную плату судей, дабы пресечь эту нарастающую волну взяточничества в судебной системе. Ну свершилось, ну повысили зарплату, ну приняли закон о статусе судей, ну обеспечили их блестяще и что? Это сократило взятки? Нет, вот вам наглядный пример из жизни, они не только не сократились, но безусловно, взяточничество сегодня, по сравнению с судебной системой 90-х годов, в значительной мере, в разы увеличилось. Это признает даже и самая высшая власть. Экономисты рассчитывают, а какой объем миллиардов рублевых в этом аспекте, аспекте взяток в суде и коррупционных проявлений крутится и так далее. Содержание милиции нужно улучшать. Безусловно, многие положения должны содержаться и в Законе о полиции, но надежды на то, что увеличив зарплату, мы избавимся от преступных проявлений в среде полицейских, об этом надо забыть, это наивный взгляд.
РР: А в Грузии Саакашвили удалось сделать что-то с милицией, удалось провести реформу. Как вы оцениваете то, что у них получилось и что конкретно они там сделали?
ЮН: Сопоставим наши новеллы с тем, как решался вопрос в Грузии. Нужна политическая воля. Можно любить Саакашвили, можно не любить его, можно говорить, что он негодяй и фашист, а лучше этого не говорить о главе другого государства, но не видеть результатов, которых достигла Грузия в борьбе с коррупцией в милиции, которая еще со времен российских анекдотов, советских точнее…
РР: Была известна как коррупционная
ЮН: Да, даже вот грузинский гаишник- это отдельный персонаж советских анекдотов. Все по- другому. Все совершенно по-другому. Весной прошлого года я был в Грузии и совершенно очень много удивительного сумел увидеть. Я не берусь за достоверность того, как это было сделано. Но мне говорили о том, что была куплена партия полицейских автомобилей, где была установлена скрытая камера и через полгода власти имели на каждого полицейского достаточный набор информации для того, чтоб посадить его в тюрьму, И взяли, освободили, практически вывели за штат всех сотрудников милиции при малейшем намеке на компромат. Это решительные шаги, но не нужно прельщаться. Все-таки Грузия – это относительно маленькая страна. Сегодняшняя милиция – она практически огромна, Сегодня она больше армии, значительно больше армии в количественном соотношении. Сегодня как кровеносные сосуды милиция проникла во все уголки огромной нашей родины. Знаете, даже есть участковые в самых отдаленных захолустных местах и эта система властная и вооруженная, как сеть кровеносных сосудов пронизала тело России.
ЮН: Да, даже вот грузинский гаишник- это отдельный персонаж советских анекдотов. Все по- другому. Все совершенно по-другому. Весной прошлого года я был в Грузии и совершенно очень много удивительного сумел увидеть. Я не берусь за достоверность того, как это было сделано. Но мне говорили о том, что была куплена партия полицейских автомобилей, где была установлена скрытая камера и через полгода власти имели на каждого полицейского достаточный набор информации для того, чтоб посадить его в тюрьму, И взяли, освободили, практически вывели за штат всех сотрудников милиции при малейшем намеке на компромат. Это решительные шаги, но не нужно прельщаться. Все-таки Грузия – это относительно маленькая страна. Сегодняшняя милиция – она практически огромна, Сегодня она больше армии, значительно больше армии в количественном соотношении. Сегодня как кровеносные сосуды милиция проникла во все уголки огромной нашей родины. Знаете, даже есть участковые в самых отдаленных захолустных местах и эта система властная и вооруженная, как сеть кровеносных сосудов пронизала тело России.
РР: А почему вы так думаете, вы уверены?
ЮН: Ну давайте задумаемся над тем, над стабильностью нынешней политической власти. Дай бог, чтоб эта стабильность была сохранена и не дай бог, если по каким-то причинам политическая власть может быть сегодня утрачена. Сегодня я задаю вопрос, а кем же она будет воспринята в нашей стране? Есть ли другая партия, есть ли другая политическая система, способная заменить ныне существующую, и отвечаю, нет ничего, кроме системы милиции, а завтра, системы полиции, которая уже готова для восприятия власти. Вы понимаете, о чем я говорю? И вот теперь задумайтесь, не поэтому ли, вот этим законом, проектом, не хотят хоть как-то обидеть или омрачить эту систему. Какой еще общественный контроль, да вы что!
РР: А существуют какие-то реальные способы общественного контроля за милицией?
ЮН: Конечно, возможен. Он единственно возможный и нужный инструмент, с помощью которого можно оздоровить полицию. Другого, поверьте, не существует. Предлагается государственный контроль, Как он описан в проекте закона, государственный контроль? Кто его осуществляет – Президент, Премьер-Министр, Министр Внутренних Дел, Государственная Дума, суды. При всем уважении к президенту - это же профанация. Президентский контроль он может носить только выборочный характер, даже если в каждом околотке установить видеонаблюдение повседневное. Премьер – ну это тоже ну нереально. Министр Внутренних дел – он сегодня ничего не знает о происходящем в его ведомстве, и завтра ничего не будет знать. Дай бог, если полицией будет руководить новый человек, то есть на это надо молиться. Дальше что происходит – парламентский контроль, ну есть понятие парламентского контроля, но он может носить выборочный разовый характер. Должна создаваться парламентская комиссия для проверки какого-то ведомства, а что это за такое – парламентский контроль? Сегодня знаете в чем он выражается?
РР: В чем?
ЮН: Общеизвестно, сколько стоит от депутата получить письмо, адресованное Министру Внутренних дел или начальнику Следственного комитета при МВД, господину Аничину.
РР: Сколько?
ЮН: Ну, по-разному, наверное, в Москве эти цены лучше знают, но эти цены есть. Депутат пишет, возникает как бы вопрос, и вокруг этого вопроса начинается круговая беготня и внизу, где расследуется конкретное уголовное дело, в этом есть заинтересованность. Появляются люди, которые начинают противодействовать следователям и так далее. Вот сегодня в чем реально выражается контроль депутатский.
РР: Юрий Михайлович, а может сегодня партия Единая Россия контролировать милицию, как это делала когда-то КПСС? Вот в Советское время это получалось. Мы могли обратиться в партию, если искали управу на чиновников. Сейчас Единая Россия может выступить в такой роли или нет?
ЮН: Сегодня партия на милицию реагировать никак не может. Сегодня есть некое заблуждение, что это партия в собственном понимании. Это не партия. Это, на мой взгляд, опять подчеркиваю, секта, которая действует по указке определенных должностных лиц. При такой ситуации реакция на полицию может быть только тогда, когда есть вот это указание. Если этого указания нет, то партия или её подразделения не вправе реагировать. Если кто-то начнет вот такими своевольными делами заниматься, он завтра перестанет быть партийным функционером. От этого влияние отдельных единороссов, попытка точечно решить проблемы по различным уголовным делам, нескончаемы в своем потоке. Но это зиждется на личной инициативе отдельных фигурантов.
РР: Так как же конкретно должна выглядеть система общественного контроля?
ЮН: Ну общественный контроль должен быть отделен категорически от контроля или от влияния самой милиции - полиции. Вот сегодня контроль существует. И даже есть статья в проекте закона. Но он существует под эгидой и под контролем самой же полиции. Ну там будут певцы, типа такого как сегодня – Александра Буйнова, того самого, который Пустой бамбук песню исполняет. Но такой контроль никому не нужен. Нужен контроль, отделенный от полиции. Он должен быть встроен в систему администрации президента. На местах есть представители полномочные. Вот на них должна быть возложена функция организации этих общественных советов по контролю за полицией. Вот есть, допустим, у нас в Петербурге Гражданский Контроль. Пожалуйста, почему представителей этого Гражданского контроля не включить в этот Общественный совет? Почему не включить в Общественный совет любого человека, заслуживающего общественного доверия, без разницы, кто он: юрист, артист. Если бы, например, согласился войти в этот Общественный совет Шевчук – ну это было бы великолепно! Понимаете, человек, совесть которого перед обществом чиста. Контролировать милицию нужно обязательно исключительно на понятиях совести. Юристы там не нужны. Может быть юрист-консультант создана должность при общественном совете: 1-2 человека, только как консультанты, только, когда человеку чистой совестью, который действительно считает, что с беспределом милиции надо кончать, потребуются знания сведущего человека. Только так. Люди, которые будут контролировать деятельность полиции, должны иметь чистую совесть и гражданскую решимость покончить с беспределом в полиции. В эти Общественные советы будут приходить сообщения о каких-то фактах. Для того, чтобы понять, что это беспредел, юридического образования не нужно. Нужна решимость привлечь негодяя к ответственности. А вот эта решимость должна уже реально проистекать через представителя администрации, который наделен полномочиям. О деятельности этих общественных советов должно быть издано специальное положение, утвержденное лично президентом.
РР: Почему на некоторые мероприятия приезжает не петербургская милиция, а милиция из других регионов?
ЮН: Потому что местные люди никогда бы не стали бить по голове человека, который может оказаться молодым человеком твоей сестры или соседом.
РР: Скажите, а почему власть, по-вашему, так нервно реагирует на людей, выходящих 31 числа на акции. Казалось бы, если не нагонять на эти акции по 3 тысячи человек ОМОНа, то завтра-послезавтра о них все забудут, а так они получают дополнительную рекламу?
ЮН: А здесь важен один ход, один принцип: не потерплю, чтобы кто-то чего-то. Не потерплю! Салтыкова - Щедрина помните?
ЮН: А здесь важен один ход, один принцип: не потерплю, чтобы кто-то чего-то. Не потерплю! Салтыкова - Щедрина помните?
РР: Кончено.
ЮН: Вот пытаются запугать, пытаются сделать так, чтобы люди боялись туда идти, чтобы потом можно было сказать: нет, так думают единицы отщепенцев, не более того.
РР: А если граждане раз от раза будут проявлять гражданскую активность все больше и больше, вопреки вашему совету, может ли это переломит ситуацию в положительную сторону, то есть, милиция перестанет бить людей дубинками по голове и научится соблюдать законы?
ЮН: Дубинками людей, не организаторов, а просто пришедших людей, которые считают, что вот он мирно пришел, для того, чтобы высказать свое мнение. Так это записано в Конституции. Конечно, все это прекратиться, равно, как у нас начнется лавинообразное нарастание обстоятельств, могущих привести к смене власти. Поскольку если перестанут бояться, это начало конца.
РР: Всего доброго, Юрий Михайлович. Спасибо за содержательную беседу
Своебразное решение проблем в начале интервью. А если обжаловать после этого, сотрудники будут делать все чтобы не допустить неприемлемого решения для себя до самого обжалования, или уже будут "благодарить" уже после самой даже неуспешной попытки несогласия.