Сергей Переслегин: Сомневаюсь, что Бен Ладен вообще существовал

Сергей Переслегин: Знаете, у одного из моих любимых авторов Генри Каттнера есть такая цитата: «Вы не умерли? – Я даже и не жил». У меня есть сильное сомнение, что эта фигура вообще существует и когда-то существовала. Несомненно, человек, гражданин Саудовской Аравии с таким именем когда-то был, но имел ли он отношение к событиям последующих лет, например, к 11 сентября, он, скорее всего, отношения никакого не имел. И к тому, что творилось после 11 сентября, я склонен думать, тоже. И что случилось с тем человеком, мало кого интересует. Здесь можно рассмотреть две вещи. Во-первых, совершенно понятно, что бен Ладен нашелся удивительно вовремя. Так и хочется вспомнить «Скотный двор» или «Ферму животных» Оруэлла, где говорилось, что беглеца видели все время в разных местах, в основном в тех, с кем в данный момент времени у фермера портились отношения. Здесь тоже интересно. Понятно, что отношения Пакистана с США теперь явно испортятся. Что тоже может быть в некоторых ситуациях полезно. Во-вторых, для будущих выборов Обамы лучше действа было не придумать, и американцы по этому поводу праздновали всю ночь. И понятно, что Обама заработал очки и гораздо более удачным, менее кровавым и недорогим способом, чем пытался заработать Маккейн в Грузии три года назад. В этом плане, сравнивая две эти операции, замечу, что Обама явно умнее. Данные генетической экспертизы никого не убеждают хотя бы потому, что их никто не видел, во-первых. Во-вторых, делали их американцы. Соответственно, можно судить, что, скорее всего, убитый был одним из родственников бен Ладена. Учитывая, что все шейхи, в общем, родственники – это означает, что товарищ тоже имеет отношение к арабам Саудовской Аравии. Иран официально заявил, что бен Ладен умер пару-тройку лет назад от тяжелой болезни. Кстати, эти слухи в Интернет просачивались и до меня уже доходили. В данном случае у меня нет никаких оснований верить Ирану, но ведь и верить Америке у меня тоже нет никаких оснований. Вывод: мы имеем дело с очевидным розыгрышем карты, имеющей отношение исключительно к предвыборным делам в США. Единственное реальное последствие – ухудшение отношений США с Пакистаном, поскольку таких вещей без договоренности со страной не делают. Американцы продемонстрировали, что судьба Пакистана им абсолютно безразлична. По этому поводу в Интернете была хорошая шутка: «Интересно, если бы наш спецназ высадился в Лондоне, замочил бы безоружного Березовского и сбросил труп в Ламанш, американцы бы радовались по этому поводу?». А, в общем, в чем разница?

С.П.: Опять же процитирую Интернет. Пункт первый: здесь очень много общего с фильмом о высадке на луне, - где, как известно, никто не может найти оригинала, поскольку его смыли случайно (это официальная версия американцев), - и фильмом о смерти бен Ладена. «А что удивляетесь?» - спрашивают в Интернете. Снимали на одной и той же киностудии, одни и те же люди, поэтому и качество примерно одинаковое, и результат примерно тот же – это явно кино. А поскольку кино, и до сих пор, видимо, не решен вопрос о сюжете, то есть некоторые разночтения. А тело не показали? А что оно вам дало? Во-первых, все арабы уж точно на одно лицо. А с таким качеством съемки, я думаю, и араба от негра было бы не отличить. Поэтому, в принципе, могли и показать, но не без оснований. Решили, что делать еще одну зацепку не стоит. Я действительно очень сомневаюсь в том, что… операция-то имела место, а вот насчет того, что они убили бен Ладена, я даже не верю, что они вообще кого-то убили.

 

С.П.: Я не могу сказать, что совсем никакой заметной роли. Концепция Аль-Каиды как астероидной группы, похоже, реально принадлежит ему. Хотя и здесь есть разночтения. Есть позиция людей, которые говорят, что эта концепция была создана в Германии и бен Ладена вежливо попросили ее озвучить. Даже если это и так, все же его же попросили. Поэтому он имел отношение, но не столько к террористическому движению, сколько к движению сопротивления третьего мира по отношению к глобализации. Явно существующему и значимому.

С.П.: Ну, смотрите. Я никак не могу понять, почему, когда американцы, например, бомбят Триполи – это нормальные военные действия. А когда ливийцы, например, взрывают американский самолет – это акт терроризма. Давайте мы договоримся их считать в рамках одной категории – в рамках борьбы за и против глобализации. Это война. Война, в которой обе стороны правы и не правы, как всегда в войне. Обе стороны нарушают законы божьи и человеческие, как в любой войне. Но почему мы одну войну должны называть войной или тем более «демократической помощью», или как там все называется, а другую терроризмом? Я не понимаю. Я не вижу разницы. Европейская культура использует свои методы войны – это в основном бомбардировки. Юг использует свои методы войны - это в основном террор. Но и то, и другое – методы войны. Понимаете, оттого, что фашистские захватчики называли наших партизан террористами, как впрочем и французских, ситуация же не менялась. 

 

С.П.: Глобализация. Смотрите, глобализация с одной стороны сугубо позитивное действие. Мы действительно создаем максимально благоприятные условия для развития на огромных территориях земли. Но, с другой стороны, вы оказываете на страну, находящуюся в традиционной фазе развития, огромное внешнее давление. И там возникают группы людей, большие социальные слои, которые оказываются выброшенными из традиционной культуры, но не могут встроиться в наступающую индустриальную и постиндустриальную. Они нигде. У них разорвали структуру мира, картину в которой они живут, и их выбросили из любой материальной деятельности. Это отличное сырье, чтобы пойти в сторону террора. И собственно говоря, из них формируются террористические кадры. Но здесь есть еще один важный момент – современный мир, находящийся в глубочайшем идеологическом кризисе. Это касается и России и Запада, ну, может быть, в меньшей степени Индии и Китая, так там и террора особого нет.

 

С.П.: Это не террор.

 

С.П.: Классическая совершенно. Потому что китайцы выступают там как завоеватели, даже особо этого не скрывая. Но я сейчас даже не об этом. Понимаете, когда в городе исчезает свет, в нем мародерство начинается на третьи сутки. Если в городе исчезает смысл существования жизни, в нем мародерство начинается сразу и приобретает государственный характер.

С.П.: Смотрите. Террористы делают свои террористические акты. С ними можно бороться. Значит, куча людей получает деньги за борьбу с терроризмом. Для борьбы с ним нужны новые технические системы - куча людей получает средства на разработку этих систем. А теперь вы поймите, это же нормальный бизнес. Вам нужно, чтобы система замыкалась. Значит, какая-то часть денег, идущая на создание этих систем должна пойти на подпитку самого террора. Понимаете меня?  

 

С.П.: Вот вам ответ на вопрос. В тех местах, где у вас исчез смысл жизни, где для людей главное - это заработать деньги, и неважно за что и каким образом, террор всегда будет подпитываться государственными средствами. И это нужно очень четко понимать. Здесь принципиальная разница. Лучшим способом борьбы с террором является его игнорирование. Ибо тогда никому не выгодно в террор вкладывать деньги. Ты вкладываешь деньги и не получаешь в ответ даже простой рекламы. Теперь посмотрим, что происходит: террористы делают некое действие, в данном случае взрыв в аэропорту, вместо того, чтобы на это не отзываться никак, президент одной из худо-бедно, но великих стран, говорит: «Ужас! Кошмар!» и требует создания во всех вокзалах, аэропортах новых систем контроля, что влетает в копеечку само по себе. В общем, мешает работать и жить, потому что на тот же Сапсан нужно приходить раньше – это, в общем, неприятно. И получается, что действия террориста оказали влияние на политику огромной страны.

 

С.П.: Нет, его как раз можно победить. Но вполне можно разыграть ситуацию, при которой его не побеждают. Победить его можно, даже не очень сложно.

С.П.: Два решения принимаются в таких случаях. Первое – никакой информации о террористических актах, они полностью засекречиваются. И второе – никаких переговоров об освобождении заложников. Заложники, в момент захвата считаются убитыми, их семьям назначается пенсия. Если их удается спасти - пенсия не отнимается. То есть они получают пожизненное содержание, что были заложниками.

   

С.П.: Но вот на вас, например, не написано что вы боитесь террориста.

С.П.: Почему? Потому что вы уже прожили интересную жизнь. Понимаете, что ваша жизнь рано или поздно будет иметь конец. И не хотите, чтобы сам факт очевидного конца – все мы смертны – отравлял удовольствие от жизни, которое есть сейчас. В этом плане вы не подвержены страху. Так же вы, наверное, не боитесь летать на самолетах и спускаться в пещеры.

  

С.П.: Да. А почему они боятся? В свое время одним из обозначений христиан на латыни было «не боящийся смерти». Человек суеверный, помните, почти век назад, где-то 70 лет назад умный Честертон написал: «Вы называете себя атеистом, но на самом деле вы просто суеверны. Вы верите в 13-е число, то, что кошка - это богиня Баст» и так далее. Вот суеверные люди смерти боятся больше, нет защиты никакой. Не видя силы характера и души, не видя надежды и упования на высшую силу.

С.П.: Но вот за счет этих людей и идет управление через страх. А здесь мы возвращаемся к тому, о чем я сказал.

С.П.: К потере смысла – да. Это вещи взаимосвязанные. Да, страх является основой всего этого. Во всех демократических режимах именно под предлогом, а иногда и не под предлогом, а по причине борьбы с террором и уничтожались демократические свободы. А потом как-то сам собой получался тоталитарный режим. Дело обычное. И это реальный риск, о нем нужно все время думать.

 

С.П.: А о не виртуальных фигурах, типа бен Ладена.