Место встречи - Невский,70. Новая газета

6 февраля «Место встречи – Невский, 70. Старые и новые СМИ Петербурга» главный редактор "Новой газеты" в Санкт-Петербурге Диана Качалова. 

 

Ирин Иванова (арт-директор Дома журналиста): Здравствуйте, сегодня у нас очередной вечер в рамках проекта «Место встречи – Невский, 70. Старые и новые СМИ Петербурга». Мне очень приятно видеть всех, кто сегодня пришел в Дом журналиста на Невский, 70. Пришел, чтобы увидеться с коллегами, чтобы пообщаться с замечательными журналистами, может быть, поговорить о том, что искренне вас волнует или прояснить какие-то вопросы.

 

Сегодня у нас в гостях Диана Качалова, главный редактор «Новой газеты» в Санкт-Петербурге. И если мы говорим, что проект называется «Старые и новые СМИ Петербурга», то интересно, что «Новая газета», наверное, с точки зрения современного времени - это старая газета Санкт-Петербурга. Потому что «Новая газета» появилась в 1993 году, а в Санкт-Петербурге спустя 5 лет в 1998. Правильно?

 

Диана Качалова: Да

 

Иванова: Диана, а сколько лет ты работаешь в «Новой газете»?

 

Качалова: Я с 2011 года, вот скоро будет уже 7 лет. 

 

Иванова: 7 лет. До этого были газета «Мой район», главный редактор, правильно?..

 

Качалова: Да.

 

Иванова: Да, до этого было «Невское время» и там ты была…

 

Качалова: Там было прекрасное время, потому что сначала я пришла в отдел социальной политики, которая мне

была абсолютно тогда не интересна, и потом как-то тихой сапой перебралась в отдел политики, который тогда представлял в основном все бывшие горячие точки бывшего Советского Союза. И это было прекрасно, наверное, самое интересное время в журналистской деятельности. А потом я сидела, была редактором отдела политики, и довольно долго я все это делала, но, как говорят, надо часто, по крайней мере, раз в 7 лет, менять место работы. И когда я поняла, что сижу за компьютером и начинаю дремать, в тот момент я поняла, что надо срочно куда-то двигаться. И ушла совершенно в никуда, абсолютно. Потому что это был «Мой район», как мы пытались объяснить людям, что это будет сеть районных газет. А до этого - вроде как отдел политики, городская газета, и мне все говорили: «Ты что, вообще с ума сошла что ли, районнку делать». И, наверное, все годы, ну не все, но первые годы, как я работала в «Моем районе», хотелось как-то доказать, извините за не совсем корректное выражение, что из дерьма можно сделать конфетку. И в общем-то, я надеюсь, на тот момент мы доказали…

 

Иванова: Вот по сравнению с этим опытом «Новая газета» - это что?

 

Качалова: Ой, «Новая газета» - это был дикий шок. Это был дикий шок. Я туда пришла, я с великим пиететом относилась к «Новой газете». Но, если вот вы, кто помнит тогдашний «Мой район», вы прекрасно… то там самый большой материал, если говорить в знаках, то это было 4,5 тысячи знаков, это просто уже было что-то невероятное, это надо было сокращать, потому что никто никогда не прочитает. А в «Новой газете» в первый же день мне прислали тексты на разворот, и на разворот с хвостиком, с переносом, это было где-то то ли 14, то ли 15. И я начала это все сокращать и поняла, что, когда я все это сокращу до 4 тысяч знаков, получится катастрофа, потому что весь смысл выпадет. Кроме того, «Новая газета» - это прекраснейшее совершенно издание, оно велико своими расследованиями, аналитикой, борьбой с коррупцией, с чем угодно, но, если так говорить честно, с визуальной точки зрения, дизайн и оформление - это не самое сильное место «Новой газеты». А в «Моем районе» мы выделывались как мухи на стекле, старались сделать, чтобы было очень красиво, дизайнеры иногда диктовали, как должны быть написаны тексты.

 

Короче говоря, дизайнеры нам устраивали там ежовые рукавицы, и тут… Я решила, что нужно что-то немножко изменить в «Новой газете», потому что, ну, невозможно - эти гигантские тексты ложатся на полосы, хочется каких-то виньеток, я там не знаю, чего…

 

Иванова: Женской руки…

 

Качалова: Нет, не женской, даже не женской руки. А какой-то живинки хочется. И я своему знакомому, очень хорошему, невероятно талантливому дизайнеру послала несколько полос и сказала: «Слушай, вот как ты представляешь, можно что-то в этом изменить, чтобы не выбиваться из федеральных полос и вместе с тем, чтобы это как-то выглядело немножко иначе». И он мне через день прислал сверстанные как модно, как положено сейчас полосы, и я поняла, что я не сделаю этого никогда. Потому что он сделал все правильно, и было очень красиво, но, если «Новая газета» выглядела вот, как приходит какая-то такая женщина, и рядом баррикады, и она понимает, что должна залезть на эту баррикаду и покричать оттуда свой важный, важный, нужный месседж…То, что он мне прислал, улучшенный вариант, это выглядело, как приходит такая блондинка на каблуках с ноготочками, стоит рядом с баррикадой и поглядывает «А чего бы там такое увидеть». И я поняла, что эти вещи абсолютно невозможно переносить. И поэтому для меня это была довольно большая ломка.

 

Иванова: Ну, кстати, отличная метафора, я думаю, очень понятный, даже хорошо узнаваемый образ. Спасибо тебе большое. «Новая газета» в Петербурге выходит 2 раза в неделю…

 

Качалова: Три.

 

Иванова: Три, давай проясним по каким дням. Понедельник…

 

Качалова: Не по рыбным… 

 

Иванова: (смеется). 

 

Качалова: Понедельник, среда и пятница. Я, когда пришла, мы выходили два раза в неделю, и это, конечно, была

дурь. Потому что Москва выходила три раза, а мы выходили 2 раза. И получалось, что половина текстов, которые пишет Москва, прекрасных, нужных, важных, у нас просто в Петербурге вообще не появлялись. У нас все не очень быстро делается, но рано или поздно мы победили эту беду, и теперь мы выходим, как москвичи, три раза в неделю.

 

Иванова: Я думаю, тот, кто читает вас регулярно, знает вашу особенность, что у вас нет питерской вкладки, питерской страницы, вы как бы интегрируете свои материалы в общую газету…или это не так?

 

Качалова: Ну, вкладки, это понятно, что мы не сидим и не вкладываем. У нас есть шапочка, где отмечено Петербург, но обычно несколько страниц... Я обычно стараюсь всегда… Мы всегда спорили с москвичами на эту тему много, - не знаю, насколько это интересно -  куда ставить какие полосы. Но мы спорили с москвичами: «Давай, ты будешь внутрь, это все в межполосье». Но я отстояла пока на сегодняшний момент свою точку зрения, пусть питерские полосы будут отдельно. Поэтому они у нас…

 

Иванова: Одну минуточку, Аркадий, у нас идет трансляция и все вопросы через микрофон. Для них время наступит чуть позже, потому что есть технологический процесс, и мы не будем его нарушать, иначе те, кто смотрят нас в интернете не услышат и не увидят. Да… Тогда вопрос Аркадия мне понятен, и я тоже хотела его задать. Полосы. Вы вынимаете что-то из московского номера, чтобы поставить питерские материалы?

 

Качалова: К сожалению, да. К сожалению, вынимаем. И вот москвичи… Как у нас происходит процесс? Они нам присылают вечером, в 9 часов вечера, вот сегодня в 9 часов вечера пришлют нам 24 полосы, иногда 32, в зависимости от номеров. И мы, в зависимости от того, сколько у нас есть своих полос, смотрим, какие-то полосы вынимаем, которые менее релевантные, меньше имеют отношения к Петербургу. Ну, например, про какие-то московские премьеры, на которые… Бывают такие знаковые премьеры, про которые нельзя не написать, а бывают такие вещи более проходные, которые можно игнорировать, и вместо них вставляем свои. И все…

 

Иванова: Приоритеты по темам, по событиям, по каким-то фактам. Что поставите сразу, а что в самую последнюю очередь?

 

Качалова: Хорошее расследование поставлю сразу. Но они быстро не готовятся…

 

Иванова: И дорого стоят, наверное?

 

Качалова: Что?

 

Иванова: И дорого стоят?

 

Качалова: Ну, к сожалению, слово дорого, оно такое сегодня не очень популярное, потому что бюджеты везде довольно скромные, в том числе и у нас. Дело даже не в дороговизне, а именно в трудоемкости, хорошее расследование, со всеми документами, со всем безусловно … Интересную аналитику, прекрасные человеческие истории очень люблю, когда пишут. Ну, не просто там историю какого-то человека, это понятно, а когда разбираются какие-то проблемы на примере…

 

Иванова: Ну, вот недавно у вас была история про такси…

 

Качалова: Ну да, буквально, это в последнем номере…

 

Иванова: Вчера…

 

Качалова: Жуткая совершенно история. Чем, к сожалению, газета отличается от телевидения. Телевизионщики приехали, сняли, быстренько показали короткий сюжет. А мы еще пока там всех опросим, пока что, пока сверстаем, и мы вышли на следующий день, хотя готовить начали примерно одинаково с телевизионщиками. Ну тут какая-то непруха просто у сервиса такси «Везет», у них водитель…

 

Иванова: Очень некорректно, мягко говоря, обошелся...

 

Качалова: …Некорректно! Он просто взял и просто-напросто избил. И, к сожалению, это уже не первая история с такси «Везет», поэтому, ну вот такая история…

 

Иванова: Слушай, во времена нашего с тобой журналистского начала, было очень модно говорить о действенности прессы. Вот такие публикации, они как-то меняют ситуацию?

 

Качалова: Ну, здесь же он его избил, че дальше-то?

 

Иванова: Ну, руководство…

 

Качалова: Меняют. Самое смешное, что бывают такие ситуации, когда меняют, а потом просят про это…  Например, у нас была тема, которую мы с коллегой вели очень долго, писали, я не буду, просто попросили не говорить о том, что в результате люди сдались. Мы писали о том, как мать и сына выгоняют фактически из дома. И завязано в это была РПЦ. И публично они продолжали их выгонять, но буквально неделю назад мне позвонила счастливая Лена и сказала: «Диана, ты представляешь…» Они, как говорится, на встречу, мы их добили, но попросили не писать о том, что они в общем то пошли на встречу людям. Ну, не хотят писать - не надо. 

 

Иванова: Ну, все равно это результат, между прочим, главный.

 

Качалова: Еще скажу, чем мельче история, ну, не мельче, а чем она менее затрагивает какие-то столпы нашего политического общества, тем они могут быть более действенны. Потому что я помню, Артем Боровик, увы, ныне покойный сказал как-то… Он, все знают, конечно, что он занимался журналистскими расследованиями, телевизионными, он как-то сказал замечательную совершенно фразу: «Я 15 лет занимаюсь журналистскими расследованиями, и за все это время люди, про которых мы делали материалы, или остались сидеть в своих креслах, или пошли на повышение». Поэтому сказать, что вот газета выступила и все сделано… Времена газеты «Правда» ушли в далекое прошлое…

 

Иванова: Я сейчас вспомнила слова одного из редакторов «Новой газеты» в Петербурге, который был до тебя, он говорил так: «Мы пишем о том, о чем другие боятся молчать».

 

Качалова: Это был Саша Горшков, правильно? При этом он говорил в каком году?

 

Иванова: Не знаю, не отвечу…

 

Качалова: Давно, очень давно. И тогда, наверное, все же и молчать было легче и не так страшно. Ну, не то, что страшно, но не так противно все было вокруг. Поэтому да, наверное, все по-прежнему так оно и есть.

 

Иванова: Скажи, пожалуйста, есть ли для тебя как для редактора какие-то табу? В работе. Чего ты никогда не будешь делать?

 

Качалова: Нарушение законов Российской Федерации.

 

Иванова: Отличный ответ (смеясь)

 

Качалова: Ну, как еще? Я к сожалению … жизнь такова, что я с нашим адвокатом прекрасным, иногда в беседах,

обсуждениях каких-то текстов, провожу больше времени, нежели в разговорах с корреспондентами. Потому что если я вижу, что у текста… есть такое, как сказать, судебное эхо…

 

Иванова: Возможность…

 

Качалова: Да, судебная возможность, я обязательно показываю нашему адвокату. Я думаю, что, наверное, это в основном единственное. Ну, и по здравому смыслу какие-то вещи, которые просто писать нельзя.

 

Иванова: Вот за время твоей редакторской работы в «Новой газете» самый удачный материал? Или материал, который тобой как редактором ощущается как победа журналистская? Есть такое?

 

Качалова: Не знаю, так сразу и не скажешь. Я даже не знаю. 

 

Иванова: Ну вот, по-моему, в сентябре тебе удалось взять интервью…

 

Качалова: Ну, что ж мы будем меня хвалить за этот самый, про Георгия Сергеевича Полтавченко. Нет, я пытаюсь вспомнить какие-то другие тексты. И были… Я вспоминаю то, что было сравнительно недавно. У нас вот был прекрасный текст, и, к сожалению, у него появилось продолжение. Мы его номинировали на «Золотое перо» года два назад. Это было про то, как Валентина Ивановна своему сыну отписала фактически территорию, земли бывшего санатория «Солнышко». Наверняка, люди старшего поколения помнят, там был город с горками, как с острова Пасхи стояли фигуры и так далее. Назывался он «Мама отписала сыну остров Пасхи». Это было абсолютно классическое расследование, которым я очень горжусь. К сожалению, мы вернулись к этой теме буквально 2 недели назад…

 

Иванова: Недавно…

 

Качалова: Да, недавно вернулись, потому что это из серии газета выступила – что сделано? Все прочитали, все возмутились, обсудили, а процесс тихо продолжился, и сейчас там все оформлено.

 

Иванова: Скажи, пожалуйста, а когда вот вы готовите такие материалы, или журналисты готовят расследования, и ты как редактор собираешься их публиковать, ну понятно, что не нравится это очень многим людям. Они пытаются какое-то давление оказывать на тебя, на редакцию? Возможно это или нет, и если нет, то почему?

 

Качалова: Ну (тяжелый вздох). Я, наверное, долго живу в этом городе. Коллеги, которые меня знают, не дадут соврать, если я уперлась… Какое животное – это крокодил задом не ходит? Какое-то животное не ходит задом, по-моему, это крокодил. Крокодил, да? Я себе иногда напоминаю этого крокодила, если меня зажимать в угол и давить, эффект будет прямо противоположный. Если я на 100% уверена в своей правоте, то я буду тот самый крокодил, я встану… У нас буквально совсем недавно, я не буду рассказывать по какой причине, у нас была очень сильная дискуссия, бурная я бы сказала дискуссия, ну вот пришлось объяснить людям, что если в городе остаются неподконтрольные СМИ, то надо гордится тем, что они не подконтрольные. А если мы поступимся принципами, то не подконтрольными мы уже не сможем называться. Вот.

 

Иванова: Я чувствую, это заявление вызывает оживление в зале, у нас есть микрофонный оператор Юля. У кого есть вопросы, дайте знать, и вам передадут микрофон. Председатель Союза журналистов Людмила Фомичева, ваш вопрос.

 

Фомичева: Диана, когда ты сказала: «Не могу поступиться принципами» мы сразу Нину Андрееву вспомнили. 

 

Качалова: Естественно, я ее фактически процитировала, не сделав ссылку.

 

Фомичева: Я хочу спросить тебя по поводу Андрея Муратова, главного вашего…

 

Качалова: Дмитрия, Дмитрия Андреевича

 

Фомичева: Дмитрия Андреевича Муратова, главного редактора всей «Новой газеты». Скажи пожалуйста, какие отношения у «Новой газеты» Петербурга с большой, с Москвой, да. И чувствовала ли ты какую-то поддержку, чувствовала ли ты какую-то защиту от того что, знала, тебя всегда поддержат с той стороны?

 

Иванова: Спасибо Людмила Дмитриевна, микрофон…

 

Качалова: Сейчас мы прекрасно знаем, что Дмитрий Андреевич уже не главный редактор. 

 

Иванова: Давайте имя главного редактора сразу назовем.

 

Качалова: Кожеуров, Сергей Кожеуров. Вот, он же был в общем-то был первым редактором «Новой газеты», потом им стал Дмитрий Муратов, теперь снова Кожеуров, все возвращается на круги своя. Но очень много говорили, вот это давление на «Новую газету», да ничего это не давление, я вам скажу, сколько времени прошло с их… с выборов в «Новой газете», в Москве ничего не изменилось, и я иногда по ошибке звоню Муратову с теми же вопросами и потом думаю, не тот номер набрала. Потому что в редакционной политике не изменилось абсолютно ничего.  Если мы говорим про Муратова, зная его загруженность, зная его... у него довольно психованный, сумасшедший рабочий день, и, зная, насколько он всегда нарасхват, и насколько у него всегда куча проблем, я всегда старалась, как говорится, доставать своими проблемами по минимуму. Было несколько раз, когда я ему звонила и, что называется для страховки, говорила: «Такая-то ситуация. Давят». Он: «Посылай всех». И я, честно говоря, отношусь к нему с величайшей любовью, пиететом, восторгом и так далее. Потому что это всегда очень важно, когда за тобой стоит такой большой-большой дядька.

 

Иванова: То есть ты чувствуешь поддержку Москвы? 

 

Качалова: Да…

 

Иванова: Защиту определенную?

 

Качалова: Ну, в общем-то говоря, в нужный моменты, да. Я не могу сказать, что мы бегаем туда постоянно: «Помогите, помогите». Но когда бывают какие-то такие моменты, то да!

 

Иванова: Есть вопросы в зале еще? Есть вопрос! Оператор наш хочет задать вопрос, задавайте, пожалуйста, 

Вопрос: Я хотел бы спросить по поводу акционеров, ведь всегда существуют интересы, условно говоря, владельцев газеты, тех, кто платит деньги. И нужно находить какую-то грань… Как вам удается балансировать между интересным, может быть, скандальным материалом, если он пересекается с интересами акционеров?

 

Иванова: Ну да, акционеры же - тоже люди. У них есть какой-то свой круг общения, какие-то свои интересы?

 

Качалова: Ну да, безусловно…Вот вы спросили, сколько лет я работаю в газете? Семь…

 

Иванова: Семь, да…

 

Качалова: За это время не было ни разу, ни одного случая, чтобы я по просьбе -просьбы были - по просьбе акционеров снимала бы какой-то текст. Не помню. Вот не помню честно. И принципиально в том числе. И один был буквально совсем недавно… Вышел текст, опубликован.

 

Качалова: Если мечта есть, ее можно осуществить, опять таки, если она не противоречит – моя мечта – законам Российской Федерации. Нет, ну я серьезно говорю, если моя мечта ничему не противоречит, то этот материал будет подготовлен. Здесь все упирается в то, что… Я помню, я как-то была много лет назад в Штатах на стажировке, и меня поразило, как парень в газете в Майами писал расследование, тоже у них там были какие-то градозащитные проблемы, градостроительные ошибки, и вот он занимался уничтожением этой своей майамской красоты. И он писал расследование, фактически, не поднимая попу со стула, вот сидел, заходил в интернет, находил какие-то базы данных, складывал их в столбик, сравнивал с другими. И, в результате, все это дело проанализировал, накопал и написал. У нас, к сожалению, такое, увы, почти невозможно. Потому что найти что-то в интернете безусловно можно, но очень сложно получить ответы от каких-либо источников… то есть не источников, а чиновников и так далее. Это фантастическая боль и, безусловно, у нас это все, подобные расследования, делаются с куда большим, катастрофическим скрипом. Вот Маша, которая только что вошла, мы сейчас делаем материал… это не расследование, с Машей Башмаковой делаем вместе. Это не расследование…

 

Иванова: Давайте Машу Башмакову посадим, раз Маша с расследования журналистского…

 

Качалова: Нет, я же сказала, это не расследование, но делаем материал о том, что… наверное, помните, пару лет назад это было. В аквапарке «Питерлэнд» пострадал маленький ребенок.

 

Иванова: Да-да-да.

 

Качалова: Трехлетний мальчик, который почти утонул, слава богу, его спасли. Но сейчас, к сожалению, он инвалид. И родители его по суду получили компенсацию, и сейчас в рамках… то, что они получили в рамках гражданского иска, «Питерлэнд» подал в суд и хочет получить эти деньги обратно. Нормально! Мальчик, ну так, почти что, ну не совсем, овощ…

 

Иванова: Да, в тяжелом состоянии.

 

Качалова: В тяжелом состоянии. Родители, они сами из Йемена, улететь не могут, потому что его здесь лечат. Короче, там ситуация ….

 

Иванова: Очень тяжелая…

 

Качалова: Тяжелейшая. И «Питерлэнд» подал в суд. Вот мы сколько времени не можем получить… Да какой! Больше недели! Значительно больше… Не можем получить ответ от «Питерлэнда» - какого черта? Ну что вам эти 400 тысяч?

 

Иванова: Спасибо. Есть ли еще вопросы в зале? Да, микрофон… Сейчас, Аркадий. Мы все говорим в микрофон, потому что мы хотим, чтобы нас слышали и те, кто нас смотрит в интернете в данный момент. Так, пожалуйста,

 

Аркадий Соснов, «Русский меценат». Соснов: У меня два вопроса. Вошла Маша, и появился сразу третий. И я его сразу задам.

 

Качалова: (смеясь) Маша садись рядом.

 

Соснов: Как ты решаешь кадровую проблему? Можно, я остальные задам, а ты потом ответишь?

 

Качалова: Я постараюсь запомнить…

 

Иванова: Я помогу, если что…

 

Из зала: Можно погромче?

 

Соснов: Куда уж громче? Я восхищаюсь «Новой газетой», не нужно здесь распространяться, но, честно говоря, когда вот прочитаешь номер от корки до корки, горизонт как-то сужается…

 

Качалова: Хочется накрыться простыней и ползти на кладбище, называй вещи своими именами…

 

Соснов: И ты это чувствуешь. Ты стремишься как-то изменить эту ситуацию, добавить, как сейчас модно говорить, позитива? Ну все-таки, есть хорошее в нашей жизни. И еще есть вопрос, когда читаешь материалы о Чечне в большой «Новой газете», понимаешь, какой ценой они даются. Для тебя есть такая «Чечня»? Не географически, а здесь…

 

Иванова: Спасибо, я запомнила все вопросы, если позволите, переведу с русского на русский: Тяжело даются материалы о Чечне, есть ли в Питере материалы, которые даются с таким же трудом? Я правильно?..

 

Качалова: Да нет, конечно. У нас нет все же в Питере Кадырова. Нет… Ну даже, если так, то все равно нету. Как бы мы ни любили нашу городскую политику, все равно нету…

 

Иванова: Второй вопрос. Второй вопрос, как ты решаешь вопросы кадровой политики?..

 

Качалова: От Кадырова к кадрам…

 

Иванова: Вошла Маша и появился вопрос…

 

Качалова: От Кадырова к кадрам, все понятно. Ну вот, к сожалению, так сложилось, что примерно год с небольшим назад, мы перешли на другую систему сотрудничества с авторами. Если раньше у нас было несколько штатных корреспондентов, и потом мы иногда понемножечку приглашали внештатных авторов. То сейчас у нас практически все выведены на фриланс. И поэтому, мне кажется, нам за последнее время удалось расширить штат наших авторов. С другой стороны…

 

Иванова: А сколько их примерено сейчас? Примерно…

 

Качалова: Ну, так, наверное, человек десять плюс… Ну, это постоянно. Наверное, даже больше. Что здесь плюс, что здесь минус. Конечно, работать исключительно с фрилансерами – это довольно сложно. Потому что фрилансер – это человек, который тебе в общем-то ничем не обязан…

 

Иванова: Хочет пишет, хочет не пишет…

 

Качалова:… работает на много разных изданий. Гонорары у нас не столь великие, и поэтому вряд ли можно рассчитывать, что за эти деньги он писать будет исключительно тебе. Поэтому сказать, что из-за этого очень сложно планировать, человек может… ну, не сдал и не сдал. Вот. Пытаешься ставить какие-то дедлайны, но срывают люди.

 

Это, так сказать, сложность. И, конечно, сложно, потому что есть вещи, которые мне, например, кажется, что нужно взять и написать. А автор говорит: «Да неее, мне это не интересно». Кроме того, когда происходят какие-то оперативные вещи, то вот нужно сказать: «Слушай, побеги туда». Конечно, когда стараешься привлекать опытных таких маститых фрилансеров, которых все знают, он не бросит все и не побежит.

 

Иванова: А вот Лиханова, Вишневский… Это фрилансеры?

 

Качалова: Да… И Таня побежит Лиханова, но она побежит исключительно по своей теме градозащиты. Вряд ли я ее смогу послать на сбор подписей Навального, условно говоря. Ей это не интересно…

 

Иванова: Ну да...

 

Качалова: Вот это, конечно, есть тот минус. Плюс, конечно, в том, что расширяется количество голосов, расширяются подходы, ну это банальная такая вещь, она понятна….

 

Иванова: Очень волнуется Людмила Дмитриевна… А штатные то есть корреспонденты?

 

Качалова: Штатные, такие вот в штате, практически нету. Ну нет… Сима редактор сайта, которая сейчас лежит с температурой 39 и 5. Вот такие мы 2 с половиной калеки.

 

Иванова: Еще один был важный вопрос от Аркадия Соснова, и я его тоже хотела задать, прям созвучно у Аркадия прозвучало, действительно, если прочитать «Новую газету» от корки до корки, то жизнь какой-то безрадостной начинает казаться, а все-таки хочется какого-то позитива. Ты пытаешься как-то вот в эту сторону работать с контентом своей газеты, с наполнением, или нет? Или это принципиальная такая позиция?

 

Качалова: Я не знаю, здесь сложно, просто писать позитив ради позитива, это не. Это танцы ради танцев. А когда есть какие-то проблемы, хочется найти в них выход. Хочется его увидеть.

 

Иванова: То есть позитив в этом?

 

Качалова: Извините за это пошловатое выражение – свет в конце тоннеля, да. Здесь безусловно хочется. И часто, когда мы пишем о чем-то тяжелом, и потом возвращаемся к этим темам, то, когда что-то спрашивали, сделали - не сделали, когда газета выступила. Вот Лена Барковская только что -  здрасьте! – не только что, несколько месяцев назад, писала про то, как у нас, тех выпускников сиротских учреждений, которые должны получить жилье, их всех селят практически в одном месте. И там образуются такие гетто, что не есть хорошо, потому что они абсолютно не социализируются, и это не хорошо. Страдают и сами бывшие воспитанники детских домов, и люди, которым не посчастливилось получить квартиры в этих домах. Потому что это действительно создание гетто. И вот буквально недавно совсем узнали, что будут пересматривать эту систему… И я думаю, наверное, мы правда про это еще не написали, радостное. Но вот он позитив. 

 

Иванова: У меня такая мысль сейчас возникла, я тебя внимательно слушала, что, может быть, вам приходится все время писать о проблемах, потому что достаточно большая часть журналистики и журналистов, стали работать либо в жанре пиара (я, упаси господи, никого не осуждаю), либо в жанре пропаганды. Либо мы что-то так продвигаем тихо…

 

Качалова: Жанр пиара –это не журналистика…это пиар. Это вообще не имеет никакого отношения.

 

Иванова: Я об этом и говорю. Может быть, это связано с тем, что многие журналисты перестали заниматься журналистикой. Ты согласна с этим или нет?

 

Качалова: Ну нет, в пиаре больше платят, понятно… Святое дело, кушать то…

 

Иванова: Я не это имею ввиду, Диана, я сама 10 лет занимаюсь пиаром и была пиар-директором Первого канала в Санкт-Петербурге. Я не это имею ввиду. Когда человек не по штату, не по должности занимается пиаром, когда он называет себя журналистом, но те тексты, которые он пишет, они по сути являются пиаровскими текстами. Ты с этим согласна или нет?

 

Качалова: Ну я как-то не понимаю… может, я это как-то тупо воспринимаю. Но это не журналистика, нет.

 

Иванова: Может, я некорректно вопрос задала… С твой точки зрения…

 

Качалова: Мне такие тексты не приносят.

 

Иванова: Это понятно! С твоей точки зрения, журналистики настоящей, как ты ее понимаешь, с расследованиями, с обязательными разными точками зрения на проблему, с решением этой проблемы, с доведением решения до конца, ее много сегодня?

 

Качалова: Нет, мало. И это нормально, потому что это должен быть штучный товар. Если все бросятся заниматься расследованиями, то кто будет писать про банальную уборку снега сегодня и сосулек… да. Никто не будет писать. 

 

Иванова: Все, поняла. 

 

Качалова: Нет, понятно, что расследования – это штучный товар. И у нас в городе, давайте честно говорить, совсем немного журналистов, которые бы могли с этим справиться. Я думаю, их можно не называя имен, сосчитать по пальцам, в раз, два, трех, максимум четырех изданиях. И, когда мы проводим конкурс «Золотое перо», и читаем расследования, то мы понимаем, что даже сами наши коллеги не всегда понимают, что такое расследование. Потому что объяснить людям, что расследование - это то, что кто-то хотел скрыть, а не то, что вот ты просто взял и проанализировал какие-то общедоступные факты…

 

Иванова: Очень часто, кстати, журналисты считают расследованием просто анализ фактов.

 

Качалова: Это не расследование, вот просто кто-то что-то просто хотел скрыть, а ты докопался, предал это гласности – это да. А все остальное – это аналитика. Что то же в общем-то неплохо. Кто спорит. Поэтому это абсолютно штучный товар.

 

Иванова: Еще один вопрос от Соснова Аркадия.

 

Соснов: Хочу подхватить…

 

Качалова: Кого?

 

Иванова: Меня…

 

Соснов: Соседку твою. В газете «Мой район» был такой слоган «Возьми меня в пятницу»

 

Качалова: Так ужасно…

 

Соснов: То есть вам нужно: «Возьми меня в понедельник, среду и пятницу», такой вот слоган. 

 

Иванова: Хорошо хоть пятница…

 

Соснов: Но здесь, как я знаю есть пиар-директор, а вот занимаетесь ли пиаром в смысле продвижения газеты вы?

 

Иванова: Спасибо.

 

Качалова: Мне так стыдно, я сказала: «Ужасный слоган», а потом вспомнила, что я его сама придумала.

 

Иванова: (смех)

 

Качалова: … смеркалось, что называется (смеясь). Сама забыла. 

 

Иванова: (смеясь) Вот тебе пожалуйста, как слово наше отзовется.

 

Качалова: Зато был бы он какой-либо такой скучненький, ты бы, наверное, его сейчас и не помнил. А я вот сейчас вспомнила и самой смешно стало. Да, возьми меня в пятницу – был такой слоган. Самое обидное, конечно, было, что это было на стойках, которые пустые стояли, и вот люди приходят, а там… типа приходи в пятницу. Да. Ну, в общем-то мы, конечно, занимаемся, честно скажу, не очень. Я думаю, наверное, по крайней мере в питерской редакции это точно, по сравнению с Москвой, это слабое место. Есть какие-то вещи, которые мы делаем совместно с «Эхом», есть какие-то вещи, которые мы делаем иногда с «Интерьерным театром». Есть, вот сейчас мы обсуждаем, очень надеюсь, что у нас получится классная такая штука… Господи, есть такое слово, я сама не знала о его существовании, мне рассказали молодые коллеги, называется «баркемп».

 

Иванова: Я тоже не знала... Баркемп?

 

Качалова: Да, это такая классная фигня, когда собирается куча-куча всякого народа разного и есть 5-6-7-8 тем. Это лучше всего проводить в бывших заброшенных…

 

Иванова: В лофтах каких-нибудь?

 

Качалова: В лофтах, да. И там вот стоят толпы, одни слушают одного звездного спикера, потом выходят эксперты, которые может и не звездные, там обсуждают. Потом другого какого-то. И это все перетекает из одной кучи в другую.

И вот мы хотим … А?

 

Иванова: В микрофон…

 

Качалова: Да, примерно гайд-парк, да. Вот мы сейчас надеемся, что к 25-летию «Новой газеты» в Петербурге нам это удастся сделать…

 

Иванова: Да, у вас же важная дата. 25 лет «Новой газете» в Санкт-Петербурге…

 

Качалова: Нет, нет, я не верно сказала. Извините, 25 лет «Новой газеты» в Москве, а петербургской …

 

Иванова: Двадцать.

 

Качалова: Двадцать, да. 

 

Иванова: Ну все равно …

 

Качалова: Да. Тоже кругленькая.

 

Иванвоа: Как будете отмечать?

 

Качалова: Еще не знаю. Надеюсь, проведем этот, про который я сказала.

 

Иванова: Баркемп.

 

Качалова: Баркемп… Нет, баркемп в Доме журналиста вы не хотите, Людмила Дмитриевна. Здесь разнесут все. Это лучше в каких-либо индустриальных помещениях. Потому что там параллельно с какими-то звездными умными спикерами могут прийти и ….

 

Иванова: Странные спикеры (смеясь)

 

Качалова: И…  пассионарные спикеры.

 

Иванова: Пассионарные, пассионарные… Хочется еще активности зала. Вот Лена Гусаренко хочет спросить.

 

Качалова: Да, она обещала меня спросить про котиков.

 

Иванова: Сейчас спросит…

 

Качалова: Спросит, наверное, про что-то другое.

 

Гусаренко: Про котиков не буду, извини, пожалуйста…

 

Качалова: (смеясь) Черт, обманули.

 

Гусаренко: Диана, имидж газеты такого правдолюба, правдоруба… Были ли ситуации в истории «Новой», за которые тебе неловко?..

 

Иванова: Какой хороший вопрос!

 

Качалова: Хороший вопрос, вот я сейчас начинаю вспоминать, и вот даже. Это не потому, что их не было, я уверена, что они были. Я пытаюсь сейчас вспомнить, честно, мучительно вот … Не слышно, как шестеренки там кружатся?

 

(реплика из зала без микрофона)

 

Качалова: Наверняка, конечно. Мы тут вообще-то все не ангелы с белыми крыльями и, безусловно, были случаи какого-то такого фак-апа, извиняюсь, не могу припомнить. Но были случаи, безусловно, когда были какие-то неприятные ошибки, которые пришлось исправлять и да… Я вспомнила, можно я не про «Новую газету»?

 

Иванова: Можно

 

Качалова: Это просто моя любимая, и она мелочь по сравнению... Ты то спросила про серьезное, а я скажу про мелочь…

 

(реплика из зала без микрофона)

 

Качалова: Почти что… Когда я еще в «Моем районе» работала. У нас вышла какая-то опечатка, какую-то фигню написали, и в следующем номере мы как интеллигентные люди решили исправиться. Ну, и написали что «то-то-то» и последняя фраза была крупно, красиво «ПрОносим свои извинения»…

 

Смех в зале

 

Качалова: (смеясь) Это мое любимое. «ПрОносим свои извинения»… Я понимаю, что ты не об этом спрашивала. Если я вдруг к середине или концу встречи вспомню, я закричу и вернусь к этому вопросу. Сейчас буду об этом думать.

 

Иванова: Диана, хочется уточнить… Тираж «Новой» в Санкт-Петербурге сегодня…

 

Качалова: Ой, он маленький, он где-то порядка шести тысяч…

 

Иванова: Ну, не так уж и маленький, по нашим временам…

 

Качалова: Даже нет, он был около 6 тысяч, сейчас он стал меньше, потому что мы перешли на трехразовое, как я

называю трехразовое питание, на три раза. И поэтому есть … Он все время колеблется, есть дни, когда он выше, есть, когда ниже.

 

Иванова: Подписка существует? Это активные люди или в основном это продажи через…

 

Качалова: Честно говоря, подписка она такая небогатая. Есть какие-то люди, безусловно, которые подписывают… Это недавно была, слушайте, вот не могу не рассказать, из прекрасных историй. В первый же день после каникул звонила в редакцию женщина, практически плакала, и говорила о том, что она подписалась на «Новую газету» с индексом 80-0-84, а ей приносят газету с индексом 17-0-54… Ну вот. И она очень боится, что ей приносят не ту газету и она какую-то вражескую газету распространяет… Как она ее распространяет я не знаю… в Петербурге.

 

Иванова: (смеется)

 

Качалова: И мы сначала решили, что она немножко … нуууу … в празднике.

 

Иванова: Да.

 

Качалова: Ну вот. И я ей так сказала, вы успокойтесь, не страшно, «Новая газета»… А потом выяснилось, что она

оказывается пришла… это к вопросу о подписке. Она пришла в почтовое отделение свое и сказала, что она хочет подписаться на «Новую газету». Девушка-почтальонша сказала: «На новую? Сейчас!» и подписала ее на какую-то абсолютно новое издание…

 

Смех в зале

 

Качалова: (смеясь) И ей вместо «Новой газеты» приносят что-то, с индексом 17-0-54, чего она не выписывала… Поэтому подписка у нас небольшая. 

 

Иванова: Я не знаю, Аркадий, добавит ли Диана позитива на страницы «Новой газеты», но то, что она добавила по поводу «Новой газеты» здесь, в этом зале на нашей встрече, это точно. (смеется)

 

Качалова: Ну да, не все же про трагическое, надо иногда все же...

 

Иванова: Компенсируете веселой жизнью.

 

Качалова: Абсолютно, абсолютно.

 

Иванова: Так, еще… Да, пожалуйста, Борис Климентьев…

 

Климентьев: В Фейсбуке есть страничка Дианы, которая в принципе, мне кажется, очень многим нравится. Потому что она рассказывает интересные истории из ее жизни, столкнулась в метро с такой ситуацией, где-то еще была – с другой. Читать интересно, и я считаю, что там, наверное, читателей даже больше, чем в «Новой газете», когда она выступает в Фейсбуке. А никто не предлагал все эти истории как-то оформить и сделать такую книжку или какой-то вот такой?..

 

Качалова: Есть несколько издателей, которые каждый раз приходят и говорят, что надо сделать книжку… Но так много авторов, которые стремятся сделать книжки, что я думаю, пусть будут книжки у других авторов… Меня другое вот, Боря, меня другое… Я думала, ты другое спросишь. Меня другое беспокоит, меня все время спрашивают, вот вы там в Фейсбуке пишете какие-то маленькие такие колоночки, а что вы в газету их не пишите? А я скажу, я, когда 8 лет проработала в «Моем районе» у меня как у собаки Павлова уже выработался условный рефлекс, колонки, которые я там писала в каждый номер, они составляли 2100 знаков, иногда 2200, и все, шаг влево, шаг вправо, карается расстрелом. И я настолько привыкла писать эти маленькие штучки, что… И прихожу я в «Новую газету», об этом я в начале говорила, и мне приносят тексты в 14 тысяч, недавно текст прислал, лежит правда еще не тронутый, 35 …

 

Иванова: Боже…

 

Качалова: Я так открываю его, смотрю, и понимаю, что… И текст хороший в общем-то, прекрасный текст, он увлекательный. Про то, как мужики-археологи тащили, или не археологи, как называются люди, которые находят динозавров? Археологи же?

 

Иванова: Археологи.

 

Качалова: Археологи, и вот они тащили на себе какие-то кости динозавров. И в общем это про людей, кстати, про прекрасное, про позитив. Совершенно изумительная история про то, как люди спасали кости динозавров, которые они нашли. Но 35 тысяч знаков…

 

Иванова: Для костей многовато.

 

Качалова: Да, для костей многовато… Там не про кости, там про людей. И беда заключается в том, что тут подхожу я, со своими двумя тысячами 100 и выгляжу как фитюлька, и я вообще не понимаю куда это поставить. Я вообще абсолютно не вписываюсь в формат «Новой газеты»…

 

Иванова: Но тем не менее 7 лет ей руковожу…в этом славном городе.

 

Качалова: Ну нет, одно дело требовать от других, а другое дело … Я, правда, когда иногда свои тексты пишу, когда делаешь что-то, копаешь, напишешь кучу и думаешь: «Господи, как же это так получилось, ужас». 

 

Иванова: Еще вопросы есть? Да, пожалуйста. У нас сегодня активный оператор…

 

Оператор: Возвращаясь к социальным сетям, к фейсбуку… Вы сказали, что подписка в Питере небольшая. Где сегодня статистически находится ваш читатель, в интернете, на сайте? Есть ли в социальной сети «Телеграм», я не знаю. И где больше? И куда идет газета, будет ли отказ от бумаги?

 

Иванова: Ну, и если позволите, еще бы такой портрет читателя, в двух словах. 

 

Качалова: Про портрет попозже... сейчас отвечу на вопрос. Какой же это у нас был год? 2011 или нет, наверное, 2012… Писали мы прекрасную историю про то, как один депутат законодательного собрания во время выборов, купил студентов 60 голов, привез их в свой родной город Колпино, посадил их на автобус, выдал им зеленые ручки, потом мы поняли, почему ручки были зеленые, чтобы проверить, кто как голосовал. Вот вы часто с собой носите зеленые ручки в кармане? Никогда! А вот им выдали зеленые ручки, они ездили на участки – карусель – и каруселили. И мы об этом написали. А беда заключалось в том, что он был не только жулик, но он был еще и жмот. Потому что потом он этих студентов кинул и не заплатил им… Вот.

 

Иванова: И на этом то и попался.

 

Качалова. Да, и эти прекрасные дети, которые совершенно, им даже в голову не пришло, что они нарушают законы

Российской Федерации, опять-таки ссылаюсь на закон…

 

Иванова: Да, ты что-то сегодня неоднократно.

 

Качалова: Да, что-то меня заклинило. Вот. И эти прекрасные дети пришли к нам в редакцию и принесли 60 заявлений. Одно из которых начиналось словами: «Я, участник фОльсификации…».

 

Иванова: (смеется)

 

Качалова: И мы, естественно, делали про это… У нас был огромный материал прекрасный, который несколько человек делало. А у нас такая система, мы пишем и про городские события, и какие-то тексты - москвичам, московской редакции, когда тексты более локальные, им не всегда это интересно. Так же, как и нам не всегда интересны какие-то события в…

 

Иванова: …в городе Москве

 

Качалова: …городе Москве, да. А уж когда какие-то шедевры, они уж берут и ставят на свои федеральные полосы, берут на сайт. Так что это такой знак качества. Вот. И москвичи, естественно, опубликовали этот текст. И я помню, мы тогда офигели… Это был 12-й год. Правильно я говорю? Мы тогда совершенно обалдели, потому что за день с небольшим, этот текст прочитало 300 тысяч человек. И нам казалось, что это предел, все, больше, вообще не бывает.

 

А потом, когда начались, к сожалению, те трагические события, которые начались на Украине. И Лена Костюченко – это, правда, московская редакция, но газета-то одна, и Лена Костюченко делала интервью с этим бурятским, парнем из Бурятии, танкистом, который горел в танке, и его за день посмотрело 2 миллиона человек… да, вот, практически. И поэтому сказать, что аудитория… Она перетекла, наверное, из бумаги, поэтому, когда спросили про тираж. Да, тираж маленький, но меня это абсолютно не угнетает…

 

Иванова: Потому что читают в интернете?

 

Качалова: Да, читают в интернете. Для самых таких твердолобых, я не знаю зачем, мне кажется, что это никто не смотрит, но статистика показывает, что смотрят. Мы выкладываем ПДФки. Кто газету читает в ПДФ? Я не представляю, но кто-то, видимо, читает…

 

Иванова: Я читаю…

 

(смех в зале)

 

Качалова: Ой, прости (смеясь). Хорошо, что я не оценила этих людей, которые читают…

 

Иванова: Мне, понимаешь, некогда идти к киоску покупать, но старые привычки живут, хочется увидеть сверстанный  номер… Работала когда-то в «Смене».

 

Качалова: И я совершенно точно знаю, кто на сегодняшний день является читателем этого достаточно маленького тиража… Вот портрет аудитории. Это люди, так скажем, 60+ и чиновники. Которые до сих пор, они прекрасны, своими глазами видела, помощники вырезают им вот это вот ножничками и желтым маркером отмечают, где про них сказано.

 

И они это потом сидят и читают. Я не знаю, как читает Владимир Владимирович Путин, может ему тоже маркером тоже отмечают... Но наши городские, да, горжусь!

 

Иванова: Диана, а все-таки портрет читателя? Кто он такой? 

 

Качалова: Ну, бумажного я вам описала.

 

Иванова: Чиновники понятно, а вот вообще…читатель, который стремится, ждет «Новую», ждет новых публикаций, ждет ваших расследований?

 

Качалова: Ну, давайте так, все мы занимаемся своими делами, с утра до вечера мы не ждем «Новую» - это было бы странно. Сейчас, конечно, про читателей бумажной версии я сказала, что касается…

 

Иванова: Электронной…

 

Качалова: Электронной, то сейчас естественно значительно меньше – статистика показывает -  стало заходов с главной страницы газеты. Вот люди которые ждут «Новую» с утра до вечера и наконец заходят и смотрят, что же они там написали… Таких становится все меньше, у нас перехватывают хлеб социальные сети, ВКонтакте, Фейсбук…

 

Иванова: То есть больше идут читать на темы, на героев?

 

Качалова: Даже не на темы, на героев, а просто, когда кто-то начинает «перепащивать», извините, за это самое… И мы, естественно, продвигаем свои тексты в социальных сетях, но лучше всего, конечно, когда топовые блогеры прочитали, увидели и ужаснулись, и это самое, и дали этому жизнь. Сейчас очень редко… сейчас заходят на какие-то конкретные материалы, поэтому если посмотреть статистику, которая есть у сайта… она идет так ровненько, ровненько, потом пиуууу вскочила, потом …

 

(реплика из зала без микрофона)

 

Качалова: Да… ну, по-разному, Люсь, по-разному бывает… Бывают дни совсем провальные, бывает по три тысячи. Там, например, бывает…

 

(реплика из зала без микрофона)

 

Иванова: Без микрофона бессмысленно…

 

Качалова: Без микрофона не говори. Бывает, что что-то там взлетает и десятки…

 

Фомичева: Ты забыла про вашего самого главного читателя, который читал от корки до корки, это Даниил

Александрович Гранин. Муратов к нему приезжал, он действительно очень вашу газету… подписку ему давали и все…

 

Качалова: Да, да

 

Фомичева: Я хотела тебя спросить все же о сегодняшнем дне, так как ты крутишься все время в этой политике, во всем. Твои прогнозы на предстоящие выборы…

 

Качалова: О, господи, Люсь.. Людмила Дмитриевна (смеясь)

 

Фомичева: Ну, подожди, хочется тебя тоже куда-нибудь … Как ты думаешь, из 8 кандидатов, которые будут зарегистрированы…

 

Качалова: Там фамилии прекрасны…

 

Фомичева: Да, одна другой лучше, но не в этом дело. Как ты думаешь, сколько процентов наберет Ксения Собчак и пойдет ли на нее молодежь…

 

Иванова: Вот, Диана, за всю политику ответите.

 

Качалова: Давайте так, если молодежь пойдет куда-то, то она пойдет на нее. Но я не уверена, что она до туда дойдет. Потому что мы прекрасно знаем, кто у нас ходит регулярно на выборы. Ну, я думаю она свои 2 процента какие-то, может, и побольше… Я в принципе проголосовала бы за нее. Не потому, что я хочу ее как президента, а просто вот из принципа… Ну, не за Жириновского же! Потому что все остальные там такие прекрасные фейковые люди, ну, кроме главного кандидата… и Жириновский еще есть. Там некоторые фамилии, я вообще сегодня посмотрела, некоторые, первый раз услышала, не сразу выговорила. Поэтому…

 

Иванова: Диана…

 

Качалова: Не знаю… там кто-то пытается вот руку поднять.

 

Иванова: Да, кто пытается?

 

Вопрос: Ваше мнение о жизнеспособности проекта единого… общего списка оппозиции на городских и муниципальных выборах предстоящих?

 

Качалова: Ну, давайте так, в Москве говорят, что что-то получилось. Получилось в общем-то не очень много… Это хорошо, что получилось. Получилось не очень много и очень точечно. Поэтому сказать, что в Москве образовался после этого какой-то дикий прорыв, который вдохновил всю страну, я не могу. По крайней мере я его не вижу, может кто-то другой его видит. А в принципе оппозиция уже так много раз объединялась, что, наверное, уже хочется заплакать, ну еще один лишний раз никому никогда не помешает. В общем-то, это не вредно. Это абсолютно не вредно, и, если что-то произойдет. Я не уверена, что это может произойти на уровне каких-то более тяжеловесных выборов, например, в законодательное собрание. Но на уровне муниципальных, которые, к сожалению, дальше… эти муниципалы много ли чего они решают. На уровне муниципальных может что-то и получится. В принципе, это было бы здорово, потому что должно же быть что-то в нашем мире позитивное. Вот люди спрашивают про позитив, вот он и будет.

 

Иванова: Диана, на подобный вопрос ты очень часто отвечаешь в эфире, например, «Эха Москвы»…

 

Качалова: Что на один вопрос все время отвечаю? (смеясь)

 

Иванова: Нет, на подобный, на подобный... В эфире «Эха Москвы». Вот у тебя в жизни есть «Эхо Москвы», ты это сказала, у тебя есть «Интерьерный театр», ты выступаешь …

 

Качалова: У меня в жизни еще есть семья и собаки (смеясь).

 

Иванова: Нет, я сейчас не про это, про это отдельно…

 

Качалова: (смеясь) кроме «Эха Москвы».

 

Иванова: … перед студентами выступаешь, наверное, в Университете, вот в Москву... нет, нет, не в Москву, ты куда-то ездишь докладывать что-то…

 

Качалова: Ой, это катастрофическое меня ждет…

 

Иванова: Расскажи.

 

Качалова: Почему-то меня пригласили выступить перед венскими, австрийскими, простите, и еще какими-то европейскими журналистами, дипломатами. И там будут очень умные люди разные выступать, и я вот в жанре два прихлопа-три притопа. Я боюсь, что это будет катастрофа. Но, может быть, если в конце, если меня в конец поставят, то я повеселю дипломатов какими-то рассказами про нашу действительность. 

 

Иванова: Можешь рассматривать нашу встречу сегодня как маленькую репетицию, например.

 

Качалова: Ну да…

 

Иванова: Отложим…

 

Качалова: Тогда надо еще веселее, поднимем градус веселья…

 

Иванова: Отложим эту венскую историю, у меня вопрос другой. Тебе что мало работы как редактору «Новой газеты» в Питере, почему ты это делаешь?

 

Качалова: Что?

 

Иванова: Выступаешь, «Эхо», всякую активность проявляешь…

 

Качалова: Ну это, наверное, пиар-компания (смеется)

 

Иванова: (смеется)

 

Качалова: Спрашивали же про пиар-компанию… Нет, ну мне кажется, что у нас, к сожалению, так мало, ну не очень много, в городе людей, которые единомышленники. И когда зовут на «Эхо», странно было бы отказаться, потому что всех там знаешь 100 лет, во-вторых, это то место, где ты можешь донести свою точку зрения, рассказать про газету.

 

Студенты… А студентам вообще надо что-то разное рассказывать, потому что если они будут читать только такие… эээ разные книжки. Ну, не знаю, мне кажется, где-то надо рассказывать про «Новую газету» иначе они все будут хотеть писать в журнал «Космополитен».

 

Иванова: (смеясь) Который, кстати, в Петербурге уже не выходит.

 

Качалова: Так сегодня у нас в Петербурге уже вообще ничего не выходит. Выходит, только «Новая газета» и все… Вот.

Иванова: Хорошая пиар-компания (смеясь)

 

Качалова: Нет, действительно, я знаю. Потому что приходят студенты, практиканты, вот все время, что я в «Новой газете» работаю, я прикипела душой так по-крупному к одному практиканту, который теперь, фрилансером, но работает почти постоянно. А так приходят практиканты. Они хотят сходить на прессушку, они хотят написать какую-то маленькую заметочку, а когда их спрашиваешь, чего они хотят. Они хотят работать в журнале «Эсквайер». 

 

Иванова: Чего пришли в «Новую газету»?

 

Качалова: Да, нет… в принципе, сейчас, к сожалению, «Эсквайер», я не очень за ним слежу, но последнее время он очень изменился. Было время, когда они публиковали классные тексты, но они-то как раз интересуются не тем «Эсквайер», которые делает, может не расследования, но какие-то истории…

 

Иванова: Журналистику.

 

Качалова: Да, журналистику. А они скорее про что-то гламурно-прекрасное. Поэтому надо прийти с этой своей кувалдой и рассказывать про «Новую газету». Поэтому и я тут.

 

Иванова: Понятно.

 

Качалова: Да, тут и я в кустах…

 

Иванова: Есть ли у аудитории… Есть еще один вопрос в аудитории. Можно мы дадим микрофон гостям нашей встречи?

 

Качалова: Отдайте микрофон.

 

Иванова: Спасибо.

 

Вопрос: Диана, скажите, пожалуйста, в вашей практике сколько раз вы обращались с просьбой об интервью к первым лицам наших двух регионов и какие получали Вы ответы?

 

Качалова: Два лица, два региона… В принципе, ни разу не обращалась лично я ни разу не обращалась за интервью к Дрозденко, это регион области. При том что он человек крайне доступный, я думаю, если обратиться, то проблем бы больших не было. Но вот просто… Ну про какие-то показатели мы итак довольно много пишем. Про нарушения, кражи леса, какие-то экологические проблемы, реестровые проблемы, нарушения, коррупцию тамошних чиновников, мы пишем итак. А именно с человеческой точки зрения, просто поговорить как с человеком, он просто для меня какого-то секрета…(я, наверное, ошибаюсь), но он для меня какого-то секрета не представляет.

 

Иванова: Который хочется раскрыть?

 

Качалова: Да. Я вижу в нем очень хорошего добросовестного чиновника, с ним достаточно все просто и ясно. И я думаю, если обратилась бы «Новая газета» к нему с просьбой об интервью, то, наверное, он бы не отказался. А с губернатором нашим Георгием Сергеевичем все, конечно, сложнее. Он практически не дает интервью и, боюсь, что теперь будет давать еще меньше.

 

Иванова: Ну ты же взяла у него интервью в сентябре?

 

Качалова: Да. И в принципе я до сих пор не понимаю, зачем он дал интервью «Новой газете». Для меня это загадка, честно скажу, потому что есть масса прекрасных мест, с кем можно поговорить. Правда уже после этого интервью, где, как некоторые считают, он выглядел несколько своеобразно, обратились в «Российскую газету», и там вышло как раз то, что нужно, про инвестиции, новации, надои… Ну, надоев у нас в городе нет, это к Дрозденко, ну, про все вот это прекрасное…

 

Иванова: А у тебя какая была цель, что ты хотела у него спросить?

 

Качалова: А мне хотелось понять, что же за человек рулит нами, ну не нами, а городом, уже шесть лет, и про которого мы ничего не знаем. И про которого ходят даже не анекдоты, анекдоты бы ходили, это было бы хорошо, а ходят какие-то такие слухи, что у него два состояния: или спит, или молится. И хотелось понять, чем он занимается на самом деле. Еще есть третье предположение, но я не буду его озвучивать. Вот. И поэтому хотелось понять, как человека

 

Иванова: Тебе хотелось раскрыть его как человека.

 

Качалова: Потому, что понять. Он такой прекрасный в общем-то. Бывает он приходит на какие-то журналистские мероприятия, брифинги, почему-то всегда приходит лохматый. У него всегда на голове что-то такое несуразное. Он как-то вот бубнит и при этом город вроде живет, ничего  не загибаемся, худо-бедно как-то существуем, есть места, где значительно хуже…

 

Иванова: (смеется)

 

Качалова: Не, ну, правда. Ну вот. И он как человек был интересен, и я в нем нашла одну вещь, которая мне очень понравилась. Это я не занимаюсь рекламой Георгия Сергеевича Полтавченко, упаси господь. Потому что…

 

Иванова: Ты рассказываешь о своем личном впечатлении.

 

Качалова: Мое личное впечатление было такое, что мы, когда с ним поговорили. Меня просили прислать вопросы. Я сказала, что вопросы, естественно, никакие я присылать не буду, я просто пришлю темы, на которые мы, может быть, поговорим. Я честно прислала эти темы, Но потом прошло 9 месяцев, и темы изменились

 

(смех в зале)

 

Качалова: (смеясь) Ну 9, ну да, так получилось с февраля по октябрь…

 

Иванова: Согласовывали 9 месяцев?

 

Качалова: Ну почти... Нет, нет, ничего не согласовывали, договаривались. Потому что, если бы идти напрямую, через пресс-службу, то фигли бы мы что получили. Пришлось идти всякими огородами. Вот и долго обещали, все-все, завтра-завтра, потом поездка в Архангельск, потом мой отпуск, в общем все это переносилось много раз. Неважно, суть не в этом. Поэтому я пришла туда без каких-либо вопросов и говорили без заготовок. 

 

Иванова: Ты хотела позитива внести и сказать, что тебе понравилось.

 

Качалова: Да, сейчас будет позитив. Потому что он на многие вопросы отвечал так… как мог. И в принципе меня потом попросили. И существует журналистское правило, если вы пишите текст, и там есть цитата, то цитату надо согласовать с тем, кто говорит. А весь текст посылать не надо. А когда это интервью, то в общем-то, конечно, хорошо бы согласовать и интервью. И когда я это интервью посылала…

 

Иванова: На вычитку...

 

Качалова: Ну, даже не на согласование, а прочитал чтобы человек, что получилось. У меня в душе грызли кошки, собаки, хомячки, все это грызло, потому что…. Потом позвонил один из его близких людей и просил текст не ставить. Вот. Ну мы как-то отбились от этого. Вот спрашивали, чем помогает Дмитрий Андреевич Муратов, вот, я ему позвонила: «Дмитрий Андреевич, душат». Он говорит: «Посылай всех к чертовой матери, мы сзади за тобой стоим, спиной», то есть «стеной». И я боялась, что будет все плохо, принесут мне все исчирканное, изуродованное. А он исправил три слова. При том, что в общем то он там выглядел так, по-разному, какой есть наверное, да… И я так полагаю, что читали его пресс-секретарь, и помощники читали. И, наверное, могли бы душить, давить: «Давайте это исправим, здесь он глупо выглядит. А здесь вообще выглядит черт знает как». Но нет. Исправили буквально 3-4 слова и вот это позитив. Потому что человек отвечает за свои слова. Ну сказал так, значит вот слово держу, пусть оно так и будет. Честно говоря, это меня тронуло сильно. 

 

Иванова: Спасибо, Диана. Ну позитива мы в наш разговор добавили…

 

Качалова: Ну, я сколько могла.

 

Иванова: Время трансляции истекло, я благодарю всех кто пришел, благодарю всех, кто был активен, и всех, кто хотел быть. Заканчивается трансляция, но это не значит, что вы уже не можете задать свои вопросы Диане. Вот она, вы можете к ней подойти и задать эти вопросы. А я благодарю тех, кто смотрел нас в интернете. Следующая встреча в рамках клуба «Место встречи – Невский, 70» состоится 26 февраля. У нас в гостях будет Игорь Паловский. 26 февраля - заместитель главного редактора агентства «Регнум». Смотрите, слушайте, приходите. Спасибо.