Место встречи Невский 70 "Уроки Ведомостей"

9 ноября в 18:00 в проекте "Место встречи Невский 70" говорить будем про деловую журналистику. Экс-редактор петербургского бюро газеты "Ведомости" Анна Щербакова обещает рассказать про бизнес-журналистику, поделиться своим многолетним опытом и представить лучшие практики работы журналистов в этой сфере. Встреча, как всегда, пройдёт в формате журналистского клуба. Ведущая - арт-директор Дома журналиста Ирина Иванова.

Встреча с экс-редактором петербургского бюро газеты «Ведомости» Анной Щербаковой.
"Деловая журналистика. Уроки «Ведомостей»

Иванова Ирина (арт-директор Дома журналиста): Мы рады нашей новой встрече в Доме журналиста в рамках проекта «Место встречи – Невский, 70. Старые и новые СМИ Петербурга». Сегодня мы будем говорить о деловой журналистике. Наша встреча так и называется «Деловая журналистика. Уроки «Ведомостей». И я с удовольствием представляю нашего сегодняшнего гостя, который пришел в наш журналистский импровизированный клуб, - это Анна Щербакова, в недавнем прошлом редактор петербургского бюро газеты «Ведомости».

Щербакова Анна: Добрый вечер!

Иванова: Анечка, у меня первый вопрос. Мне кажется, прежде чем вообще эту тему раскрывать, нужно очень четко понять, что же мы вкладываем, какой смысл, в определение «деловая журналистика». Вот скажем, если я как журналист пишу себе статью, ну не знаю, про завод или про банк или про курс акций, я - деловой журналист? Или все-таки это понятие подразумевает не только выбор объекта, но и что-то еще?

Щербакова: На мой взгляд, это подразумевает сервисную функцию. Это журналистика, которая делается для принятия решений. Принятия решений о том, куда инвестировать, куда не инвестировать, и, соответственно, аудитория деловой журналистики - это люди, которые принимают какие-то решения управленческие. Поэтому это скучные вещи, которые мы писали, это много цифр, что называется, это не то, что читают для развлечения, а то, что читают для дела.

Иванова: Тогда вопрос, 18 лет назад Вы, Анна, стали создавать в Санкт-Петербурге бюро одной из самых серьезных газет в нашей стране - газеты «Ведомости». Что же Вам так интересно было в этой скучной теме, которую, как Вы только что сказали, читают так мало?

Щербакова: Слушайте, ну вот есть классический вопрос «Куда текут деньги?», которым задаются люди. Там в инвесткомпаниях, на бирже, еще где-то. И в общем это увлекательный процесс, не скрою. И кроме того, понимаете, 18 лет назад все было глубоко на дне и начинало расти. И собственно этот рост, он и был для нас объектом описания много-много лет. И подбирать синонимы к слову «рост» было довольно увлекательно.

Иванова: Сколько подобрали?

Щербакова: Ну, я не считала как бы…

Иванова: «Развитие» там…

Щербакова: Да… Но потом приходилось подбирать синонимы уже к другому слову: «спад»…

Иванова: (смеясь) Это было уже не так увлекательно?

Щербакова: Да нет, это тоже было неплохо. Там есть свои конфликты, свои интриги. А потом к слову «стагнация» еще сложней их подбирать, если говорить филологически совсем.

Иванова: Как Вы подбирали не только синонимы, но и коллектив журналистов, с которыми Вы делали эту деловую журналистику в Санкт-Петербурге? Я думаю 18 лет назад готовых кадров практически не было.

Щербакова: Кадров никогда нет подходящих... Но они подбирались, и некоторые из них здесь даже присутствуют. Маша, привет! И собственно говоря люди, которые приходили и учились прямо на месте, это, наверное, наш самый главный актив, вот. Потому что научить проще, чем переучивать. Опыт такой у меня.

Иванова: Чем все-таки, хочется понять до конца, все равно не поняла. Чем все-таки журналист из бизнес-изданий, бизнес-журналист, отличается от просто журналиста? Есть какие-то особенности? Профессиональная деформация какая-то есть?

Щербакова: На самом деле рассматривать... Как бы чем кайф взгляда экономиста? Он бесстрастный, его можно считать циничным взглядом, который неэмоционально оценивает только факторы. Факторы, которые влияют на то или иное явление. И я вспоминаю такой чудный эпизод, как бы поделикатнее сказать. Мне рассказали про изменения в жизни одного нашего бывшего коллеги, не очень хорошие изменения – он потерял работу. И вместо того, чтобы его пожалеть, первое что я сказала: «Это очень плохой факт для рынка, что так произошло». И это профессиональная деформация. Потом то же самое сказала одна моя московская коллега. Такой «ведомостёвый» ДНК. «Да, с точки зрения рынка – это плохо, с точки зрения рынка – это хорошо». И с точки зрения рынка закрытие петербургского бюро, с точки зрения рынка, это очень нехороший знак, рынок сжимается.

Иванова: На всякий случай, вдруг у нас кто не в курсе. 18 лет существовало петербургское бюро газеты «Ведомости» и вот буквально – когда точно?

Щербакова: В конце октября.

Иванова: Да, в конце октября вышел последний выпуск петербургской полосы.

Щербакова: И я говорю, что этот прекрасный и циничный взгляд: «Вот это хорошо для того и того-то, а это плохо, потому что будет развиваться так-то и так-то», он мне конечно очень в жизни помогал. В чем-то, наверное, мешал – в проявлении эмоций. Но это восхитительная школа, и это действительно… Да, когда ты через призму «на что это повлияет, как это будет выглядеть через какое-то время» смотришь на происходящее, то это скорее взгляд экономического журналиста. А если «няшки» всякие, то соответственно - нет.

Иванова: Понятно. Вот я собиралась сегодня на встречу с известным петербургским журналистом. Продумывала, о чем мы будем говорить, а сейчас я понимаю, что сижу за одним столиком не просто с известным журналистом, а с очень влиятельной женщиной. Потому что именно этот журналист обладает большим количеством знаний, которыми совсем не все мы с вами обладаем. Ань, твоя осведомленность, твое умение задавать вопросы, твоя способность быть в курсе каких-то вещей и видеть то, что другие не видят. Они на твоей жизни как отразились?

Щербакова: Никак, не знаю…

Иванова: Ой, к нам гости подходят. Оксана Чернышева, пожалуйста, проходите садитесь будьте добры, у нас тут журналистский клуб, прямая трансляция в интернет…

Щербакова: Очень много вещей… очень мало возможностей для самообмана. Начинаешь оценивать так или иначе. Я тут недавно сходила к врачу. Я думаю, врачу не задавали столько вопросов давно. Я не думаю, что это сильно помогает в жизни, но как есть.

Иванова: Я имела ввиду другое. Условно говоря, есть у тебя какая-то информация, очень может быть, та компания или тот банк или та инвестиционная структура совершенно не хочет, чтобы эта информация появлялась на страницах газеты «Ведомости».

Щербакова: Ну да, новости - это то, что кто-то не хочет, чтобы было написано.

Иванова: И что? Они предпринимают какие-то действия?

Щербакова: Не знаю, особо не предпринимали. Я считаю, что у нас неплохая репутация была.

Иванова: Наверное, это еще одно ключевое слово. Скажи о репутации для делового журналиста, что это, как это, почему это важно?

Щербакова: Это важно, и не только для делового журналиста. Вообще по жизни довольно важно, на мой взгляд. Ну, у кого какие приоритеты – это другой вопрос. Кайф этой газеты был в том, что она была независимая. Не смейтесь, молодые лица здесь вижу я, так бывает. И может быть, собственно, мы остались для того, чтобы вам это объяснить. Так бывает! Когда нельзя позвонить…

Иванова: Минуточку… Такая техническая деталь, мы обязательно подключим весь разговор к залу, но, если вдруг вам не терпится, вы не можете дождаться этого момент и хотите что-то сказать прямо сейчас, совершенно бессмысленно делать это без микрофона. У нас есть микрофон, он ходит по залу…

Фомичева Людмила (председатель Союза журналистов СПб и ЛО): Вы должны чуть-чуть рассказать историю. Ира говорит о том, что все всё знают... А в интернете люди, допустим, смотрят, они не знают. Нужно сказать о том, кто учредитель этой газеты, почему именно она независимая и не поддается влиянию властных структур, государственных и так далее. И поподробнее объяснить, полоса выходит сколько раз в неделю. Какое-то такое информативное еще.

Иванова: Спасибо Людмила Дмитриевна. Людмила Фомичева, председатель Союза журналистов. Ань, на самом деле, у нас одна из задач проекта «Место встречи – Невский, 70» это, знаешь, провести своего рода такую систематизацию. Поэтому вопрос абсолютно имеет место быть. Прошу тебя, выдай справку.

Щербакова: Эта газета была учреждена в 1999 году двумя крупнейшими издателями деловой прессы. Это издатель The Wall Street Journal, сейчас News Corporation Мердока, и издатель Financial Times Pearson Incorporated. То есть два крупнейших издателя деловой прессы объединилась в России, что тоже было неслыхано, скинулись, сейчас смешно говорить, по 5 миллионов долларов, и создали эту газету. Англо-саксонские традиции в журналистике деловой сильны и мало с чем сравнимы. Почему? Очень велика роль фондового рынка, роль биржи, у нас так не было и теперь, Бог весть, когда вообще будет, к сожалению. Но даже в других регионах, даже в Европе, это не настолько сильно, наверное. Поэтому там традиции сильнее всего. Эти рыночные силы невозможно уговорить, с ними нельзя договориться, ну, возможно что-то слить, какой-то инсайт. Но инсайт перестает быть инсайтом ровно в тот момент, когда ты его публикуешь. Поэтому собственно… или его публикует кто-то другой. Поэтому тут тоже независимость и репутация довольно легко защищаются. И поэтому, когда начались всякие разборки и появилась возможность (нет, не возможность, О’k), появилась традиция кому-то звонить – издателям, каким-нибудь металлическим магнатам. Я думала, а у нас кому будут звонить? Мердоку или непосредственно в Лондон этим чувакам? Честно говоря, даже не помню, кто там первое лицо. Вот. И, конечно, это огромное вообще благо, огромный комфорт, когда ты занимаешься своим делом, не думая о том, кого ты там можешь невзначай не то чтобы обидеть, чьи интересы нарушить. Да, я этим наслаждалась много лет.

Иванова: Продолжая этот небольшой экскурс в историю. Петербургское бюро газеты «Ведомости». Были ли бюро в других крупных городах России?

Щербакова: Да, были.

Иванова: В каких?

Щербакова: Были, по-моему, в 5 или 6, Казань, Новосибирск, если не ошибаюсь, Ростов-на-Дону, Самара, и что-то еще…

Иванова: И, чтобы уже поставить точку в этом нашем справочном разделе сегодняшней встречи, скажи, почему через 18 лет после своего создания бюро прекратило свое существование?

Щербакова: Я не была человеком, который принимал это решение. Я могу сказать свою версию. Понимаете, когда пишешь 18 лет про экономику, то нельзя игнорировать экономические всякие тенденции. Тенденции были, прямо скажем, не сахар, отвратительные были тенденции, мягко говоря. Поэтому…. как бы мало рекламы, у нас платная подписка, в том числе платный доступ на сайт, что в общем для российского рынка немножко новое слово. Подписчиков мало, кормовая база, что называется, в виде рекламы и в виде подписки, она не растет. Денег мало, производство дорогое тем не менее – это бумага. И, даже если сайт, все равно, у нас дорогие журналисты, много зарабатывали, белые зарплаты получали. Поэтому, когда речь заходит об оптимизации, об экономии, совершенно логично, конечно, резать то, что дальше от Москвы. Поэтому мы жертвою пали…

Иванова: Когда мы с тобой обсуждали сегодняшнюю встречу, ты предложила тему «Деловая журналистика. Уроки «Ведомостей». И, если уж мы стали говорить про жизнь и, простите, смерть петербургского бюро деловой газеты «Ведомости», то каковы основные уроки?

Щербакова: Ну, во-первых, я вам хочу сказать, что все-таки эту газету читали не из-за петербургской страницы, и слава Богу. И она продолжает существовать, и принципы ровно те же, никто не вмешивается. Никакой Демьян Кудрявцев, который сейчас владелец этого всего, поэтому она есть и не надо, собственно говоря, проливать эти слезы. Все существует, просто там стало меньше петербургских новостей. Их итак было уже немного. Роль нашего города в экономике медленно, но верно сокращалась, как и роль регионов вообще. Потому что все консолидируется в трудные моменты, в кризисные моменты, все консолидируется в одном центре. Угадайте где он находится? 600 км южнее.

Иванова: Вот Демьян Кудрявцев, который до недавнего времени возглавлял газету «Коммерсант»…

Щербакова: Ну, до давнего времени, уже прошло «100 лет в обед»…

Иванова: Теперь возглавляет «Ведомости»…

Щербакова: Он не возглавляет, это неправда.

Иванова: Давайте проливайте свет…

Щербакова: Нет, ну Демьяну, когда начался этот запрет, начал действовать на владение иностранными, со стороны иностранных издателей, который в общем нам, мягко говоря, ничего хорошего не сулил, то владельцем газеты стала семья Демьяна Кудрявцева. Он член семьи владельцев «Ведомостей». Как бы, вы понимаете, что один, даже и такой заслуженный, человек, гораздо уязвимее, чем два международных издательских дома. Но я не знаю, звонят ли Демьяну Кудрявцеву или нет. Это в редакции не знает никто. Поэтому все, о чем я говорила тут, оно все живо и здорово, слава богу.

Иванова: «Ведомости», «Коммерсант», если продолжить разговор о современной деловой журналистике в России сегодня, какие издания Вы бы еще назвали?

Щербакова: «Деловой Петербург», Forbes, информагентства.

Иванова: Какие? Разные?

Щербакова: «Интерфакс», «РБК», «Финанс.ру», есть такое «Банки. ру». Есть куча нишевых сайтов, они конечно несравнимы по масштабам с «Интерфаксом» (смеется). Но они есть, эти люди, как не крути, предприниматели, топ-менеджеры. Все равно нужна информация для принятия решений. Вопрос в том, где ее находят. И, соответственно, эта ниша не растет, потому что предпринимателей не становится больше, и, к сожалению, экономика не процветает.

Иванова: Я думаю, что настал тот момент, когда нужно передать слово залу. Уже достаточно много информации разной прозвучало, идей, и справочной какой-то информации, и исторических фактов. Если есть вопросы, тут у Светланы микрофон, коллеги нашей, она готова его передать кому-то. Есть вопросы в зале? Да, Людмила Дмитриевна, готова задать вопрос, пожалуйста.

Фомичева: Я хотела бы сказать об Анне Щербаковой, которая у нас сегодня в гостях. Дело в том, что мы когда-то начинали с ней рядышком в информационном агентстве, тогда еще, «Интерфакс», и на моих глазах она буквально стала тем, кем она стала: самым ведущим финансовым и экономическим журналистом, по крайней мере, на Северо-Западе, может быть, даже и дальше. Но я хочу сказать, что, когда она работала в информационном агентстве, она вела тему военных. И надо отдать должное, оттуда еще у нее были такие отношения, что ей как женщине, которая с военными работает и берет у них информацию, и ей давали эту информацию, и она была лучшим военным журналистом. А сейчас у меня вопрос. Во-первых, немножко не сказали о тиражах, мне интересно, сколько, большой тираж, в смысле «Ведомости»? Это первый вопрос. И второе, я бы хотела отметить, что Анна Щербакова, она преподает на факультете журналистики, преподает деловую журналистику. И это очень интересные лекции ее, потому что мы приглашали на наши семинары, в Союз журналистов, и они пользовались огромным успехом, и очень интересные. Она - действительно великолепный преподаватель, и она может рассказывать молодым журналистам о том, как нужно брать и доставать эту информацию. А вопрос у меня такой. Как Вы считаете, сейчас из экономических целей закрыли одни полосы, вторые, в Казани, на Дону, я не знаю, тенденция эта будет продолжаться или нет? Это первое. И второе. Нет ли угрозы того, что сами «Ведомости» в таком независимом виде, хотя бы с экономической точки зрения, перестанут существовать?

Иванова: Очень комфортная ситуация – прозвучало три вопроса. Как говорил Горшков, который был гостем нашего клуба, это самая лучшая ситуация для отвечающего, потому что можно выбрать тот, на который тебе хочется отвечать.

Щербакова: Я уже забыла половину (смеется). А… Тираж порядка 70 тысяч, из них примерно 10 тысяч в Петербурге. И то же петербургская аудитория – по сайту видно. Тираж уже ни о чем не говорит, говорит количество заходов. Меньше 10% нашей аудитории находится в Петербурге, если судить по сайту. Что логично, действительно все концентрируется. Вот. Что касается независимости… Конечно, уже нигде не осталось давно никаких этих страниц. Тут опять же вопрос носителя – страницы, сайт, разделы. В Петербурге еще кое-что интересное происходит, но тут, как водится, скажу «эти москали не хотят ничего видеть кроме своей южной столицы, как будто северной и нету». Но беда в том, что действительно можно не видеть какие-то вещи, и это не влияет ни на что. Действительно все «унасекомилось» довольно сильно, как говорила одна женщина: «Пропорционально значимости Петербурга в экономике». Вот значимость эта катится под откос. А насчет независимости - это такая особенность, это свойство этого бренда. Конечно, можно его как-то разрушить, разбодяжить, но тогда его ценность будет мала, и я думаю, что для мужа-владельца это не очень желательная вещь. Я не вижу собственно пока никаких вмешательств особых в независимость. Как оно будет дальше? Прогнозировать экономическими методами это сложно, тут очень велика роль политики, а она как раз очень плохо поддается прогнозированию.

Иванова: Кто был и остается конкурентом «Ведомостей»?

Щербакова: Ну, Коммерс…

Иванова: «Коммерсант», все-таки «Коммерсант».

Щербакова: Ну, РБК, наверное. Тут все уже друг другу конкуренты, и ты открываешь с утра…. Ну, конечно, не с утра, ночью ты лезешь на сайт «Коммерсанта» и смотришь, что они написали, и сравниваешь с тем, что написал сам. А теперь же все не бумажное, а онлайновое. Поэтому и ”Forbes”, и РБК, и информагентства конкуренты.. и ”Деловой Петербург”.

Иванова: Вопросы… Да, Светлана…

Алексеева Светлана: Тут говорили, что Анна ведет лекции по деловой журналистике. И тут вопрос, наверное, о том, что составляет основу деловой журналистики – информация. Как с ней работают журналисты этого жанра? Откуда основные источники информации? И особенно это интересно, потому что у нас мало открытых источников, очень много источников, которые из личных связей складываются, из каких-то внутренних общений. И тут профессиональная этика вступает в силу. Что можно, что нельзя, что как отсеивается, как принимаются решения, что публикуется, что нет, где зона ответственности журналиста за ту информацию, что выходит на полосе газеты?

Щербакова: Публикуется… Что влияет на что-то, то и публикуется. Вопрос что... Например, последнее время много писали о назначениях в банках, и мы понимаем, что это интересует какое-то количество людей. Но это комьюинити очень маленькое и становится все меньше и меньше. Но это интересно, это некая неожиданность, это некий сюрприз. А что касается информации, да, есть какая-то финансовая отчетность, какие-то вещи, которые есть в открытом доступе, и их надо просто прочитать, сравнить, посчитать. А есть безусловно какие-то вещи, которые люди рассказывают. И поскольку эта открытая часть экономики - она сжимается, то этих первых становится меньше, а вторые – кто-то что-то на ухо сказал или на бумажке написал и дал почитать. Такая есть форма, чтобы не слышно было. Вот так на бумажке написал и вот так передал. Их становится, пожалуй, больше. И конечно одна из компетенций, это знание источников информации и доверия с их стороны. А доверие можно только одним способом – не палить свои источники.

Иванова: Хранить и беречь.

Щербакова: Беречь, да, беречь.

Иванова: Интересно, а вот вы начинали, когда деловая журналистика находилась на пути становления, вместе с ростом…

Щербакова: Да… в одна тысяча девятьсот… да, да

Иванова: Аня, насколько нужны профессиональные экономические знания журналисту, который работает?

Щербакова: Нужны, конечно, нужны. Много кто, собственно, их приобретал в процессе, и ничего. Если смотреть на «Коммерсант». В «Коммерсанте» работали люди, которые много знали про экономику, но не очень хорошо писали. И ничего, получился хороший продукт. Наняли тех, кто переписывает, да. В «Ведомостях» была примерно та же история. Но экономика к тому времени сделала какой-то шаг и стала более рыночной, более биржевой, более независимой от конкретных людей. Но в Петербурге у нас все-таки преобладали выпускники журфака. Я не специально это делала, но не скрою, конечно, людей, которых учишь, про них много что понимаешь в профессиональном плане. И выросло много хороших журов. В Москве, насколько я понимаю, и в принципе в деловой журналистике, людей с экономическим образованием довольно много. И это как бы хорошо.

Иванова: У нас есть еще вопрос. Игорь Алексеев, пожалуйста.

Алексеев: Скажите, пожалуйста, вопрос не о профессиональной деформации, а профессиональной корпоративности. В Петербурге последнее время, последние три года, закрывается просто… практически не осталось СМИ. Когда закрылось БМГ, ушло, не осталось ни газет, ни телевидения местного, осталось два канала, сейчас один появился, формат... не нам судить уже. У меня такой вопрос, на ваш взгляд, это нормальная ситуация, когда закрылась одна из ведущих экономических полос одной из ведущих экономических газет в стране, и никто на это не отреагировал. Иногда, бывает так, ну кто-то в новостях написал. Или не нужно было вообще реагировать, потому что «Яго сделал дело, Яго должен умереть»?

Щербакова: А что тут реагировать? Демонстрацию устраивать? Ну вот нету для этого факторов…

Алексеев: Ну почему сегодня в Петербурге напрочь информационное поле убивают, вам не кажется это? Петр Годлевский тут сидит, будет со мной согласен или не согласен, как главный редактор.

Щербакова: Ну есть же рыночная какая-то вещь, есть спрос, есть предложение. Ну не было спроса на это, ну не подписывались, рекламу не давали, или давали недостаточно. Мне кажется, что выросло, то выросло.

Иванова: То есть, условно говоря, сначала рынок потребления этого продукта рос, а потом он …

Щербакова: Да. Тут два рынка. Есть рынок рекламы и рынок подписки. Тот и другой в не очень хорошем состоянии. Не все привыкли подписываться. Не знаю, мне это проливание слез как-то не очень близко, потому что как бы, если есть спрос, надо что-то делать, надо пытаться монетизировать, а если его нет… Ну закрывает отчасти "Деловой Петербург" потребности в местной информации. В федеральной и глобальной – «Ведомости» – все-таки газета о мире и о национальном рынке – она там есть. Ну была такая мулька, нет ее теперь. Не скажу, чтобы мне было не жалко, но что теперь? Не знаю…

Иванова: То есть демонстрации устраивать точно не надо…

Щербакова: Как на это реагировать? То же самое, мне жалко "Невское время", но образца 1993 или какого-то 94 года. А потом же оно унасекомлялось… И тут проблема в том, что бумага не очень жизнеспособна, а в электронном виде есть свои ограничения и свои проблемы. Вот "Фонтанка". Есть хороший продукт, и он существует, коль мы его все любим и читаем. И там большая аудитория. Значит нет такой потребности, жалко, конечно, хочется ее создать.

Иванова: А вопрос. Должно ли издание выращивать свою аудиторию? Какие-то в этом направлении действия…

Щербакова: Выращивать, нет. Мне кажется, холить и лелеять, пестовать и привязывать к себе, создавать лояльность, для этого есть разные хорошие способы. А вот чтобы прям выращивать, я вот такого, честно говоря, не припомню.

Иванова: Условно, из студентов экономических вузов…

Щербакова: Да, но тут либо ты читаешь, тебе надо, либо нет. Сейчас вообще столько всего, что и читать не успевают люди многие. Тут вопрос в том, как эту информацию, если она им нужна, правильно подавать. Как обслуживать читателя? Смысл газеты в том, что ты продаешь какой-то продукт читателю. Если им это нравится и надо, если ему это мило или полезно, а в идеале и то, и другое. Мы знаем, что многие подписчики "Ведомостей" с гордостью говорят: "Мы подписаны на "Ведомости". Мы любим "Ведомости". Это как-то их самолюбию, не смейтесь, полезно…

Иванова: Помогает идентифицировать себя.

Щербакова: Совершенно верно. То собственно подписка тогда растет, а если мы не создали этого преимущества, тогда и не растет.

Иванова: Вопросы в зале есть? Нет? У меня тогда вопрос. Вот все так серьезно поговорили про экономику, про уроки, ситуацию проанализировали, но ведь работа журналиста при этом - это огромное количество встреч, людей, удач и неудач, каких-то побед и разочарований. Поделись какими-то яркими страницами своей работы в этой серьезной деловой газете.

Щербакова, Задумалась... На самом деле это действительно очень удобная, очень хорошая наблюдательная площадка была все эти годы за тем, что происходило в экономике, а потом и в политике. Вы будете смеяться, но первые годы существования "Ведомостей" у нас не было рубрики "Политика". И Леня Бершидский – редактор-основатель - говорил: "Мы про политику не пишем". Вы представляете? Это было года три возможно! А потом перестало быть возможным. Посадили Ходора и политика стала сильно влиять на экономику. И возможность на все это влиять, она была восхитительной, и делиться безусловно этой информацией и быть защищенным от каких-то влияний и наездов, это было очень здорово. Куча людей интересных повстречалось по пути.

Иванова: Назови каких-нибудь…

Щербакова: Неее, не буду. А что называть то? Читайте газету.

Иванова: Может быть какой-то материал, который ты считаешь своей удачей?

Щербакова: Нет, ну нету истории на этот счет. Подумала, байку какую-то - не знаю, что рассказать, не могу.

Алексеева: Может какие-то проколы были, которые приходилось закрывать своим редакторским телом?

Щербакова: Нет, телом не приходилось. (смех в зале)

Щербакова: (смеясь) В основном рассудочные всякие вещи.

Иванова: Будьте добры Оксане Чернышевой микрофон.

Чернышева: На твой взгляд, сейчас в журналистике в российской растет ли влияние аналитики и как меняется значение аналитики в деловой журналистике?

Щербакова: Растет, мне кажется. Очень здорово разделилось, да, потому что между бумагой и сайтом существуем. И новости в газету, уже они не доживают до вечера или до утра, когда выходит газета, их надо срочно грузить на сайт, когда они происходят, они же там не подгадывают к дедлайну.

Иванова: Иначе опоздаешь…

Щербакова: Да. А как раз для аналитики бумага, причем бумага не только ежедневная бывает, осталось немножко еженедельных журналов, а есть Forbes, Harvard Business Review, там собственно говоря для всяких размышлительных таких, не умирающих долго тем, место вполне есть. Вопрос: как заставить людей это читать? Это знаменитая история со стопкой газет или журналов… И даже был какой-то специальный сервис придуман электронный, по поводу того, что "Я буду читать за тебя журнал New Yorker (журнал New Yorker - это как раз такие длинные и качественные хорошие тексты) и коротко тебе буду перессказывать". Аналитика жива-здорова и даже вполне упитанна. Вопрос в том, как сделать ее правильно, людям подавать. У меня там закладок на телефоне – это надо прочитать, это надо прочитать. И все время некогда.

Чернышева: Это же означает, что она не упитанна, или будет не упитанна, если ее не читают.

Щербакова: Нет, читают. Смотрите. Теперь все довольно прозрачно. Все, что прочитали, в счетчике можно посмотреть. Вопрос в том, если статью прочитали меньше 5 тысяч раз, это не значит, что статья плохая. Это значит, что она интересует маленькое количество людей. Но может это платежеспособные или просто правильные для нашей аудитории люди по ряду причин. И их это должно привязать. Но, поскольку мы гонимся все время за этой статистикой, я медиа имею ввиду вообще, то как бы какие-то вещи могут погибнуть, и это будет жалко. Но понятно, что люди любят кликать на котиков или оленят, но нельзя все время следовать массовому вкусу, надо все-таки какие-то осмысленные интересы поддерживать. Не знаю, насчет воспитывать, но я все время говорю, нельзя все время кормить детей шоколадом, хотя они, конечно, любят шоколад больше, чем некоторые другие вещи.

Иванова: Аня…сейчас… Ну хорошо, третий вопрос – давай.

Щербакова: Мы все посчитали…

Иванова: (смеясь) У нас же аналитическая серьезная…

Чернышева: Сколько поколений журналистов сменилось за 18 лет в "Ведомостях", поколений редакций, я помню к вам приходили молодые ребята, вырастали…

Щербакова: И уходили с трясущимися руками

Чернышева: Да, да, уходили, вырастали.

Щербакова: Я думаю раунда три. Маша, как ты думаешь? Я думаю раунда три, ну четыре. Там же не все уходили одновременно, у нас не было таких исходов. Я думаю 3,5 поколения. Как считаешь? Не, я просто советуюсь.

Иванова: Машу пытаемся включить в беседу, Маша не включается. Ну, хорошо.

Щербакова: Мне кажется три с хвостиком. Вот так вот. Мы много где есть.

Иванова: Аня, ты интересную вещь такую сказала, чтобы быстро успевать с новостями, а на рынке деловых новостей это действительно важно, успеть первым, кого-то предупредить…

Щербакова: На любом рынке.

Иванова: Но здесь мне кажется особенно, да? Ну, может, это мое такое представление. Нужен сайт, выход в интернет, а аналитика – это типа бумага. Твое мнение, что дальше? Мы видим, что много изданий просто уходят в интернет. Вот такая газета как «Ведомости» или такая газета как "Коммерсант"… Она будет стремиться сохранять бумажную версию?

Щербакова: Будет. Я опять же говорю, как сторонний наблюдатель, я не принимаю таких решений. И когда была редактор не вполне их принимала, они более централизованные. Смотрите, бумага, не смотря на сокращение рекламных доходов, приносит больше денег, чем сайт.

Иванова: Почему? Там подписка?

Щербакова: Там дороже реклама.

Иванова: Дороже реклама плюс подписка. Она тоже дороже, чем…

Щербакова: Нет, она примерно одинакова. Ну, тоже зависит от стратегии, но в принципе там соотносится примерно. И поэтому бумагу не поднимается ни у кого рука, собственно говоря, уничтожить. А как оно будет дальше, Бог весть, посмотрим. Мне кажется, это будет еще какое-то время тянуться, и не один год, и не два. Потому что бумага, кроме того, что это традиционно, удобно, хотя и дорого, будет зарабатывать побольше. На любом сайте и в любом печатном издании эта разница велика.

Иванова: Вопрос - с какой газеты начинает свое утро журналист Анна Щербакова?

Щербакова: Ни с какой… (смеясь). Вот уже две недели я могу себе позволить начинать утро с других более приятных вещей. Хотела сказать "и не торопиться". Но торопиться пока еще надо. В смысле, там еще не все дела закончились. Но по-хорошему, конечно, я смотрю на "Ведомости". Уже с этим сайтовым сумасшествием, это не начинать день и не заканчивать. Оно все время. Это раньше было, когда мы только перешли в интернет, там было три пика потребления – с утра, перед или после обеда, и потом после выхода. А сейчас это все время. Конечно, я читаю «Ведомости», я читаю "Коммерсант", я поменьше читаю РБК. Я безусловно читаю "Фонтанку", если вы хотите знать, что происходит в Петербурге, невозможно обойти "Фонтанку". Это реально очень хороший продукт. Я не потому, что меня попросили, я искренне это считаю. "ДП" я поглядываю, но у них неудобный сайт, а до бумаги тянутся далеко. Но "Коммерсант" и "Ведомости", безусловно. Ну и плюс фейсбучек, который выступает агрегатором. Это такая модель универсальная, мы все по этому пути так или иначе идем.

Иванова: Кстати, на одной из наших встреч, Игорь Павловский, агентство "Регнум", высказывал такую идею, что скоро агентства информационные, не знаю относится ли это к газетам, будут и не нужны. Потому что агрегаторы формирует новостную ленту, и народ только их и читает.

Щербакова: Вопрос, а из чего они ее формируют? Где они тырят то эти собственно заметки качественные, аналитику, ладно, новости. Кто им это делает? Тут как раз есть определенная несправедливость, в том, что они этот весь контент, который создавался потом и кровью и оплачен из бюджетов СМИ, ставят к себе, и можно, даже не заходя на сайты "Ведомостей", "Коммерсанта" или чего-то еще, это прочитать. Где читал? На Фейсбуке где-то. Генерируют эту инфу все же журналисты. Я не знаю ответа. Тот, кто найдет ответ, придумает схему монетизации, обогатится и войдет в историю.

Иванова: Вячеслав, микрофон? Нет, вопроса? (смеясь) Потом спрошу, говорит. В Университете есть какие-то студенты, которые обучаются деловой журналистике, как они видят свое будущее? И как Вы, как преподаватель, видите их путь?

Щербакова: Они не знают, как они видят свое будущее. Но как-то оно там выруливается, и что-то они там делают. Как раз моя коллега, которая закончила Университет буквально в этом году, летом, она поработала у нас и сейчас благополучно ушла в «Деловой Петербург», и там, насколько понимаю, ее очень ценят. И я очень рада, что так вышло. Потом будет что-то еще. Так не бывает, как говорил солдат Швейк, чтобы ничего не было.

Иванова: Слово залу. Зал осмысливает все услышанное. А вот в условиях этого рынка все схлопывается, сжимается, а, на Ваш взгляд, как преподавателя, будет ли сокращаться количество студентов на факультетах журналистики, нужно ли столько? В свое время, помните, журналистика вся как-то так ушла на задний план, и все стали готовить pr-специалистов.

Щербакова: Параллельно, насколько я понимаю, все это существует в Университете. (смеясь) Я про это не писала, поэтому не могу это детально сказать. Но студентов я не вижу, чтобы было меньше. И степень их заинтересованности – она повышается на мой взгляд. Не знаю, за счёт чего это происходит. Есть гипотеза, что это ЕГЭ виноват, поправьте меня, если не так.

Иванова: Может быть, конкурентная среда по выходу?

Щербакова: Не знаю, мне кажется, это вопрос отбора просто. И мотивированных студентов мне попадается больше, чем раньше. Раньше их было 20 %, а 80 % – таких девушек нарядных, которые приходили… в общем это смешно. А теперь 80% людей в моей группе, она не астрономическая по количеству, но это не важно, важно соотношение, они знают, чего они хотят, они очень грамотно себя ведут, и когда я их где-то абонировала для каких-то не редакционных, условно говоря, на конференциях "Ведомостей", они работали, то они себя проявляли вообще невероятно для студентов 3 курса, невероятно хорошо.

Иванова: То есть владели ситуацией, информацией.

Щербакова: Могут, могут, и старательные, и знающие. Это все. И это обнадеживает. Мне кажется, что-то такое начнет формироваться, вопрос где? Может быть, каналы Telegrama, говорят мои коллеги, может быть, пора завести какое-то новое медиа на этой основе. Я не знаю…

Иванова: Я как раз хотела спросить. Понятно, привычка начинать день с редактуры сайта, сейчас неактуальна, она, может быть, и прошлое. Но, я думаю, такая привычка, как наблюдать и анализировать, и выстраивать какую-то аналитическую картину никуда не денется, она пожизненно. Если ты сейчас смотришь на окружающий нас мир, на то, что происходит в экономике, политике, городе, что тебя, ну, скажем мягко, настораживает, а что вселяет в тебя оптимизм?

Щербакова: Ну, роль политики огромная меня настораживает, но уже расти кажется некуда. А сегодня говорила как раз с менеджером одной американской компании, и он сказал: "Вот, в первом квартале…". Ну они там считают с июня, значит, первый квартал июль-сентябрь. "Значит там было больше сделок, и как бы инвестиции пошли в Россию". Я говорю: "Что, все это отскакивает назад?". Он говорит: "Ну, про это пока рано говорить, но в принципе…" Может и неплохо, надо смотреть статистику, настроения людей, может быть, все и небезнадежно.

Иванова: Есть еще вопросы в зале? Если нет… Вот есть, передайте пожалуйста микрофон. Представьтесь, пожалуйста.

Вопрос из зала: Здравствуйте, меня зовут Мария. У меня вопрос насчет Вашего преподавания тоже. Чему может преподаватель научить будущего журналиста? И Вы перед собой какую задачу ставите максимум? Приходят к вам студенты ничего не знающие, чего Вы хотели бы на выходе получить?

Щербакова: Не, я на выходе уже ничего не хотела бы получить. У меня нет собственно планов их брать на работу, по крайней мере, сейчас. Моя задача их научить получать информацию и правильно ее упаковывать. А если в широком смысле - не поддаваться давлению, сохранять репутацию. Это важный такой момент, мне он очень помогал.

Иванова: Интересная такая формулировка: "получать информацию, правильно ее упаковывать". Значит, если кто-то думал, что журналистика – это творческая профессия, мы создаем контент, пишем тексты, то вот сейчас просто фабрика такая, мы производим новости, по определенным стандартам.

Щербакова: Конечно, конечно. Как говорил один банкир, банкиры ничего не понимают про журналистов, а журналисты понимают про банкиров (смеясь). И он говорил: "Вдохновение…" ЧТО??? Услышал- написал, это ремесло, не надо это считать каким-то там творчеством. Творчество там есть, но его, честно говоря, кот наплакал. И творчество - это про другое. Стихи можно писать. А это - ремесло, хорошо владея ремеслом, и зная поле, ты можешь добиться каких-то успехов в удовлетворении потребности своей аудитории.

Алексеева: Ваши студенты приходят в вуз за творчеством или ремеслом?

Щербакова: Я не знаю, я не спрашивала. Надеюсь за ремеслом, по крайней мере, там многие из них это проявляют. Надо спросить, я реально не задавалась этим вопросом, расскажу.

Алексеева: Меняются или нет студенты в последние годы? Раньше – это было творческое, возможность проявить себя, творческая профессия.

Щербакова: Проявить себя можно. Опять же мы любим пример. Один коллега, давно уже это было, он работал сначала в газете, одной газете, а потом стал работать в одном банке. И понял, что в газете он был начинающим репортером, хорошим репортером, сильным, но юным до невозможности. А в банке он стал начальником пресс-службы. Но возможности самореализации в газете, хотя это ремесло, у тебя гораздо больше. Потому что твои идеи, они могут быть так или иначе реализованы. Не в смысле придумать новость какую-то, но в смысле придумать какой-то ход и потом подтвердить или опровергнуть гипотезу, которая у тебя есть. И в газете она начинается на очень раннем этапе карьеры, а в банке она начинается на очень позднем этапе карьеры, то есть буквально на уровне зампредправления, я подозреваю, и то не всегда, в этих трех банках, которые остались в Петербурге, да. Поэтому этим, конечно, эта профессия кайфова, безусловно, ты можешь сам реализовать. Но не придумывать, повторюсь, а этими методами как-то действовать, и возможность говорить с людьми, которые принимают решение. Но для этого нужно знать, что такое EBITDA извините за выражение. Валовая прибыль - Earnings before interest, taxes, depreciation and amortization – очень любят наши ньюсмейкеры про это говорить, и это не ругательство.

Иванова: Ну, Аня, получается, что ты владеешь своим ремеслом на грани с искусством, как-то так мне хочется сказать. И это означает, что у тебя очень большие возможности для реализации, самореализации, я думаю мы будем с интересом следить, наблюдать и анализировать, как это будет дальше.

Щербакова: Есть еще одно профессиональное качество, которому я учу студентов всегда. Смотрите, вы не обязаны все знать, но создать иллюзию знания, это ваш долг (смеется). Мы же не врачи. Это на экзамене особенно. Не надо повторять все, чему учила я, повторять дословно, как некоторые любят. Нет, вы должны создать иллюзию, что вы в этом разбираетесь. Я подкручиваю свой профессиональный скептицизм на 50% как бы, я гашу иронию: "Давайте, гоните". И это в общем-то тоже один из профессиональных навыков. Но лучше, конечно, знать.

Иванова: Мне тоже нравится, когда человек все-таки знает, сегодня очень многие умеют создавать иллюзии, а знают немногие. И я поэтому очень надеюсь, что мы встретимся в нашем клубе "Место встречи – Невский, 70" с Анной Щербаковой еще раз. И я надеюсь услышать какую-то новую историю, про какой-то новый проект, позволяющий реализовать себя. Аня большое спасибо

Щербакова. Спасибо большое

Иванова: Думаю, было очень интересно, правда? (аплодисменты) До новых встреч!

Щербакова: Спасибо вам.

Иванова: (смеясь) И они вышли из эфира.