Место встречи - Невский, 70: Кирилл Артеменко

"Место встречи - Невский, 70. Старые и новые СМИ Петербурга". Гость встречи - основатель интернет-издания "Бумага" Кирилл Артеменко.

 

Иванова: Добрый вечер. Очень приятно видеть вас всех сегодня в Доме журналиста. Сегодня у нас первая встреча в новом сезоне нашего традиционного журналистского клуба «Старые и новые СМИ Петербурга. Место встречи – Невский, 70». И сегодня все вы, так же как мы, сотрудники Дома, пришли на встречу с Кириллом Артеменко, который до недавнего времени был главным редактором интернет-газеты «Бумага», а стал сейчас ее… издателем?

 

Артеменко: Я не придумал слова еще для этого подходящего. Ну, то есть, смотрите, я могу называться генеральным директором, могу называться издателем, могу называться CEO. Но мне все эти слова кажутся ужасно нелепыми, поэтому я просто никак не называюсь…

 

Иванова (смеется): То есть Кирилл Артеменко.

 

Артеменко: Ну да, то есть, в смысле, мне неловко все эти слова употреблять. Но, в зависимости от ситуации, я где-то в какой-то роли нахожусь. В целом важно сказать, что я довольно долго совмещал эти роли, но это довольно неправильно. И в самом деле проверено очень многими-многими примерами в медиа, что роль человека, отвечающего за редакционную политику, и роль человека, отвечающего за бизнес, должны быть разведены. Поэтому я плавно и постепенно отходил от контента. И, благодаря прекрасной Тане Ивановой, которая сейчас главный редактор издания, и она была с самого начала с нами, я смог это сделать. Отойти от контента. Но в то же время… Как мне кажется, сегодня вообще в интернет-медиа роль человека, который занимается бизнесом, это не столько даже коммерческая история, сколько история с продуктом. Ну, то есть я не могу сказать редакции теперь: «Пишите об этом, об этом не пишите». Или там: «Кажется, что это тема, которую мы не можем не написать, поэтому нужно писать». Я могу предлагать им, как любой сотрудник «Бумаги», какие-то идеи, которые они уже сами обсуждают и принимают решения, и за эти решения несет ответственность главный редактор Иванова…

 

Иванова: Тезка моя.

 

Артеменко: Да. Но есть у меня, безусловно, задача, связанная с тем, чтобы темы, которые мы освещаем, были представлены в каком-то компактном, удобном для освещения в интернете виде.

 

Иванова: Кирилл, сразу столько вы выдали информации. Прямо вопросы сразу выстроились в очередь. Но начнем с начала. Вы сказали: «Таня была со мной с самого начала». Вот это, наверное, и есть самое интересное: как было это

самое начало. Потому что я где-то читала, что вы вообще… ваше сегодня достаточно известное, уважаемое в городе издание выросло из студенческого проекта. Так или не так?

 

Артеменко: Да, это так. Просто это было уже весьма давно.

 

Иванова (смеется): Давно? Когда?

 

Артеменко: Мы учились с Таней на одном курсе. И с кучей других уважаемых коллег, которые до сих пор с нами работают или не работают, но мы с ними постоянно общаемся и дружим по-прежнему. Учились на журфаке СПбГУ, кто-то учился на других факультетах, в других университетах. Это было в 2010 году. И мы сперва…

 

Иванова: Восемь лет уже… Тоже история.

 

Артеменко: Да. Мы сперва хотели делать... Даже чуть раньше – 2009 год. Мы сперва хотели делать печатную газету. Но мой лучший друг Вячеслав Шебанов, который сейчас руководит разработкой всех сообщений «ВКонтакте», то есть он сейчас довольно квалифицированный, уважаемый специалист в своей области, он программист... Довольно разумно сказал, что вообще-то странно делать печатное издание в 2010 году. Тогда это было еще довольно популярной темой – про смерть бумаги. В смысле, бумаги, которая…

 

Иванова: Как носителя.

 

Артеменко: Да, да. И мы решили, что надо сделать сайт. И мы хотели делать студенческое издание городское, и мы стали его делать, и оно называлось iUni.ru. Мы делали его полтора года, и, что было очень ценно, мы делали его сами по себе, независимо…

 

Иванова: Вообще? Без Университета, без ректора, без финансирования?

 

Артеменко: Да, без копейки денег, в общем-то, мы это делали. Руководство журфака нам помогало институционально. Нам дали помещение, это было очень ценно и важно. Нам помогали, то есть несколько раз я приходил к руководству факультета и просил: «Слушайте, мы вот хотим лекцию такого специалиста организовать, потому что нам это будет полезно и, кажется, студентам тоже, но у нас нет денег, чтобы оплатить проезд человеку. Можем ли мы найти эти деньги?» И мне говорили…

 

Иванова: И факультет помогал?

 

Артеменко: Да, факультет помогал. Это было, полагаю, весьма неформально, но я это помню и за это благодарен очень сильно. Короче говоря, мы делали полтора года издание. И зимой 2012 года поняли, что скоро мы закончим Университет и нужно что-то решать уже всерьез. И мы закрыли студенческое издание. Впоследствии оно ушло в университет ИТМО, и газета существовала уже в следующем поколении без нас. 

 

Иванова: То есть произошла трансформация. Ваша студенческое издание трансформировалось в профессиональную журналистскую интернет-газету, которую вы, видимо, памятуя о своих планах первоначальных, назвали «Бумагой».

 

Артеменко: Ну, в этом была шутка. Потому что мы никогда не печатались на бумаге и никогда не будем печататься на бумаге. А первый вопрос, который задают люди, которые совсем незнакомы с нашим изданием: «Есть ли у вас печатная версия?» У нас никогда не было печатной версии, и мы не планируем. Что касается трансформации, она была очень плавной. У нас не было такого, что мы заснули с одним изданием, а проснулись с другим. На самом деле, мы очень долго искали какой-то… В общем, очень многое доделывали по ходу. У нас не было нормального стартапа, когда люди садятся и формулируют очень четко, что они делают и в каком виде. Поэтому…

 

Иванова: Давайте подождем. Сейчас выключат телефон, и мы продолжим.

 

Артеменко: Ну да, поэтому все произошло. Да, в какой-то день мы решили, что будем делать городское издание. Но важно, что «газета в интернете» – это уже тоже такой атавизм. Мы себя не позиционируем как газета…

 

Иванова: А как вы сейчас позиционируете?

 

Артеменко: Мы позиционируем как интернет-издание, как медиа. Мы сейчас делаем, помимо интернет-издания, мероприятия, мы делаем маркетинговые исследования, что позволяет нам в том числе и деньги зарабатывать: как бы и существовать независимо, и кормить команду. Поэтому говорить, что мы только газета, неправильно, поскольку мы существуем как сайт, как соцсети, у нас есть e-mail рассылки и много что еще.

 

Иванова: Да, смотрите… Опять вопросы выстраиваются в очередь, так подаете много поводов.  Обычная газета – мы судим об ее популярности, востребованности, значимости по тиражу. Раньше так было, когда вы еще учились, а я работала. А, наверное, интернет-издания как оцениваются – по количеству просмотров, по количеству посетителей сайта, по количеству лайков в соцсетях. Как вы оцениваете, насколько вы востребованы городом?

 

Артеменко: Во-первых, понятно, что в случае интернет-издания есть простые метрики. Сколько людей вас читает в день, в месяц…

 

Иванова: Сколько вас людей читает в день и в месяц?

 

Артеменко: В день нас читает около 40 тысяч человек, в месяц – около миллиона. То есть миллион мы еще не пробили, но в сентябре у нас точно будет около 900 тысяч уникальных пользователей, которые нас читают.

 

Иванова: И как вы этого добились?

 

Артеменко: Просто шесть лет работать…

 

Иванова (смеется): Каждый день…

 

Артеменко (смеется): Ну да. На самом деле, есть какие-то вещи, связанные с продуктом и с тем, что мы делаем технически. Ну, то есть это партнерство с агрегаторами контента, это дистрибуция контента в социальных сетях, это общение с аудиторией на том языке, который более органичен для сети «ВКонтакте», для «Фейсбука», для «Твиттера» и так далее.

 

Иванова: Смотрите, раньше очень многое зависело от того... то есть мало было напечатать газету, важно было добиться, чтобы она попала к читателю. 

 

Артеменко: Так все то же самое…

 

Иванова: И были там ларьки-киоски, вечная борьба в городе, есть киоски с прессой – нет киоска с прессой, стоит там твой журнал-газета – не стоит. Сейчас эту функцию выполняют соцсети? Как вы находите читателя? Прежде всего идете к нему через соцсети? Ведь не идет же читатель прямо так, набирает «Бумага» и читает? Или через агрегаторы, которые ваши новости ставят в топы?

 

Артеменко: Понимаете, очень важно, когда вы делаете издание, чтобы у вас яйца не лежали в одной корзине. Если вы будете сильно зависимы от одного источника, ваш проект под угрозой. Потому что если вы, например, делаете очень большое, классное издание внутри «ВКонтакте», может случится, что «ВКонтакте» изменится какой-нибудь алгоритм, или они закроют какой-нибудь свой раздел, и ваш бизнес кончится. Поэтому, в принципе, все интернет-издания, которые стремятся к устойчивости, пытаются сделать так, чтобы их источники трафика… Мне слово «трафик» вообще очень не нравится. Это читатели, потому что слово «трафик» – это что-то такое…

 

Иванова: Непонятное.

 

Артеменко: Да, это как бы счетчик, не человек, который зашел и получил некоторые впечатления от того, что вы делаете. Не человек, который хочет журналистику, это человек, который просто перешел, или даже не человек. Не важно. Короче говоря, у нас, слава богу, последние полтора года очень сбалансированная структура. Очень поровну людей, которые заходят напрямую, людей, которые заходят из разных соцсетей, из «Фейсбука», «ВКонтакте» и так далее. Из агрегаторов очень вырос поток в последний год. Все знают, кто работает в интернете, новый агрегатор – «Яндекс.Дзен». Из поиска, из «Яндекса», «Гугла» и так далее. Вообще, работа по дистрибуции – так же как работа с распространением – это, наверное, самая важная часть работы. То есть в интернете медиа функционируют не с момента, когда статья или новость опубликована, а с момента, когда она доставлена. И она может быть доставлена очень большим количеством разных способов, разных форматов, и у нас этим занимаются… Мы на это тратим очень много времени.

 

Иванова: Правильно ли я понимаю, что для интернет-издания способ доставки контента важнее, чем сам контент? Для успешности его. 

 

Артеменко: Вы знаете, нет. Это совершенно не так. Потому что контент…

 

Иванова: Все равно контент первичен?

 

Артеменко: Я не думаю, что возможно сказать, что первично, а что нет. Есть всем известное американское издание BuzzFeed, которое стало мегапопулярным, одним из самых популярных изданий в мире. И прославилось благодаря спискам с котиками, песиками и так далее. Когда издание BuzzFeed приобрело многомиллионную аудиторию мировую, на 100 млн человек или больше в месяц, на 300 млн человек, они открыли BuzzFeed News и стали заниматься военными репортажами, расследованиями. В общем, всем тем, что называют hard jornalizm. Но без котиков они бы это не сделали, на это не заработали. То есть баланс между легким и тяжелым контентом, если мы говорим про какую-то серьезность, качество и прочее, в интернете, безусловно, важен, и это краеугольный камень. Да. 

 

Иванова: Как раз от котиков хочется перейти к вопросу, который мне очень нравится как вопрос. Говорят, бумага все стерпит. Чего не сможет стерпеть ваше издание «Бумага»? Котиков не терпите?

 

Артеменко: Нет, мы очень любим котиков.

 

Иванова: Любите?

 

Артеменко: Да, обожаем.

 

Иванова: А в каком виде они у вас?

 

Артеменко: У нас…

 

Иванова: Ой, буквально вчера видела в соцсетях – фотография, воробышек сидит или голубь, денежек просит. Какая-

то мулька, не котик, но типа того…

 

Артеменко: Да, мы много пишем про животных. Одна из наших любимых и важнейших тем. Кабаны бегут по КАДу быстрее машин...

 

Иванова: Серьезно?

 

Артеменко: Да. Или очередного тюленя спасли, и он уплыл, проклиная людей, в Финский залив, потому что он так и не полюбил людей за три месяца. А другой тюлень, наоборот, так полюбил людей, что он не хочет от них уплывать. Это, как ни смешно, это новости, которые читаются с большим интересом по всем метрикам. Не только просмотры, но и время на сайте, и дочитываемость, и «шеры» в социальных сетях гораздо активнее, чем новости про Владимира Владимировича Путина. У нас, по крайней мере. Поэтому это очень важная для нас история.

 

Иванова: Она важная, но, наверное, для вас как издателей и редакторов есть те, которые вам важны, которые, благодаря этим котикам, назовем их так условно, все-таки тоже доходят до читателя. Что наиболее интересным, значимым кажется вам самим в вашем издании?

 

Артеменко: Смотрите, я правда сейчас немножко шутил, но я не очень шутил.

 

Иванова: Нет-нет, я поняла, что это очень даже серьезная тема, связанная с бизнесом, маркетингом.

 

Артеменко: То есть, понимаете, есть разные модели, на которых могут зарабатывать медиа. Есть модель, связанная с рекламой, только рекламой. Причем рекламой баннерной. Это модель, на которой еще живут крупные издания типа «Ленты.ру», например. Понятно, что у них есть доходы, связанные с проектами, нативной рекламой и т.д. Но баннеры при таких объемах аудитории, которые есть, и при том объеме рынка, который еще сохраняется, – это важная вещь. В этом смысле, конечно, важно: ты публикуешь какую-то новость, которую читает за час 10 тысяч человек, потому что крутил рекламу. Мы на баннерах не зарабатываем. То есть мы зарабатываем, но очень мало денег на баннерах. Мы зарабатываем на нативной рекламе, на мероприятиях, которые мы делаем, уже сейчас немножко зарабатываем на платной подписке на наши письма тематические. И все это связано с лояльностью людей к нашему бренду. То есть мы можем существовать как бизнес только в том случае, если люди, которые нас читают, испытывают симпатию, уважение, доверие к нам как бренду. 

 

Иванова: Я начала более активно читать «Бумагу», готовясь к нашей встрече, и я хочу сказать, что, получая через соцсети информацию о каких-то новых материалах, я практически все дочитывала до конца. Я была удивлена: надо же, качественная журналистика, я думала, ее уже нет. Такие интересные интервью, интересные герои. Вот когда вы все-таки темы разрабатываете – не с точки зрения бизнеса, про бизнес понятно – а с точки зрения вашего человеческого, профессионального, журналистского интереса, что у вас в топе?

 

Артеменко: Смотрите, мы думаем, что журналистика, она, во-первых, вся про людей, даже если это биржевые сводки. Поэтому в центре нашего внимания находится человек и, в частности, человек в Петербурге. Потому что мы издание про Петербург. Широко говоря, у нас даже это вынесено в позиционирование везде, что мы издание о том, почему Петербург – лучший город на Земле. Мы в это правда верим. Ну, то есть я в это правда верю. Для меня было большим решением в свое время не переезжать никуда, в частности, в Москву. 

 

Иванова: Звали?

 

Артеменко: Да. И я многократно это решение принимал. И чем дальше я занимаюсь тем, чем занимаюсь, тем больше я понимаю, что это было правильное решение. Потому что Петербург – это очень комфортный, красивый и приятный город для жизни. Это город, где люди действительно очень отличаются от людей в других городах в ту сторону, которая мне…

 

Иванова: Нравится.

 

Артеменко: Нравится, да. Это место, у которого есть история, и корни, и культура, которая, конечно, сейчас уже затвержена и замылена как термин, что мы «культурная столица». Конечно же, можно поспорить, культурная ли мы столица. Но, по крайней мере, здесь действительно есть большой городской контекст, с которым человеку, который здесь родился, приятно работать. Вот. Для нас это краеугольный камень в выборе темы. Мы следим за тем, что происходит в городе, что происходит с людьми в городе, мы пытаемся сделать жизнь в городе комфортней – с той точки зрения, что мы рассказываем о каких-то вещах, которые делают жизнь комфортней. И создаем контекст вокруг человека, который здесь живет.

 

Иванова: Кто ваши ньюсмейкеры? Если продолжать тему с тюленями и кабанами, вы же откуда-то узнали, что бежал этот кабан по КАДу. Кто вам это сообщил? Где вы ищите информацию?

 

Артеменко: Ну, как все журналисты, ищем информацию тремя простыми способами. Если мы ее…

 

Иванова: Видели сами?

 

Артеменко: Видели сами. Если нам кто-то рассказал, мы проверили, и это оказалось правдой. И если мы сложили два и два, и вышло четыре, и можно написать, что 2х2=4.

 

Иванова: Ну, вот эту очень важную фразу я услышала: «Кто-то рассказал, и мы проверили». Это обязательно для «Бумаги»?

 

Артеменко: Естественно. 

 

Иванова: То есть вы работаете как серьезное медийное издание, по всем правилам.

 

Артеменко: Конечно. Если нам сказали, что кабан бежит, нужно…

 

Иванова (смеется): Доказательство.

 

Артеменко: Нужно найти, действительно, кабана, который бежал, и спросить…

 

Иванова: «Кабан, ты бежал?»

 

Артеменко: «Ты действительно бежал?» «Да, я бежал». Отлично. Второй источник подтверждения есть, значит, публикуем.

 

Иванова: Слушайте, на самом деле, такая профессиональная работа, она затратная не только по времени, но и по человеческому ресурсу. Сколько у вас сейчас сотрудников в вашем издании?

 

Артеменко: Как я уже сказал, у нас не только газета, не только издание, СМИ. У нас сейчас работает 20 человек.

 

Иванова: Вы создаете 20 рабочих мест?

 

Артеменко: Да. И у нас, соответственно, в эти 20 человек входит и отдел мероприятий, состоящий сейчас из трех

человек, и технический отдел, состоящий пока из двух человек – дизайнера и разработчика – но мы сейчас будем открывать вакансию разработчика второго. Это и люди, которые занимаются нативной рекламой – продюсеры. И, собственно, люди, которые одновременно продают, придумывают концепт, обсуждают его с авторами и редакцией... И, собственно, редакция. Но редакция самая большая, конечно.

 

Иванова: Интересно, что издание в интернете, да, сегодня существует у вас и онлайн, и офлайн. Вы пришли к необходимости проведения каких-либо мероприятий. Это связано только с тем, что нужно деньги зарабатывать и кормить штат своих сотрудников, а также технически обновлять свой ресурс, потому что понятно, что если вы будете отставать, то в конце концов какого-то своего читателя не достигните? Или это просто пиар, популярность...

 

Артеменко: Когда мы начинали, честно скажу, когда мы начинали делать мероприятия, мы это делали исключительно от нищеты. Ну, то есть мы… Это был 2012 год. Вообще говоря, первые полгода, пока мы делали «Бумагу», она не приносила ни копейки, и это было очень сложным психологически периодом.

 

Иванова: То есть вы все закончили Университет, вы все выпускники, у вас дипломы, у вас планы. Вы начинаете работать – и ничего не зарабатываете. Не зарабатываете так полгода.

 

Артеменко: Ну, работать мы начали раньше, чем закончили…

 

Иванова: Ну да, вы делали университетскую газету.

 

Артеменко: Нет, мы закончили делать университетское издание в феврале, в марте уже начали делать «Бумагу». Еще три месяца доучивались, защищались. Первые деньги мы заработали на рекламном спецпроекте в августе 2012 года,

то есть прошло полгода – ну, чуть меньше – с момента запуска. И дальше мы стали потихоньку-потихонькузарабатывать на рекламе, причем... ну, как бы на рекламе, которая была не очень сильно связана с изданием на тот момент. Например, мы делали интерактивные тесты, которые сейчас общее место, а в 2012-м были инновацией какой-то. В силу того, что у нас в команде были разработчик и дизайнер, которые работали с нами с самого начала, мы могли это себе позволить. В силу того, что они, так же как и все остальные, работали «pro bono», мы могли продавать это сильно дешевле рынка. В общем, мы так и выкручивались. В 2013 году стало понятно, что этого не хватает, и мы попробовали сделать проект, который в итоге стал очень крутым самостоятельным проектом, который называется Science Slam, – это научные бои на сцене клуба или бара пяти или шести молодых ученых. Они рассказывают о своих исследованиях за 10 минут – ярко, красиво – зрители в конце аплодисментами выбирают победителя.

 

Иванова: Зрители платят?

 

Артеменко: Да, зрители покупают билет. Мы продаем также эту аудиторию спонсорам, тут двойная как бы история. Но постепенно стало понятно, что для нас это не просто способ что-то заработать, а очень важная идеологически вещь, потому что Slam был про науку всегда, и он всегда был построен на популяризации научного мышления. То есть это фактически та же самая борьба за здравый смысл, которой мы занимаемся в издании.

 

Иванова: Получается еще и такой социально ответственный бизнес.

 

Артеменко: Ну, мне кажется, вообще журналистика, если она нормальная, это социально ответственный бизнес, потому что бизнесом ее и сложно назвать, если по-честному. Такой…

 

Иванова: Способ жизни.

 

Артеменко: Life style.

 

Иванова: Life style – способ жизни. А вот тогда вы работали за интерес, а сегодня те 20 сотрудников, что есть в «Бумаге», за интерес или за деньги?

 

Артеменко: Получают зарплату. За деньги, конечно. Понятно, что деньги… Невозможно работать только за деньги. То есть можно, наверное, но явно не в журналистике, явно незачем. Поэтому, конечно, я смею надеяться, что люди, которые у нас работают, очень заинтересованы в той работе, которую они делают. Но, конечно, они получают довольно приличную зарплату. 

 

Иванова: Отлично. Скажите, у вас издание, ориентированное на город... На то, что Петербург – самый замечательный. Вы петербуржцы, вы живете здесь, пытаетесь его улучшить своими публикациями. Как вы взаимодействуете с городскими властями, как они к вам относятся? Если вы, конечно, взаимодействуете.

 

Артеменко: Я честно скажу, мы никак не взаимодействуем. То есть у нас нет никаких контр, никаких…

 

Иванова: То есть вы параллельно?

 

Артеменко: Да, мы параллельно. У нас нет никакого конфликта, у нас нет никакого…

 

Иванова: А у вас бывают критические материалы?

 

Артеменко: Конечно! И, конечно, мы запрашиваем комментарии, конечно, мы общаемся, но это исключительно в рамках работы.

 

Иванова: То есть журналистской работы. 

 

Артеменко: Да, то есть мы не…

 

Иванова: Я просто услышала, что вас считают оппозиционным изданием.

 

Артеменко: Ну да, потому что мы освещаем митинг против пенсионной реформы, организованный сторонниками Алексея Навального. Это как бы, видимо, сейчас оппозиционный жест – освещать такое. 

 

Иванова: Но вы к этому подходите как к жизни города, которую вы…

 

Артеменко: Конечно, когда полгорода перекрыто, никому не въехать на площадь Ленина, потому что полиция перегородила выезд из центра для пешеходов, горожан... Конечно, это важная новость, потому что полгорода стоит.

 

Иванова: У нас есть вопрос в зале. Наталья Романова, медиацентр правительства как раз представляет. 

 

Романова: Да, мы рады будем видеть вас на нашей площадке, мы регулярно приглашаем вас на пресс-конференции, но, к сожалению, еще не видели ни разу…

 

Артеменко: Тут дело не в вас. Мы просто не ходим на пресс-конференции, потому что у нас нет на это рук и мы не информагентство. 

 

Романова: Я бы хотела, чтобы вы меня разубедили в одном моем наблюдении. Мне кажется, когда вы берете комментарии, вы в качестве авторитетного мнения приводите мнение или человека из народа, или представителя правозащитной или любой другой общественной организации. И в этой статье почему-то нет комментариев… Приведу пример статьи против пыток. Вы приводите мнение представителя Комитета против пыток – правозащитной организации. И ни одного комментария от Комитета по вопросам правопорядка, ни одного комментария от представителя МВД. Разубедите, пожалуйста: это система или частный случай?

 

Артеменко: Очень легко. Смотрите, значит, если говорить про МВД конкретно и про представителя МВД, у нас есть Степченко – всем известный пресс-секретарь. Пресс-служба в одном лице фактически. Мы запрашивали у него комментарии и продолжаем запрашивать регулярно. В 2015 году была история, которая мне очень запомнилась. Мы получили полгода спустя запрошенный комментарий. То есть почти через полгода... Мы в июне запросили комментарий, в ноябре мне в красивом крафтовом конверте, по адресу регистрации компании, издающей «Бумагу», пришел ответ, смысл которого сводился к тому, что комментария как бы нету. То есть комментарий есть, но его нет. Я это очень оценил, мне кажется, это очень остроумно, серьезно. Но как вы понимаете, к тому моменту материал мы уже выпустили полгода как, и от этого комментария нашим читателям пользы не было. Хотя мы его опубликовали в соцсетях, потому что красивая история, мне кажется.

 

Романова: Комитет по вопросам законности так же с вами взаимодействует?

 

Артеменко: Понимаете, они не дают комментариев. У нас сейчас вообще ситуация, давайте откровенно говорить... Мы находимся в ситуации, когда… Если вам нужен комментарий, который не комплиментарен, вам его не дают, даже если вы СМИ, которое хочет работать по всем стандартам и правилам. Поэтому да, когда у нас есть тема, связанная с какой-то очень чувствительной историей... например, пытки в каком-нибудь отделе полиции, по словам пострадавшего, конечно...

 

Иванова: Вы эти темы берете, это горожане до вас их доносят? Или у вас есть свои ньюсмейкеры? Или в соцсетях? 

 

Артеменко: Это бывает очень по-разному. Бывает, что нам пишут на почту. Бывает, что мы отслеживаем тему, как тему, которую подняли коллеги, продолжаем ее. 

 

Иванова: Она вам интересна, и вы ее развиваете, углубляете.

 

Артеменко: Конечно. Это очень важная вещь, мы никогда не занимались отражением лакированной, глазированной реальности. Если в нашем мире есть место прекрасному кафе и замечательным городским фестивалям, и при этом есть история, когда людей пытают, то мы должны писать о том и о том. Так вот, возвращаясь к ситуации, когда возникает что-то внутри правоохранительной системы, то у нас есть источники, с которыми мы общаемся. И эти источники, конечно же, анонимные, потому что они не могут выступать от своего лица. И, конечно же, официальный комментарий – он не содержателен, простите. 

 

Иванова: Наташа, спасибо, но…

 

Артеменко: Нет-нет, я с удовольствием готов поговорить, на самом деле.

 

Иванова: У вас будет возможность после… Но я хочу дать возможность всем, сидящим в зале, присоединиться к нашему разговору. Если у вас есть вопросы к Кириллу... Мне кажется, это уникальный проект, ребята придумали, осуществили и работают на рынке, монетизируют свой контент, имеют подписчиков и читателей, и это действительно интересно. Задавайте вопросы, Наташа обещала нам помочь и побыть микрофонным оператором, и она вам микрофон передаст, если у вас будет вопрос. Людмила Дмитриевна Фомичева, председатель Союза журналистов Санкт-Петербурга.

 

Фомичева: Кирилл, у вас замечательное издание, и вы уже можете какие-то юбилеи, пять лет, скажем, праздновать, да. Потому что в нынешних условиях очень тяжело выжить и материально, и идеологически тоже. У меня к вам другой вопрос. Вы, вероятно, читали недавно блогера Беленького, который «Собянина на вас нет». Можете прокомментировать? Там много фактов глазами других людей и Петербург, который мы любим, переживаем за него, и вот прокомментируйте, пожалуйста. 

 

Артеменко: Я вам честно скажу, конкретно по пунктам Беленького я пройтись не могу, плохо помню его. Если говорить... мы эту публикацию не стали переупаковывать и не стали про нее писать, потому что она слишком поздно была замечена коллегами. И наша проблема, что мы ее не заметили или заметили слишком поздно. Так бы рассказали о том, что такая публикация есть. Мне кажется, что, несмотря на то, что Петербург – лучший город на земле, и это безусловно так... 

 

Иванова (смеется): Безусловная истина.

 

Артеменко: Испытывать щенячий восторг из-за всего, что здесь происходит, тоже довольно странно было бы нам. У нас масса претензий к тому, что происходит в городе. Причем не только к городским властям, но и горожанам и прочее. Понимаете, можно сколько угодно ругать городские власти, что они не проложили велодорожку какую-нибудь. Ну вот на Фонтанке проложили велодорожку. И что мы видим? На Фонтанке на велодорожке запаркованы автомобили. Люди говорят: «Нам не нужна велодорожка, мы ездим на машине». Другие люди говорят: «Нам нужна велодорожка». Первые говорят: «Хорошо, классная идея, но мы все равно будем здесь парковаться». И это вопрос про диалог внутри сообщества городского, внутри разных сообществ. Мои личные претензии относятся в первую очередь к зимнему периоду. Я не понимаю, почему после прорывной зимы 2017-го... ой, 2016 года, когда, кажется, первый раз Петербург стал похож на Хельсинки – в том смысле, что был ровный…

 

Иванова: Крошечкой засыпали…

 

Артеменко: Да, ровный снег и гранитная крошечка. Почему мы вернулись к традиционному, простите, «дристу», потому что иначе это не назвать? Когда реагенты разъедают все до кости на вашей ноге, штаны усыпаны солевыми разводами примерно до ремня, и как только становится +5, а потом – 5, что у нас происходит, как мы понимаем, совершенно неожиданно, сногсшибательно и непредсказуемо, город становится похож на каток. Что произошло по сравнению с 2016-м в 2017 году, когда мы эту соль увидели снова, не знаю.

 

Иванова: И вы пишете об этом?

 

Артеменко: Да!

 

Иванова: И вы пытаетесь организовать диалог между обществом, городом, жителями, властью?

 

Артеменко: Я могу рассказать историю. Я прихожу на работу в совершенном бешенстве после впечатлений от того, что я увидел на улице, выйдя за пределы… Говорю: «Ребята! (Пользуясь еще полномочиями главного редактора). Ребята, давайте мы напишем сейчас материал о том, почему у нас снова вот такое. В формате ответа. Что в Петербурге сейчас с уборкой». И, конечно, надо звонить в Комитет по благоустройству, ну, в смысле, ну как нет? Звоним в Комитет по благоустройству, говорим: «Уважаемые коллеги, почему у нас снова соль на улицах?» Они говорят: «Нет соли». Мы говорим: «Есть соль!» Они говорят: «Нет соли! Никаких реагентов нет, 100%». Мы говорим: «Хорошо, так и запишем. У нас там ботинки все в белом, но, наверное, это не соль, наверное, это сахар». Понимаете? Ну что ты с этим будешь делать?

 

Иванова: Диалог не получился.

 

Артеменко: Почему, получился. Выходит материал, вот люди выкладывают в изобилии фотографии в соцсети, все в разводах, все в бешенстве. Комитет по благоустройству говорит: «Соли нет!»

 

Иванова: Стоит упорно на своем.

 

Артеменко: Нет соли, ну что ж делать.  

 

Иванова: На этом все заканчивается?

 

Артеменко: Да, конечно же. Что, вы думаете, наши публикации изменят?

 

Иванова: Почему? Может быть, и изменят?

 

Артеменко (смеется): Нет. Нет у меня на этот счет иллюзий.

 

Иванова (смеется): Хорошо. У нас есть вопрос из зала. Представьтесь, пожалуйста.

 

Максим: Здравствуйте, меня зовут Максим, я студент Федеральной школы радио. И, как будущего радиоведущего и радиожурналиста, меня интересует... впрочем, как и моих одногруппников, они все... скажем, половина из моей группы хотят стать новостниками, я думаю, им будет полезно, они сейчас как раз смотрят... С чего начинать молодым мальчикам-девочкам, которые себя видят в журналистике в будущем? И второй короткий вопрос. Несомненно, Санкт-Петербург – самый читающий город в России, но что делать региональным журналистам, где, как они сами утверждают, клиповое мышление у молодежи, у населения, они любят «видосики» всякие смотреть, но не любятчитать? Ваш совет как мастера пера.

 

Иванова: Давайте в порядке поступления. Или наоборот?

 

Артеменко: Сначала – с чего начать молодому журналисту. У нас есть прекрасный пример молодого журналиста Евгения Антонова, который пришел к нам в редакцию полтора года назад, в возрасте 18 лет, на первом курсе, и сказал: «Я готов на все». Вот. Вот здесь есть Борис Георгиевич Клементьев, который меня в свое время так же в «Известия» пустил. 

 

Иванова: Микрофончик можно Борису Георгиевичу? Расскажите, как вы пустили Кирилла в «Известия»?

 

Клементьев: Нет, ну это был редкий случай в практике моей и моих коллег, когда студент из Университета приходил на практику. Они всегда приходили в надежде, что их пошлют на пресс-конференцию – бутерброды-шампанское – и на этом все закончится. Кирилл, в отличие от них, пришел с темами и, в принципе, с умением вообще-то писать предложения: сказуемое, подлежащее и все прочее. Я почувствовал в нем что-то такое журналистское. И мы с ним стали контактировать и быстро нашли общий язык. Чуть-чуть поправив, он уже знал наши требования, и, в принципе, очень быстро мы с ним сработались. Это редкий случай. Пусть там кафедра журналистики об этом помнит, напишет, защитит диссертацию…

 

Артеменко: И это был редкий случай, когда я позвонил в редакцию, и меня не сразу отправили восвояси, а дали какую-то возможность. Это очень важно. 

 

Иванова: Может быть, мотивация должна быть у человека, который пришел? Он должен реально хотеть этим заниматься. 

 

Артеменко: Ну да, потому что, честно говоря, по-моему, иной причины заниматься этим, как очень хотеть заниматься этим, нет. Потому что есть масса других, гораздо более комфортных профессий, в которых можно заработать гораздо более приличные деньги, чем журналистика. И это не только в России, это абсолютно общее место. Где угодно в мире. Что касается второго…

 

Иванова: Подождите, тогда вопрос про вас. А почему вы выбрали журналистику?

 

Артеменко: Просто хотел быть журналистом… (смеется)

 

Иванова (смеется): Вот так вот просто?

 

Артеменко: Я учился в физмат лицее 239-м…

 

Иванова: Серьезно.

 

Артеменко: И я в 10-м классе решил, что я хочу быть журналистом.

 

Иванова: Что вас к этому подвигло?

 

Артеменко: У меня были хорошие оценки по математике и физике, но я понимал, что в математике и физике я хуже многих в моей школе. А по русскому и литературе я выигрывал в олимпиадах городских и на всероссийские ездил. И я подумал, что, наверное, если у меня в этом что-то получается, лучше этим заняться, а наукой заниматься не хотел. Потому что я не ученый, мне больше нравится общаться и писать. И довольно логичный вывод, что надо заниматься журналистикой.

 

Иванова: Понятно, здорово. Вторая часть вопроса была про регионы. Петербург – город читающий, Петербург – город думающих людей, здесь много что происходит, а что делать журналистам в регионах?

 

Артеменко: Я хочу сказать, что, вообще говоря, в Петербурге совершенно неадекватно неразвитый медиарынок по сравнению, например, с Уралом. То есть, если брать, например, ситуацию в Екатеринбурге – с точки зрения того, насколько там популярны и влиятельны местные издания, znak.com, «Ура.ру» и много-много разных других, меньших по объему изданий, – то Петербург сильно проигрывает. То есть «Фонтанка.ру», при всем огромном уважении к коллегам, читается меньше, чем «Ура.ру», и чуть ли не меньше, чем znak.com, то есть у них меньше аудитория в месяц.

 

Иванова: Вы отслеживаете это по долгу службы или из своего профессионально-человеческого интереса?

 

Артеменко: По долгу службы, конечно. Ну, в смысле, у меня нет разделения на жизнь и работу. Я просто занимаюсь любимым делом, у меня нет восьмичасового рабочего дня, когда я закрыл компьютер и ушел по делам. В регионах, конечно… Много общаюсь с разными коллегами из регионов, там много печального во всех отношениях. И, наверное, я ничего воодушевляющего не скажу. Мне кажется, Петербург – это одно из немногих мест, где можно попытаться делать что-то свое, и это еще может как-то получиться. Потому что все люди с интересными проектами, которые пытались что-то сделать в других регионах, в конечном счете заканчивали эти проекты и уезжали на хорошую работу в Москву... в основном в Москву, конечно. Может быть, это неплохой этап. Но есть и вдохновляющие примеры людей, которые не хотят уезжать. Например, есть такой журналист в Казани, он писал в разные большие федеральные издания, в «Медузу» писал репортажи. Он в казанских изданиях работал, и я его как-то на работу позвал к нам, когда у нас была необходимость в таком журналисте. Он сказал: «Спасибо, очень круто, но я в Казани хочу остаться, потому что Казань классная, и я хочу в ней жить». И я подумал: «Какой классный человек». 

 

Иванова: Кирилл, здорово. Скажите, медиарынок – это вещь сегодня региональная, или, поскольку все больше и больше ресурсов уходит в интернет, медиарынок тоже становится глобальным, для начала, например, федеральным? Как вам кажется?

 

Артеменко: Ну, допустим, у нас есть аудитория, из которой люди, которые живут в Петербурге, люди, которые читают из Петербурга, это 60%. То есть остальные 40% читают нас не из Петербурга. Я до сих пор не особо понимаю, какая мотивация у людей читать нас не из Петербурга, но они читают. У нас есть какие-то истории, которые мы специально делаем для людей повсюду. Какие-то истории про Россию вообще и Петербург в частности. Понятно, что есть возможность читать любое издание откуда угодно – это глобальный тренд. С другой стороны, мне кажется, что будущее медиа... с учетом того давления, которое оказывают на СМИ гиганты – «Фейсбук», «Яндекс», «ВКонтакте» и т.д. – то есть платформы технологические, которые гораздо более эффективно работают с рекламой, чем мы…

 

Иванова: Чем какое-то небольшое издание.

 

Артеменко: Шанс небольших изданий – а все издания по сравнению с «Фейсбуком» небольшие – в локальности и нишевости. 

 

Иванова: То есть нужно занять такое место, где пока нет, условно, «Фейсбука» или его интереса?

 

Артеменко: Там, где «Фейсбук» не сможет дать читателям то, что сможете дать вы. То есть «Фейсбук» не сможет поймать атмосферу, которая ценна для читателей здесь. 

 

Иванова: То есть он не может быть, условно говоря, петербургским «Фейсбуком», а «Бумага» может.

 

Артеменко: Да, примерно. Или, не знаю, «Фейсбук» не может тебе рассказать историю. Он может подсунуть тебе историю, которая может быть тебе интересна, но он не может ее тебе рассказать сам. И все попытки «Фейсбука» сделать внутри медиа – In Haus – не получились. Буквально недавно вспоминал издание под названием Paper, которое они в 2014 году анонсировали, но так из него ничего и не вышло.

 

Иванова: Есть ли еще вопросы в зале? Да, будьте добры сюда микрофон, пожалуйста. Представьтесь, как вас зовут?

 

Кристина: Спасибо. Добрый вечер. Меня зовут Кристина Французов-Януш. Я журналист и представляю московский журнал Story. Но вообще из Петербурга, здесь училась и работала много лет. Кирилл, мне очень понравилась эта история про соль. Мне как-то очень обидно, что она оказалась незавершенной. В принципе, если есть конфликт с властью, которая отвергает наличие какого-то факта, может быть… Может, я всю историю до конца не знаю, может, вы как-то полюбовно договорились. Но, в принципе, на мой бы характер журналиста, я взяла бы, пошла бы в определенную лабораторию, взяла бы при определенном количестве заинтересованных сторон кусочек этой соли, сделала бы анализ, получила бы ответ, как-то привлекала бы к диалогу определенные службы...

 

Иванова: То есть такой серьезный аргумент бы был.

 

Кристина: Конечно, а то получается, этот сказал так, этот сказал так, и ничем не закончилось. У вас не было такого желания – завершить таким образом, чтобы все-таки ответить людям на этот вопрос, соль есть или нет? Она же есть у нас на сапогах. И второй вопрос. Есть такое определяющее понятие «формат», которое, к сожалению, в очень многих изданиях запрещает публикацию определенных материалов. Есть ли какие-то сегодня материалы для вас конкретно, про которые вы бы могли сказать: «Нет, в этот формат этот материал не пройдет». Жестко и строго. И что это за материалы? 

 

Артеменко: Знаете, вы очень хорошую вещь говорите про экспертизу и так далее, но она не для 2017 года в России. Тем не менее давайте честно говорить себе об этом. Мы можем ради интереса провести эксперимент в этом году, сделать замер соли, и если после этого Петербург перестанут сыпать солью, я не знаю, я, наверное, буду везде рассказывать о том, что я сильно заблуждался всю жизнь насчет…

 

Иванова: Влиятельности и действенности средств массовой информации.

 

Артеменко: Нет, насчет того, что у нас какая-то власть не очень ответственная, видимо, я заблуждался. Но, честно говоря, мне это напоминает... Недавно видел в каком-то региональном медиа расследование про сосиску. Расследование следующее. Сидит человек и говорит: «Я сосиску купил, и ночью у меня начались недуги». Журналист говорит: «Сосиска. Лаборатория». Дальше какой-то человек сидит, льет какой-то раствор на сосиску, она синеет, он говорит: «Вот мы все исследовали». «По итогам экспертизы, – спустя неделю говорит журналист, – с сосиской все в порядке. Значит, недуги были из-за чего-то другого». Мне кажется, что может получиться расследование про сосиску. В том смысле, что мы…

 

Иванова: Потратите время.

 

Артеменко: Да. Проверим – там соль. Здорово. Мы и так знали, что там соль. Что касается второго вопроса, по формату, мы слово «формат» используем немножко в другом значении. Для нас формат – это лучший способ рассказать историю. Формат – это тест. Формат – это факты, у нас есть подборка такая. Формат – это ответы, у нас есть объяснительная часть. А то, о чем вы говорите, мне кажется, эвфемизм слову «цензура». Цензуры у нас нет, потому что мы сами определяем, что мы пишем или не пишем. Что мы не пишем принципиально? Мы не пишем о бытовом криминале. Мы не пишем... У нас есть строгое, принятое внутри правило – в случае катастроф, терактов, ЧП мы не лезем в соцсети погибших. При этом мы понимаем, что это нормально, когда ты глобальное или федеральное издание. Потому что мы работаем с городским сообществом, и когда взорвали самолет над Синаем, у меня в этом самолете была знакомая и еще несколько знакомых знакомых. Когда в метро взорвали поезд, там ехал мой хороший приятель, который нас внештатно снимал, фотограф. И погибло еще несколько знакомых знакомых. Петербург – это большой город, но в то же время очень маленький. Поэтому мы к этим темам относимся довольно бережно. Вот это, наверное, наше ограничение.

 

Иванова: А есть ли у вас конкуренты на медиа-рынке? Если есть, то кого вы относите к своим конкурентам?

 

Артеменко: Ну, конкуренция есть в трех плоскостях: конкуренция за читателя, конкуренция за деньги рекламодателей и партнеров и конкуренция за кадры. Ну и, собственно, конечно, у нас есть конкуренты. Если говорить о конкуренции за читателей...

 

Иванова: За читателей.

 

Артеменко: То конкуренты все. Потому что когда мы публикуем материал в соцсетях, рядом с этим материалом может быть подборка из путешествий друга этого человека, который видит нас, и он предпочтет смотреть эти фотографии из путешествий, потому что мы его недостаточно заинтересовали. Очевидно, что на поле новостей мы конкурируем с другими изданиями, которые занимаются новостями. Разумеется. Если говорить про деньги, мы конкурируем с другими городскими и не только городскими изданиями за размещение бюджета конкретных брендов, которые хотят с нами что-то сделать. Они могут сделать не у нас, а пойти в «Собаку.ру», например, тоже городское издание, почему нет? Поэтому мы должны быть лучше в глазах конкретного рекламодателя, чем «Собака.ру» или «Фонтанка.ру», и т.п.

 

Иванова: А меня вот очень заинтересовала конкуренция, борьба за кадры. Поскольку мы все-таки в Доме журналиста, это журналистское сообщество... Расшифруйте, что такое борьба за кадры. Каждый год Университет выпускает целый курс журналистов…

 

Артеменко: Ну, смотрите, есть у нас очень хороший журналист Павел Мерзликин, он к нам из Новосибирска приехал. И через год он ушел в «Медузу», с которой меня связывают очень теплые и дружеские отношения.

 

Иванова: Они перекупили, видимо, вашего?

 

Артеменко: Ну да, перекупили. И ему стало интересно поработать в федеральном издании. Мы очень в хороших отношениях расстались, у нас не было никаких проблем. Еще через восемь месяцев он вернулся к нам, потому что ему больше хотелось жить в Петербурге, и те задачи, которыми он занимался у нас, ему показались более интересными.

 

Иванова: То есть вы борьбу за кадры в данном случае выиграли? 

 

Артеменко: Да, но это довольно экзотическая ситуация. Потому что, конечно, те издания, в которых больше денег, больше каких-то возможностей, они чаще… Так вот мы совпали. 

 

Иванова: Вы сказали, один журналист из Новосибирска, другого вы из Казани хотели пригласить. А что, трудно в Петербурге сегодня найти хорошего журналиста, который бы отвечал формату вашего издания? Хотя вы слово «формат» вроде отодвинули, но оно все равно существует. 

 

Артеменко: Да, очень трудно.

 

Иванова (смеется): Почему? Почему? Нет людей, которые бы соответствовали? Не разделяют ваших ценностей, как вы сказали: «Петербург – самый лучший город, мы здесь живем и пишем о том, что здесь происходит»? Не умеют писать? Плохо образованы? Что прежде всего мешает?

 

Артеменко: Вы знаете, я думаю, что сложность в поиске человека в каждом отдельном, конкретно взятом месте очень зависит от специфики конкретно взятого места. То есть у нас так устроено, такая специфика «Бумаги». Человек, который работает у нас, должен, например, кроме того, что пишет материал, заниматься дистрибуцией, он должен на циферки смотреть, на метрики и так далее. То есть это вещи, которыми, как мне кажется, должен заниматься любой специалист в медиа, но не все так думают. И то, что не все так думают, это моя проблема, а не их. Поэтому в этом сложность. 

 

Иванова: Понятно. 

 

Артеменко: Есть люди, которым хочется заниматься узко специальной профессиональной экономической журналистикой. Мы не можем этого предложить. Журналисту из «Ведомостей» нечего у нас делать. При этом нам, например, нужен человек, который владел бы знанием петербургских рынков разных, потому что мы планируем развивать экономическую часть, но в очень таком своем ключе. Тут надо сильно совпасть с человеком. 

 

Иванова: То есть каждая позиция у вас достаточно уникальна. И человек требуется, специалист достаточно уникальный, не универсальный, а какой-то уникальный.

 

Артеменко: Да, но мне кажется, что здесь мы вообще не уникальное (смеется) издание. Абсолютно в любом издании... Мне кажется, издание – особенно в интернете сейчас, потому что очень высокий КПД у человека, который работает в интернет-издании, должен быть – это как спортивная команда. Совсем не обязательно человек должен быть суперзвездой, он должен вместе играть очень хорошо. 

 

Иванова: Понятно. То есть журналистика современная, медиа-издание – это командная игра прежде всего?

 

Артеменко: Конечно.

 

Иванова: Не выражение моего творческого потенциала, моей позиции, моего «я»: я вся такая умная пришла к вам, статью написала...

 

Артеменко: Вообще нет, вообще.

 

Иванова: Вообще не про это, понятно. Был еще вопрос из зала. 

 

Анастасия: Здравствуйте, Кирилл, здравствуйте. Меня зовут Анастасия, я руководитель женского клуба. Я хотела уточнить, интересна ли вам коллаборация с женскими сообществами, освещение темы женских мероприятий, не только по тематике развлечений, но и обучающего контента. Потому что я присоединилась к этому сообществу буквально полтора месяца назад, это сообщество носит имя девушки, известного блогера, у которой, наверное, самый известный курс по отношениям для женщин в России, у нее около двух миллионов подписчиков. И мы столкнулись с проблемой – с потребностью наших девушек в объединении для создания общего вдохновляющего окружения, в котором они могли бы развивать свои навыки, свои таланты, получать новую информацию в разных сферах, в том числе и восстановления здоровья, и каких-то спикеров медийных развлекательного характера. Мы привлекаем…

 

Иванова: Понятно, про вашу работу понятно, вопрос.

 

Анастасия: Насколько интересна вашему изданию коллаборация такая, потому что мы столкнулись с одной из проблем как раз таки…

 

Иванова: В чем вопрос? Насколько интересно изданию такое сотрудничество?

 

Анастасия: Да, мы можем предоставлять…

 

Иванова: Это вы отдельно потом расскажете. Интересно вам или нет, и вообще интересен ли вам гендерный подход в медийном пространстве... к организации медийного пространства?

 

Анастасия: Да, было бы вам интересно, и каких экспертов-специалистов вы хотели бы привлекать?

Иванова: Да, спасибо, спасибо. Сложный вопрос, да?

 

Артеменко: Мы вообще… У нас очень мало с кем-либо коллабораций. Коллаборация – это очень трудозатратное взаимоотношение с кем-либо, которое мы часто себе позволить не можем, практически никогда позволить не можем. Это зависит не от тематики, а потому что… Здесь понятная ситуация, когда у нас есть ньюсмейкер, здесь понятная ситуация, когда у нас есть герой, здесь понятная ситуация, когда у нас есть рекламодатель или партнер. Ну, у нас есть какие-то коллаборации, но это, как правило, очень узко специальные... Например, у нас есть дружественные юристы, которые нам оказывают бесплатные юридические консультации.

 

Иванова: Вот такая хорошая коллаборация.

 

Артеменко: Вот, отличная коллаборация. Мы берем их комментарии, таким образом повышая их медийную известность, и это очень понятно. Ну, собственно, так. Что касается гендерной тематики, у меня просто в коллективе есть феминистическое крыло, которое я уважаю. И такие вопросы требуется с ними согласовывать, я не могу один.

 

Иванова: Понятно. Время наше подходит к концу. Мне бы хотелось все-таки завершить на какой-то позитивной ноте, но все же связанной с «Бумагой», с вашей работой. Может быть, расскажете про какое-то самое запомнившееся, самое любимое... самый дорогой с точки зрения усилий и результата материал, который был в «Бумаге»? Может, автором которого вы были, а может, редактировали.

 

Артеменко: Очень сложно выбрать, понимаете… Давайте я расскажу историю, которая мне очень нравится. Это история про очень известного кондуктора Виктора Петровича, потому что, к нашей гордости, это мы его нашли.

 

Иванова: А остальные СМИ потом подхватили?

 

Артеменко: Ну да, то есть совершенно нормально. Мы нашли какого-то интересного героя. А нашел его наш фоторедактор Егор Цветков, он ехал в троллейбусе, украшенном к Олимпиаде, поговорил с кондуктором. Кондуктор ему подарил конфет. Егор потом пошел, снял этого кондуктора, с ним пошла наша прекрасная Вика Взятышева, сейчас шеф-редактор проектов. Написала про него историю. Потом еще один текст про него написала. Потом про него сняли документальный фильм, написали все остальные СМИ про него...

 

Иванова: Вот как раскрутили!

 

Артеменко: Потом он на «Вечернего Урганта» пошел, работу себе нашел, квартиру себе снял хорошую.

 

Иванова (смеется): Вот на самом деле действенность СМИ.

 

Артеменко: Да, вроде как и не зря газету делали.

 

Иванова: Ну, это здорово. Наверное, это именно потому… Мне очень важными показались слова, которые вы сказали, что ваша газета, ваше издание, оно про человека и для человека. Все-таки, когда в центре находится человек, наверное, тогда все получается. И люди друг другу интересны, и другие люди им интересны, и те люди, для которых они пишут, им тоже про это читать интересно. Я вам благодарна, Кирилл, что вы нашли время... Я знаю, что вы очень занятой современный редактор, я это знаю. И очень ценно, что вы пришли в наш клуб. Для меня, например, и, думаю, для многих в этом зале, ваш коллектив является представителем современных, новых и, мало того, еще и успешных медиа. Я вам желаю дальше продолжать в том же духе.

 

Артеменко: Спасибо.

 

Иванова: А мы вас будем продолжать читать. Правда? Давайте…

 

(Аплодисменты)

 

Артеменко: Спасибо большое.

 

Иванова: И до новых встреч в нашем клубе «Невский, 70. Старые и новые СМИ Петербурга». Могу сказать, что следующая встреча у нас будет 18 октября, и ее героем будет главный редактор журнала «Русский меценат» Аркадий

Соснов. Следите.