Место встречи - Невский, 70. Встреча с Сергеем Балуевым

Гостем журналистского клуба "Место встречи - Невский, 70. Старые и новые СМИ Петербурга" 14 марта станет главный редактор журнала "Город 812" Сергей Балуев. Как живёт и за счёт чего выживает сегодня журнал? Почему издание перестало быть еженедельным? И, конечно, о том, что сейчас происходит в нашем городе, и как об этом пишут в "Городе" - обо всем этом и поговорим на встрече 14 марта.

Мероприятие пройдет в стенах Дома журналиста на Невском проспекте. Начало встречи запланировано на 18.00. Ведет встречу арт-директор Дома журналиста Ирина Иванова. Следить за мероприятием можно в прямом эфире канала Piter.TV.

"Место встречи - Невский, 70. Старые и новые СМИ Петербурга" 

Главный редактор журнала «Город 812» Сергей Балуев

Арт-директор Дома журналиста Ирина Иванова

Иванова: Добрый вечер. Очень приятно видеть всех, кто пришел на наше традиционное место встречи на Невский, 70, в наш журналистский клуб, где мы обсуждаем старые и новые СМИ Санкт-Петербурга. Говорим о нашей профессии, о том, что нас волнует, о том, чем живет медиапространство. И сегодня я особенно рада нашему гостю... Собственно, судя по количеству людей, которые собрались в этом зале, не я одна. Я представляю вам Сергея Балуева, главного редактора журнала «Город 812». Здравствуй, Сережа.

Балуев: Добрый вечер.

Иванова: Добрый вечер. Надеюсь, ты тоже рад этому. Сережа, скажи, пожалуйста... Поскольку программа строится так, что мы проводим некую такую инвентаризацию – какие СМИ в городе есть, как они живут, кто где работает – поэтому первый вопрос простой. Когда вообще появился журнал «Город»? «Город 812» – чуть позже. Я что-то сегодня вспоминала, вспоминала, и у меня такое чувство возникло, что он был практически всегда. Но ведь это не так. 

Балуев: Краткий экскурс в историю. В 2002 году появилась идея, появилась мысль, что в мире есть еженедельные журналы, в Москве несколько штук, а в Петербурге нет. И решили его завести. Решили завести его Леонид Давыдов, который известный политконсультант сейчас, так сказать, ведущий такого популярного сейчас канала, как «Давыдов.Индекс», и Марина Полосаткина, которая директор или президент газеты «Вечерний Санкт-Петербург». И через какое-то время, недолгое, позвали они меня. И, в общем, так я начал делать…

Иванова: Они тебя откуда позвали?

Балуев: Они меня позвали из газеты «Известия», с которой мы в тот момент расстались… Расстались.

Иванова (смеется): Расстались. Хорошо. Ты в тот момент, когда пришел в журнал и стал его делать, там уже была определенная концепция, было понятно, что там должно быть? Или вы все это придумывали и создавали в процессе?

Балуев: Нет, поскольку он до меня делался, то… На самом деле, есть две большие концепции. Можно делать журнал с какой-то темой номера, а можно просто вот…

Иванова: Без темы номера.

Балуев: Да, без темы номера. Вот они делали с темой, я пришел и решил, что будем делать без темы. Вот, в общем, и вся история... А дальше – это набор авторов, набор людей, набор тем, которые, так сказать, кажется редактору, интересуют читателя. И вот мы это делали-делали-делали-делали. Менялись учредители несколько раз внутри компании. И вот в 2008 году учредители решили, что им все это дело надоело.

Иванова: В 2008?

Балуев: Да. 

Иванова: Так…

Балуев: То есть им это надоело, а мы решили, что нам это не очень надоело. И тогда мы стали искать какие-то деньги, чтобы все это начать заново. Татьяна Александрова, которая тогда работала на 5-м канале, решила организовать такую… не знаю, марафон, телемарафон на 5-м канале, где бы «сейчас мы найдем журналу “Город” инвестора…»

Иванова: Нового инвестора, который позволит продолжить этот замечательный проект и…

Балуев: В общем, не в режиме марафона, но некая программа с Инной Карпушиной, которая сейчас большая телезвезда и тогда была телезвезда, все это мы провели. И какое-то количество интересантов обнаружилось – в процессе этого дела или не в процессе. Тут даже дело не в том, что они как бы услышали впервые о том, что есть журнал «Город», а о том, что у журнала «Город» есть проблемы. Вот, и они как-то выходили на меня, и мы с ними разговаривали. И какой-то пул этих вот желающих обнаружился, человека 3-4, и один из них был Андрей Константинов и Агентство журналистских расследований, которые тоже предложили поучаствовать в издании журнала.

Иванова: А я вот знаю такую историю (ты мне сейчас скажешь, правда это или байка), что когда ты пришел к Андрею Константинову, и, поскольку Андрея ты знал, наверное, еще и по газете «Смена», где в свое время был главным редактором…

Балуев: Можно сказать, с детства.

Иванова: …спросил его, честно глядя в умные Константинова глаза: «Андрей, ты хочешь инвестировать деньги в журнал “Город”, а зачем тебе это надо?». На что Константинов сказал: «Ну, мне же нужно что-нибудь читать…». Было такое или нет, это байка?

Балуев: Первая часть – это точно неправда. Слова «инвестировать в журнал “Город”» точно не говорились абсолютно, вот. А слова, что «я его читал и хочу читать дальше», в общем, в каком-то виде абсолютно присутствовали. Андрей – замечательный человек, он читает прессу. Он читает журналы, и ему это нравится. Он не думает о деньгах, Константинов – не про деньги, это про что-то другое. 

Иванова: Но видишь, как хорошо. История обрастает мифами, она... Уже есть какое-то мифотворчество, уже есть какая-то легенда, так что это хорошо.

Балуев: Тогда в рамках АЖУРа был «Московский комсомолец в Питере», которого сейчас там нет. И была идея: «Давайте сделаем единую службу распространения, единую службу рекламы, единое что-нибудь еще, в общем, все это единое, единая бухгалтерия, и все это будет экономить». И мы, значит, все это ловко…

Иванова: И все это сработало?

Балуев: Ну, поскольку мы живы, сработало, поскольку они не живы, то есть, вернее, живы, но в другом… может, не совсем сработало.

Иванова: А скажи, пожалуйста, вот интересно…К сожалению, медиапространство – мы сегодня как раз до начала нашей встречи с Еленой Гусаренко, известным петербургским журналистом, об этом говорили – медиапространство Петербурга схлопывается, и какие-то издания вынуждены уходить с рынка. Вот сегодня сработал бы такой прием, как провести марафон, объявить, что нужен инвестор, или это уже сегодня вообще не работает?

Балуев: Ну, надо попробовать… Это первое, никто не пробует. Мне кажется, нет. Потому что еще сколько, 8 лет тому назад или 10, был такой рынок спонсоров, условно говоря, он был довольно широкий. В принципе, находились люди, которые зачем-то хотели иметь СМИ или хотели иметь участие в СМИ. 

Иванова: А, с твоей точки зрения, зачем?

Балуев: Ну, в основном, потому что у них были какие-то политические амбиции. Вот у них есть политические амбиции, и они думают: «У нас есть СМИ, и мы как-то его используем». Я не знаю ни одного примера, когда бы это сработало, но тем не менее эта история была. Но были и какие-то альтруистические штуки, и, общаясь, когда мы искали этого инвестора, были люди, которые говорили: «Я считаю, что в городе должен быть какой-то независимый журнал, да. И, если вы никого не найдете…»

Иванова: «...то я готов?» То есть люди за идею?

Балуев: «…то я готов». Да, люди за идею.

Иванова: Когда «Город» стал «Городом 812»? И это как-то связано с тем, что вот мы все помним, как появилась популярная группа «Город 312» с песней «Останусь». Почти одновременно, по-моему, вы стали «Городом 812». Нет?

Балуев: Ну, почти одновременно, но… Нет, сначала мы пытались вести переговоры с теми учредителями, которые были, и говорили: «Зачем вам вот это название “Город”? Отдайте его нам». Они сказали, типа: «Фиг вам, пусть у нас будет, зачем – не понятно, но наше». И мы выбрали какое-то количество названий: «Город+», «Город 812», что-то там «Петербургский город» или еще какой-то «Город». В общем, какой-то набор слов, фраз со словом «город». В итоге решили, что 812 – это ничего. Ну, 812 – это код города.

Иванова: Это появилось как раз, когда вы нашли инвестора, да? Нового издателя, правильно я понимаю?

Балуев: Да, когда мы с Константиновым, Горшковым и Андреем Потапенко стали говорить: «Надо придумать новое название, старого нету…»

Иванова: Все понятно.

Балуев: Я предложил такой список, решили, что 812 – это неплохо. Другое дело, что сейчас плохо. Мало кто понимает, мне кажется, у меня куча народу спрашивает: «Что такое 812?». То ли кодом не пользуются, а все пользуются… Если бы написали 921, может быть, было б понятнее, или там 78. 78 – регион. Но как-то это закрепилось, и оно есть.

Иванова: Что, с твоей точки зрения, с точки зрения главного редактора, является фишкой, отличительной чертой вашего журнала? Что делает его узнаваемым? И читаемым, судя по аудитории?

Балуев: Ну, я надеюсь, что это набор тех людей, которые пишут…

Иванова: Давай тогда их назовем, это будет уместно.

Балуев: У нас самый популярный автор, если судить и по печатной версии, и по интернету, это Михаил Золотоносов. Ну, он такой вот неистовый публицист и разоблачитель. Когда он начал у нас писать – это было еще, когда без 812 было – он писал материалы на 2 полосы. Потом он перешел все больше-больше, и его материалы такие становятся огромные. Но удивительно, что люди читают их до конца. Он человек, который имеет свою стойкую аудиторию, которая его любит. Ты можешь поставить на сайт его материал, никуда его не…

Иванова: …продвигать?

Балуев: …не продвигать, и там 2-3 тысячи человек прочитают его в любом случае, хотя для непродвигаемого материала это, в общем, много. Вот. То есть я все время в поиске вижу «Золотоносов, Золотоносов новое, что написал Золотоносов».

Иванова: То есть у него есть свой определенный фан-клуб читателей.

Балуев: Да, вот он такой серьезный человек. Есть Глеб Сташков, он такой вот…

Иванова: Я люблю читать Сташкова, он к тому же из Купчино, где прошло мое детство…

Балуев: У него совершенно другая аудитория. Она такая «ха-ха», но «ха-ха» с мыслями.

Иванова: Ну, там смыслы есть…

Балуев: Мы неоднократно пытались из Глеба Сташкова сделать такого универсального журналиста, чтобы он не только колонку писал, но и что-нибудь еще делал. Вот, иногда это получалось, да, когда он куда-то ехал. Если Глеб поехал в город, там, Челябинск-66 или какой-то еще, который производственное объединение «Маяк»... Он туда поехал и написал такой текст, про который все говорили: «Давай мы его поставим еще куда-нибудь, не знаю, в журнал “Росатома”, и туда, и сюда, потому что супер-пупер». Но это получается не очень часто. Есть у нас Антон Мухин, который последние годы занимается не только политикой, но и церковью. И есть тоже такая устойчивая аудитория. Другое дело, у нас там смешно. У нас есть группа ВКонтакте у журнала, когда пишем о церкви что-нибудь – обычно пишем мы что-нибудь такое не самое благостное – непременно хотя бы один человек из группы выходит. Такая четкая закономерность. Но сколько-то приходит. Кого я забыл? Точно кого-то забыл. Да, у нас есть инфографика, которой никто... мало кто занимается.

Иванова: Да, вы даже 2 книжки выпустили?

Балуев: Не 2 книжки…

Иванова: Больше? «Анатомия Петербурга».

Балуев: Книжек немереное количество, 7 или 8. Мне кажется, 7. Вообще мы живем проектами. У нас есть проект «Рейтинг влиятельности», мы его делали-делали-делали. Мы опрашиваем людей, спрашиваем, кто влиятельный в городе. Делали мы его, делали, а в этом году объединились с «Фонтанкой», провели большое мероприятие в Эрмитаже, было неплохо. Мы делаем… в общем…

Иванова: Делаете проекты. Ну, сидит передо мной главный редактор, и журнал «Город» я, например, любила и люблю читать из-за колонки главного редактора. И она за это время меняла свои форматы. Вот расскажи немножко о том, как ты пишешь колонку редактора, и почему у тебя когда-то была страна Ро и президент Пу, а потом они перестали жить на страницах твоего журнала. И появились какие-то другие вещи, но неизменно там присутствуют восточная мудрость, какие-то цитаты из Лао Цзы и что-то там еще…

Балуев: Ну, я пишу ее последним, и всегда наш бильд-редактор исходит на нет, потому что самый последний текст в номере. Когда-то у меня была идея такого просветительства. Вот я прочитал Конфуция, мне понравился Конфуций, давай я…

Иванова: Расскажу людям про Конфуция.

Балуев: …давай я на примере каком-то современном расскажу это людям. Сейчас немножко другая идея. Сейчас пишу про то, что кажется актуальным. И сейчас, мне кажется, читатели становятся более такими... простыми. Раньше ты написал Пу, и все понимают, кто такой Пу. Сейчас 10 человек спросят: Пу – это кто такой? Это Путин или кто-то другой? А уж если я напишу не Пу, а что-нибудь другое, ну железно 95% ничего не понимают. Раньше у меня какой-то набор букв, мне так нравилось, мне казалось – такая хорошая игра. Сейчас я этого не делаю, и вообще вся журналистика или все то, что называется… то, что пишут, оно становится таким максимально простым. И мне кажется, что вот это и есть такой главный тренд, который есть. Читатели не понимают иронии, то есть, мне кажется, что мы писали какие-то ироничные тексты и их все понимали. Сейчас, мне кажется, мы пишем какую-то ироническую штуку, и ее понимают ну 10%.

Иванова: Тебя это печалит?

Балуев: Да, меня это печалит, но я приспосабливаюсь, это факт, что сделаешь. 

Иванова: А чем ты этот факт объясняешь?

Балуев: Не знаю… Изменением менталитета граждан, изменением способа чтения, характера информации… Вот такими вещами совершенно. Я, может, не понимаю, что происходит в головах, но оно происходит. 

Иванова: То есть что-то меняется в головах читателей?

Балуев: Да. По печатной версии это не очень поймешь. Да, ты ее продаешь, и человек, если купил журнал, он, в общем, его прочитает более или менее полно. Все-таки, если деньги заплатил, читать надо. А по версии на сайте – там видно, что чтение зависит от кучи вещей. Во-первых, у нас вообще меняется структура... не структура, а способ выхода на этот материал. 

Иванова: Да, мы об этом говорили с Игорем Павловским. Что если раньше люди заходили и искали целенаправленно сайт журнала, страницу журнала, то сейчас они выходят на материал напрямую. Это ты имеешь в виду?

Балуев: Да, в общем, они выходят откуда-то. Из Фейсбука, из Телеграма, из Яндекс.Дзена, просто Яндекса, из Гугла... Откуда еще можно придумать? Флипборда. В общем, много всяких платформ, которые генерируют, аккумулируют тексты. И там главное – это заголовок и попасть в тренд, не знаю, неких событий.

Иванова: То есть ваш журнал тоже идет за читателем. Иначе вы рискуете потерять аудиторию…

Балуев: Ну, мы стараемся не обращать внимания, не смотреть на все эти Яндекс.Метрики. То мы на них смотрим, то не смотрим. То говорим: «Хайп надо словить срочно, сейчас про Сирию все пишут, и мы тоже напишем».

Иванова: Вот, кстати, ты сказал: «Сейчас про Сирию все пишут, теперь мы напишем». Слово «сейчас» очень интересно. Мы встречаемся 14 марта, да, в Доме журналиста в рамках нашего проекта «Место встречи – Невский, 70». То есть встречаемся практически накануне. Если идти вслед за твоей колонкой, дальше можно не продолжать: и так должно быть всем собравшимся понятно, накануне чего. Скажи, пожалуйста, в этот момент «накануне» что, с твоей точки зрения, главного происходит в городе, интересного, и что из этого попадает на страницы вашего журнала, что не может не попасть? Что обязательно должно быть в фокусе вашего внимания?

Балуев: Проблема города в том, что здесь мало что происходит.

Иванова: Нашего города, Санкт-Петербурга? Не журнала «Город 812»…

Балуев: Да, и здесь мало что происходит. И поэтому мы все чаще обращаемся к каким-то федеральным темам. Если это колонка, то она федеральная, если это, там, материал, то это ракета, которую Путин анонсировал, они там полетят – не полетят. Даже если мы пишем о какой-нибудь дочке ректора Горного университета, это не столько городская тема, сколько такая федеральная. Как дочка Литвиненко стала оппозиционеркой. Вот. Поэтому… главное, что здесь мало что происходит. С другой стороны, городские власти радостно реагируют на все. На любые тексты они реагируют довольно…

Иванова: Как именно они реагируют?

Балуев: Ну, они реагируют, как сказать…

Иванова: Можешь какой-нибудь конкретный пример привести? Текст и реакцию.

Балуев: Вот все писали про Исаакиевский собор, и Исаакиевский собор не был отдан, это такая большая реакция. Понятно, что, если есть федеральное задание, надо поменять название моста, чтобы он был мост Кадырова, тут деваться некуда. Мы можем исписать, я не знаю, тонны вместе с коллегами бумаги и интернет-страниц, и ничего не будет. Ну, а конкретно, у меня, там, крыша протекла, я написал, журнал вышел где-то в 8 утра, в 10 утра мне приходит СМС-ка: «Ваша заявка выполнена». Нет, я не уверен, что они сделали работу, то есть безусловно на крышу за 2 часа не залезть, но…

Иванова: То есть вас так читают, читает власть.

Балуев: Мы попадаем в мониторинг, мониторинг, который делает Смольный, он попадает на стол всем чиновникам. Нет, губернатор, как я понимаю... в приемной у него лежит журнал, губернатор, мне кажется, читает и физически иногда. И не уверен, что всегда. Да, какая-то реакция есть. Городские власти в общем достаточно отзывчивы. Я не говорю, что на нас: и на «Фонтанку» хорошо отзывчивы, на, ну не знаю, вообще на СМИ.

Иванова: Что сейчас из того, что происходит в городе, ну, просто не может не оказаться на ваших страницах? Пока ты готовишься ответить на этот вопрос, я хочу всем предложить присоединиться к нашему разговору. Если у вас есть, что сказать, что спросить, вот у нас есть микрофонный оператор Юля. Достаточно какого-то вашего сигнала, Юля подойдет к вам с микрофоном, и вы можете задать свой вопрос. Итак, что вот в ближайшем будущем будет вами освещаться?

Балуев: Последствия выборов, понятно, что будут как-то освещаться. То есть мы можем освещать, там: «Была поставлена задача явки 70%, потом говорили 60%, а пришло 55%». И на чем это скажется. На самом деле мы все время изучаем состояние умов общества. Это самое главное, что нас интересует. Поэтому мы специально проводили фокус-группы молодежи – очень интересно. Вот которые были в марте, прошлом марте или апреле, на Марсовом поле, и мы их опрашивали. Почему пошли? Что сказалось? Очень интересно. Совсем не то, что я думал. Я думал, что – ну, там писали в других СМИ – что были какие-то ролики, люди ВКонтакте смотрят эти ролики…

Иванова: И идут туда.

Балуев: Но вот все они говорили: «Нет. Никаких роликов мы не знаем. К Навальному относимся с…»

Иванова: А почему они пришли?

Балуев: Нет, ну они считают, что жизнь идет не туда. 

Иванова: То есть они хотят каким-то образом влиять на течение своей собственной жизни в социуме…

Балуев: Хотят какой-то перспективы. И они все боялись слова «революция». Все, кого мы опрашивали, это удивительная история. «Революция – это плохо». Для меня это хорошо, я…

Иванова: Ну, мы выросли в Советском Союзе.

Балуев: Я, воспитанный в перестройку, считаю, что революция – это хорошо. А все дети говорят: «Революция – это очень плохо. Мы должны изменить эту жизнь, но революция – это очень плохо». Но удивительно, что потом мы отслеживали этих детей. Детей условно, конечно.

Иванова: Ну, студенты…

Балуев: Да, студенты, школьники. Они в других митингах Навального не участвовали. Та молодежь, что потом была, это другая молодежь. Это, мне кажется, очень интересно. Такой вот…

Иванова: Это, наверное, говорит о том, что некие наши представления об этом поколении не совсем совпадают с тем, кем является это поколение. Если даже…

Балуев: Я думаю, что я вообще не знаю, какое это поколение.

Иванова: Хорошо. Прервемся, у нас есть вопрос. Наш оператор активен, а потом Юрий Ильич Светов.

Оператор: Вопрос, хотел бы вернуться в прошлое, не о поколениях. Раньше ваш журнал издавался в Финляндии, если я не ошибаюсь. Как изменилась ситуация сейчас? Почему? И планируете ли вы, возможно, отказ от бумажной версии?

Балуев: Ну, раньше мы издавались в Финляндии, потому что там была качественная печать, а у нас типографий не было. И там издавались не только мы, но и московские журналы и много других журналов. Потом здесь появились машины полиграфические, которые делали, может, чуть хуже, но примерно то же самое, а заморочек с таможней и с брокерами, это же все растаможивается, стало меньше. Потом все ушли из Финляндии... ну, или почти все, не берусь сказать. И поэтому все печатаются здесь. Кроме того, если ты печатаешься в Финляндии, ты не можешь сдавать на гранты, на какие-то государственные программы. 

Иванова: А вас поддерживает Комитет по печати?

Балуев: Да, мы участвуем в грантах и, так сказать, все время на них надеемся, потому что у нас всего два источника дохода. Нас никто не финансирует, у нас или реклама – ну, и сколько-то продажи приносят – и гранты.

Иванова: Вторая часть вопроса – планируете ли вы полностью уйти в электронную версию, в интернет?

Балуев: Ну, есть экономические штуки, реклама в печатной версии стоит дороже. Когда-то она стоила сильно дороже, в 10 раз, в 20 раз, ты продаешь полосу за 100 тысяч рублей, а такое же размещение на сайте стоит 5 тысяч, 10 тысяч. Сейчас ситуация меняется: не то что наша цена падает, а цена растет в интернете…

Иванова: ...рекламы в интернете, и в какой-то момент может быть выгодно уйти в интернет?

Балуев: Мне очень жалко.

Иванова: То есть приятно взять журнал в руки, открыть его…

Балуев: Он по-другому устроен. Когда я беру, не важно, свой журнал, или газету «Коммерсант», или газету «Ведомости», я понимаю, как люди ее делали. Они сюда поставили фотографию, сюда они поставили текстик – он у них главный, вот рядом они поставили потому-то и затем-то, а то-то у них там-то стоит. Я понимаю логику, конструкцию этого… как сказать…

Иванова: Издания.

Балуев: …издания. На сайте это все, в общем... Нет, тоже можно выстроить: тут главное, тут не главное, но, как все, в общем, говорят, это не имеет очень большого значения, потому что читают по текстикам…

Иванова: Да, то есть важен текст, а не издание в целом.

Балуев: И даже не текст важен. Главная проблема в том, что… ну, например, в Петербурге, мне кажется, 80% новостей пишет «Фонтанка», а 20% – еще кто-то. А куча каких-то СМИ, сайтов на этом паразитирует. Не только на этом, на всем. Вот в Яндексе можно посмотреть источник информации. Источник один, потом 135 разных СМИ чего-то такое переписали. В большинстве случаев они ничего не дописали своего. Они просто изложили ту новость, которая была изначально написана. Я, в общем, как Мао: за то, чтобы расцвели 100 цветов. Но, в общем, из этих 100 цветов 95 – цветы-паразиты, они хапают чужое. Поэтому главное – это написать заголовок и вовремя попасть…

Иванова: В топ новостей.

Балуев: Ну, даже не в топ новостей, вообще в топ какой-нибудь. В топ Яндекса попасть – это вообще круто, если ты попал в топ Яндекса, тебе 100-200 тысяч обеспечено заходов. Поэтому весь креатив строится на том, как ты напишешь: «Ксения Собчак облила водой Владимира Вольфовича Жириновского» или большой креатив «Каким образом Ксения Собчак облила водой Жириновского» и «Зачем Ксения Собчак облила водой Жириновского». Вот, в общем, весь креатив, который строится. И вообще у меня ощущение, что в этой не журналистике, а рынке СМИ главный человек – это СММ-щик…

Иванова: …который продвигает.

Балуев: …который ставит в сети. Написал, предположим, и ни фига не читают, деваться некуда. Ты начинаешь что-то делать, поставил в Фейсбук, поставил ВКонтакте, все равно мало. То есть, по идее, надо ставить его, если это текст Сташкова про Купчино, в «Говорит сообщество Купчино»: «Сообщество Купчино. Администратору. Замечательный текст про Купчино, поставь, пожалуйста».

Иванова: То есть надо заниматься продвижением этого текста.

Балуев: Вообще не важно, какого качества текст. Ты можешь хороший текст Золотоносова или какой-то переписанный кем-то откуда-то... Вот СММ-щик может…

Иванова: ...и то, и другое продвинуть.

Балуев: …и то, и другое продвинуть. Золотоносова, может быть, даже хуже, потому что он большой.

Иванова: Вопрос у Юрия Ильича Светова, пожалуйста.

Светов: По моему глубокому убеждению, вы делаете лучший городской журнал.

Балуев: Потому что других нету, я отвечу.

Светов: Да, и других… Вы делали, когда были и другие, и еженедельные, когда были «Итоги». И я езжу по стране, кое-где есть журналы, вы делаете лучший журнал. И журнал причем чисто петербургский. А как с тиражами? Все-таки изменение… Есть какая-то прибавка? Или общая тенденция – независимо от качества, все равно это уходит? Это первый вопрос. А второй: когда вы начинали, и Сташков, и Мухин тогда были молодые такие, которые пробивались и сделали себя. А сейчас есть молодые ребята, из которых может получиться что-то подобное или лучше?

Иванова: Спасибо.

Балуев: Нет, ну тиражи, понятное дело, не растут, тут проблема, чтобы удержать все это в каком-то состоянии. Мне кажется, количество людей покупающих, оно примерно сохраняется. Там все время есть возвраты, с этими всякими сетями, которые продают. Почта фигово работает, но другие службы доставки работают хуже почты, лучше ничего нету. Поэтому… ну нет. Тут главная проблема не только в том, что стареет Мухин, но стареет и наша аудитория. Мы вот вместе с ней постепенно так вот стареем. То у нас было 30+, потом 40+, скоро мы дойдем до…

Иванова: То есть те люди, которые читали «Город», продолжают его читать. А какие-то молодые люди появляются в читателях? Или их очень мало?

Балуев: Какие-то появляются, поскольку, так сказать, какие-то письма, какая-то реакция есть. Мы давно не проводили опрос, если честно, по печатной версии, и, в общем, это такие косвенные признаки. По сайту мы можем судить, там немножко другая аудитория. По журналу я знаю, там женщин было больше, чем мужчин, по сайту наоборот: мужчин больше, чем женщин. Но все равно это 40+. Иногда появляется что-то…

Иванова: Мухина и Сташкова новых можно вырастить? Есть какие-то ребята, которые приходят?

Балуев: Периодически приходят хорошие ребята, иногда очень радуют, иногда дико раздражают. Вот. Нет, мне, конечно, раньше больше нравилось. Все эти Мухины-Сташковы – они же приходили не с факультета журналистики. Это не значит, что факультет журналистики плохой, это значит, что они делали осознанный выбор. Человек закончил Политехнический институт, поработал каким-то инженером, потом понял, что инженер – это не его, и он полностью меняет жизнь и начинает с нуля. У нас в редакции, по-моему, только один человек закончил факультет журналистики. У нас заканчивали и филфак какой-то, сербское отделение, политех, черти что. А приходит в основном молодежь с факультетов журналистики.

Иванова: Которые приходят на практику к вам, да? И пытаются что-то там… 

Балуев: Ну, приходят и на практику, и на стажировку. 

Иванова: Остается хоть кто-нибудь?

Балуев: У нас была девушка, Настя Дмитриева, довольно долго работала. Но поскольку денег мы платим мало, то, в общем… а жизнь большая.

Иванова: То есть работа у вас – это такое удовольствие?

Балуев: Ну, если не обращать внимания на финансовый вопрос, то, конечно, удовольствие.

Иванова (смеется): Я и говорю…

Балуев: Если считать деньги, то маленькое удовольствие.

Иванова: Людмила Дмитриевна Фомичева, потом Эмилия Кундышева. Пожалуйста…

Фомичева: Во-первых, продолжая эту тему, которую вы начали, что журналисты хорошие бывают не из самих журналистов, я вспоминаю вашу работу в газете «Смена» и до сих пор помню материалы Натальи Патовой, которая не закончила факультет журналистики, но это были одни из лучших материалов, целые полосы, которыми зачитывались. Вопрос у меня следующий, может быть, не совсем, так сказать, тактичный. Но все-таки: каков сейчас тираж журнала? Сколько заходит людей на сайт на ваш? И…

Балуев: …какой бюджет?

(смех)

Фомичева: …получится ли у вас вернуться к еженедельному выпуску журнала?

Иванова: Да, может быть, кто-то из наших зрителей не знает, что, к сожалению, журнал «Город» стал выходить раз в 2 недели, перестал быть еженедельником. А, конечно, вопрос Людмилы Дмитриевны в журналистской аудитории звучит шикарно. Хоть это и неловко, или как вы сказали, неприлично, нетактично, какой у вас тираж? Представляете, да, до чего мы дожили?

Фомичева: Знаете, я почитатель этого журнала и особенно колонок, которые пишет Сергей, с его Эзоповым языком, с его все время обращением к восточной философии, к Конфуцию. Я даже купила Конфуция специально и стала читать, чтобы лучше его понимать.

(смех)

Иванова (смеется): Чтобы лучше понимать Балуева?

Фомичева (смеется): Да, чтобы лучше понимать Балуева. Но вот второй вопрос: почему используется этот Эзопов язык и любовь к востоку?

Иванова: Спасибо. Будь кратким, есть еще желающие.

Балуев: Когда наш последний спонсор или соинвестор закончился, который покрывал наши кассовые разрывы, встал вопрос, каким образом покрывать их самостоятельно. Это было уже года полтора назад. И был выбор сократить… то есть с еженедельного был вариант перейти на 2 раза в месяц или сделать какой-то толстый ежемесячник. Выбирая между этими двумя, так сказать, альтернативами, выбрали вариант 2 раза в месяц. Это, конечно, путает достаточно много людей…

Иванова: Они все время думают, что он все равно еженедельный?

Балуев: Ну, надо сильно любить журнал и следить за его графиком, чтобы понимать: вот в этот понедельник я покупаю журнал, а в следующий я не покупаю журнал. А вот в этом месяце у нас три понедельника, поэтому график сместился, что у нас периодически бывает. Объяснить никому невозможно. Или, там, мы проводим какие-то мероприятия. В этом году мы проводили вместе с «Фонтанкой» опять-таки и «Доктором Питером» рейтинг клиник и смещали выход. То есть объяснить всем подряд, как мы выходим, было очень сложно. Сейчас, я надеюсь, будем выходить…

Иванова: Тираж…

Балуев: Ну вот, у нас был…

Иванова: Неприличный вопрос про тираж…

Балуев: Нет, мы стараемся держать эти 10 тысяч, которые заявлены. Ну нет, следующая у нас была идея, что мы сделаем реже выход и переделаем наш сайт, сделаем новый сайт и будем там жить регулярной жизнью. Это мы сделали, у нас другой сайт. Сейчас есть 2 сайта. Есть сайт «online812», который был раньше и который живет своей интересной и замечательной жизнью. Есть сайт gorod-812.ru, который публикует материалы журнала. Наша задача – достичь 10 тысяч в день посетителей. Сейчас мы достигли 5, если честно. В общем, поэтому мы статистику не вешаем и боремся за то, чтобы продвигаться вперед.

Иванова: Ты знаешь, ты внес ясность вообще в эту ситуацию. Я думаю, наша встреча в этом клубе и трансляция в интернет будет способствовать увеличению числа пользователей и читателей ваших сайтов.

Балуев: Очень надеюсь, очень надеюсь.

Иванова: Я тоже на это надеюсь. Про Конфуция просит Людмила Дмитриевна, напоминает еще раз. Откуда у тебя такая любовь к Конфуцию?

Балуев: Как-то я его увидел и сразу полюбил…

Иванова: Так, пожалуйста, сюда микрофон. Анжелика Гурская, «Российская газета». 

Гурская: У меня такой вопрос, профессиональный. Любой издатель всегда хочет перевести преданного читателя в категорию постоянного подписчика. Почему вы этого не делаете? Почему журнал нельзя приобрести в подписке?

Балуев: Нет, можно…

Гурская: Можно?

Иванова: Можно, но опять, видимо, мало кто знает об этом.

Гурская: Да, мы мало про это знаем.

Балуев: У нас есть подписка, у нас есть подписка. Там в связи с тем, что мы переходили с одного на другое, менялись индексы, у нас были всякие хитрости. И потом мы пытались одно время перейти... с почты уйти на другую систему распространения. И там изначально все было красиво: электронные платежи, подписка одним кликом. В общем, все это оказалось… Подписка одним кликом есть, а доставка…

Иванова (смеется): Одним кликом нет.

Балуев: …да, одним кликом нет. У нас есть pdf–рассылка. Да, «Почта России» берет и физически журнал приносит. Раньше, в советское время и даже постсоветское, она почему-то умудрялась носить: в понедельник журнал вышел, в понедельник пришел. 

Иванова: А сейчас?

Балуев: А сейчас, ну, во вторник – это лучший случай. А реально – это среда, что мне рассказывают. И это еще хороший вариант. 

Иванова: Ну, понятно, да. Поэтому в результате…

Балуев: У нас есть pdf-рассылка, каждый может бесплатно подписаться. Журнал выходит в понедельник, а мы рассылаемся, там, в четверг.

Иванова: Вот этого я тоже не знала, я подпишусь.

Балуев: Придет pdf-версия, ну, вот журнал…

Иванова: В электронном виде, но как он сверстан – для тех, для кого это важно.

Балуев: Другое дело, что читать... в общем, мне кажется, читать бумажную версию удобно, а pdf смотреть – это так вот, для любителей. Но, по-моему, там тысячи три любителей таких есть.

Иванова: Понятно, спасибо. Еще вопрос, представьтесь, пожалуйста. 

Голубев: Сам себе работодатель из 60-х…

Иванова: Как вас зовут?

Голубев: Голубев Владимир. Ну, Сережа меня давно знает, мы дружили очень крепко с его отцом, делали газету «Смена».

Иванова: Микрофончик держите, пожалуйста.

Голубев: Такой вопрос у меня. Журналистику вообще всегда считали приводными ремнями власти. Колесо для этого должно быть, если есть ремни. Колесо в одну сторону крутилось, те же люди повернули его в другую сторону. И, с одной стороны, это неизбежно, это в общем-то везде и всюду так происходит, без прессы власть просто невозможна. Но в то же время журналистика, она как бы дает какое-то направление верное этому течению мысли, философии и так далее. Вот что-то из 60-х ценное сохранено в «Городе 812»?

Иванова: Спасибо.

Балуев: Действительно, мы давно знакомы, и вообще я попаданием в журналистику обязан папе. Я тоже пытался не пойти в журналистику, в общем, но, видимо, гены как-то срабатывают, и ты оказываешься там, где твои родители. Нет, ну зная, так сказать, тот ход мыслей, что есть у Владимира, у нас другая идеология. Мы такой либеральный журнал, вряд ли вам покажется, что те мысли, которые у нас есть, правильные. Другое дело, что про либерализм уже столько сказано, что никто уже не выписывает эти: «Вы знаете, что нам нужна демократия и честные выборы?». Никто уже так не пишет, потому что это очевидно. А как власть реагирует… Я про другое тогда расскажу.

Иванова: Расскажи.

Балуев: Мы выходили при разных губернаторах. Самая живая история была с Валентиной Ивановной Матвиенко. Так, как она реагировала на любые публикации, не реагировал никто. То есть, с одной стороны, это было очень, так сказать, эмоционально. То есть Валентина Ивановна была уверена, что все, что делается в городе, во-первых, делается ею, во-вторых, делается…

Иванова: Очень хорошо.

Балуев: …очень хорошо. Поэтому любая публикация… Она пыталась тебе доказать, что то, что ты написал, это же неправда. Сейчас власть никак не реагирует: ну написали «развалили дом», ну и фиг с ним. Или сказали: «Да, развалили». Валентина Ивановна могла сказать, когда развалили дом какой-нибудь: «Ну правильно же развалили, ну посмотри, что за дом-то был…». Да?

Иванова: Аварийный дом, говорит Людмила Дмитриевна без микрофона. 

Балуев: Нужны инвесторы, инвестор должен быть, ну вот ради инвестора какие-то четыре стены разве не стоит поломать? Это была реакция мгновенная, она продолжается и сейчас. Стоит написать что-нибудь про времена Валентины Ивановны, немедленно звонит Кутабаева и рассказывает, как ты неправ, все было не так… Кутабаева – это пресс-секретарь. Да, сейчас Фоменко, извините.

Иванова: Фоменко теперь пресс-секретарь Валентины Ивановны Матвиенко.

Балуев: При Валентине Ивановне все делалось хорошо. Да, если не про идеологию, а про реакцию власти, больше всего, конечно, реагируют на фотографии. Фотографии – это номер один, на что реагируют. Номер два – это подписи. А тексты – это уже третье. 

Иванова: Сережа, а были такие случаи, когда по звонку тебя пытались заставить ту или иную фотографию...

Балуев: Мы печатный журнал, мы уже вышли, куда снимать?

Иванова: В интернете, например.

Балуев: Ну, в интернете нет. 

Иванова: Если уже вышли, то уже вышли?

Балуев: Опять-таки, все случаи в основном были при Валентине Ивановне. Самый знаменитый – он есть в интернете – это мы опубликовали не Матвиенко, а фотографию Марины Фокиной, она тогда была этим…

Иванова: Она руководила телерадиокомпанией.

Балуев: ВГТРК, может, да, ВГТРК, наверное. Мы из добрых чувств совершенно напечатали на разворот, это две полосы, большую фотографию Фокиной… Что-то происходило, конечно, событие. Мы, конечно, были неправы, потому что мы не подумали... там есть средник, он делит лицо на две части... и поделили. Это делали мы не раз, мы забываем про средник периодически, раз, там, в год или раз в полгода.

Иванова: Средник – это сгиб журнала?

Балуев: Да, там изгиб, и получается некрасиво. А Марина Львовна Фокина – подружка Аллы Юрьевны Маниловой, и наш журнал из продажи…

Иванова: Алла Юрьевна Манилова тогда возглавляла Комитет по печати, насколько я понимаю, или вице-губернатор… В общем, она курировала медиапространство. 

Балуев: В общем, журнал из печати изъяли, мы написали какое-то заявление… Все это в интернете есть, поэтому это не какая-то кулуарная история, а совершенно…

Иванова: …публичная.

Балуев: Публичная, да. Мы переписывались, по-моему, где-то там в каких-то комментариях. Нас обвиняли в том, что мы не только разделили лицо Марины Львовны надвое, а еще компьютерно его исказили. Вот этого точно не было, потому что никто не думал, как компьютерно искажать. Вот это самая большая история, потому что она с изъятием тиража, просто какой-то беспредел. 

Иванова: У нас давно ждет микрофон Эмилия Кундышева. Пожалуйста, ваш вопрос. Вы же тоже автор журнал?

Кундышева: Это тоже имеет отношение, почему я спрашиваю. Я так и не понимаю, есть цензор или нет у вас? Я привыкла понимать, что русская журналистика девятнадцатого века – какой-то цензор сидел с усами, цензор. Здесь у вас есть что-то, что подвергается цензуре?

Балуев (смеется): Конечно, я цензор. Я не даю вам публиковать то, что вы хотите, Эмилия. Конечно, никто нас не проверяет… Нету такого. Цензор был до 1991 года.

Иванова: Сегодня за содержание отвечает редактор, он же и цензор, он принимает решения: пишем – не пишем, публикуем – не публикуем. Правильно?

Балуев: Есть куча законов, которые ограничивают СМИ сейчас. Например, мы не можем писать про сепаратизм. Раньше мы спокойно писали на тему, надо ли отделиться Петербургу от России или не надо. Там любимая тема моего приятеля Коцюбинского. Последние годы мы не пишем это, потому что абсолютно экстремистская статья и писать про это нельзя. Нельзя писать и про Крым на самом деле, «должен ли Крым отделиться». Это такой же экстремизм. То, с чем мы сталкиваемся в такой текущей жизни, это закон о персональных данных. Раньше когда-то мы могли выяснить, кому принадлежат в городе самые дорогие машины. Не знаю, там, 15 майбахов, 30 мазератти. Майбах у Ковальчука, майбах у Кехмана, майбах у кого-нибудь еще. Сейчас это нельзя, потому что мы должны у каждого спрашивать разрешение.

Иванова: «А можно я напишу, что у вас есть майбах?» А человек тебе, конечно, говорит: «Нет».

Балуев: «Нет». Тут Золотоносов, который боролся... забыл я, с чем он боролся. А! За Российскую национальную библиотеку. Опубликовал материал, в котором перечислят фамилии людей, которые чего-то там делали по приказу Вислова. А, обеспечивали ночной корпоратив в библиотеке. Библиотека немедленно написала письмо в Роскомнадзор, что мы нарушили закон о персональных данных, потому что этих фамилий нигде нет. То есть там вопрос в том, что, если фамилии есть в открытом доступе, известно, что Ира Иванова работает в Доме журналиста, а если мы не знаем, что Ира Иванова работает, мы не можем написать такого. С этим мы разобрались как-то, но это все сдерживает. Не сильно – тем не менее как-то…

Иванова: Понятно. Лена Данилевич, «Аргументы и Факты – Санкт-Петербург».

Данилевич: Спасибо большое за возможность задать вопрос. Сергей, я тоже читаю регулярно журнал, и я поклонник рубрики «Проехали», которую пишет Ира Бондаренко. Она, это такая рубрика не в бровь, а в глаз, очень лапидарная, но она маленькая. А нет ли (может, у Иры нет желания), чтобы она у вас побольше писала каких-то материалов? Как складывается ваше сотрудничество с Ирой? И еще, конечно, если будет позволено в рамках формата этой встречи, я тоже еще большой поклонник рубрики Эмилии, когда из горы фраз, встреч рождаются эти фразы от бомжей… Может, пусть она чуть-чуть скажет, где она находит этих потрясающих авторов? И вы же вместе, вы тоже визируете это. Чуть-чуть об этой кухне своей...

Иванова: Спасибо. Давай сначала про Ирину Бондаренко?

Балуев: Нет, сначала про Эмилию. Я говорю: «Эмилия, хватит бомжей. Хватит бомжей, где директора компаний, где чиновники, где председатели комитетов?». А она говорит: «Посмотрите, как интересно говорит продавец с рынка». 

Иванова: Эмилия, у нас идет трансляция, без микрофона не слышно…

Кундышева (не слышно): Меня позвала Марина Гончаренко и предложила делать опросы. Ну так я делала… И потом она говорит: «Сколько можно разных людей, давай менеджеров». Ну, я отказалась, мне это скучно все. Но я поэтому хочу сказать, что можно было и… если бы она, она бы меня прогнала, конечно. Но благодаря Сереже, который оценил этот жанр, оценил бомжей... Это не каждый оценит, сумасшедших и так далее. 

Балуев: На самом деле у нас постоянная борьба вокруг условных асоциальных элементов, постоянная борьба. Эмилия их продвигает, а я их задвигаю обратно.

Иванова: Благодаря вашему журналу и сотрудничеству с Эмилией их голос услышан даже в нашем журналистском сообществе. Давай теперь про Бондаренко.

Балуев: Ну что Бондаренко, я не уверен, что она готова писать больше. Интересное дело, у Иры Бондаренко есть поклонники – это мужчины. 

Иванова: Я тоже читаю с удовольствием.

Балуев: Нет, женщины мне кажутся логичным. Это такие женские тексты. А вот когда мужчины мне говорят: «Я читаю в журнале две штуки, там вот вас и Бондаренко...» Мне кажется это удивительным. Нет, я тоже читаю Бондаренко. Вот в последнем номере у нее большая колонка, еле влезла. Обычно это тысяча знаков, а сейчас написала четыре тысячи. Я просто не уверен, что она готова писать больше. Я не уверен, что длиннее лучше. Она делала книжки, по-моему, две книжки у нее вышло. Из этих историй. Вообще, у нас ничего не уходит в отвал. Делаем инфографику – делаем книжку. Делаем колонки – делаем книжку. Богорад Виктор мне все время говорит: «Сережа, давай сделаем книжку из того, давай сделаем из этого». Песни мы делаем… 

Иванова: Да, Богорад рисовал песни такие.

Балуев: В общем, мы стараемся, чтобы у нас ничего не уходило. Мы из них лепим каких-то очередных…

Иванова: Ну, если даже Бондаренко не готова писать больше, ты ей передай, пожалуйста, что есть много людей, которые готовы читать ее больше. Пусть она задумается. А завершая нашу встречу, у нас осталось минут 7, мне все же хочется немножко к серьезной теме вернуться. Вот, с твоей точки зрения, будущее, далекое или недалекое, нашей профессии, медиапространства, твоего журнала, который ты так долго, с таким замечательным коллективом и с такой любовью делаешь, как ты себе все это видишь?

Балуев: Мне кажется, никто не знает, как это развивается. Никто не понимает, каким образом монетизировать, до конца, те СМИ, которые есть. СМИ уходят в интернет, а каким образом из этого сделать деньги, мне кажется, до конца никто не понимает. Я читаю, то все говорят: «Наше будущее – в сборе денег с читателей», следующий: «Наше будущее – в баннерной рекламе», «Наше будущее – в нативной рекламе». Мне кажется, нет устоявшегося тренда. Нет не только у нас, мы идем за тем, что происходит на Западе. Нет такого понимания и там – при том, что там больше рекламодателей, больше читателей, вообще всего больше. А мы живем очень туго.

Иванова: А что должно произойти, чтобы медиапространство стало снова разворачиваться? Мы говорили сегодня уже, что есть ощущение, что оно схлопывается. Факты, к сожалению, это подтверждают. А что должно произойти, чтобы оно снова стало разворачиваться, чтобы потребность в изданиях увеличивалась, чтобы либо государство, либо какие-то инвесторы вкладывали в это деньги?

Балуев: Инвесторы, мне кажется, если есть политическое пространство и свобода, то они сразу появляются. Бах – нету Путина сегодня – и сразу начинается жизнь какая-то. Каждый Иванов, Петров, Сидоров хочет стать кем-то. Так было. Смотришь, Андрей Лихачев сидит в Ленэнерго, хочет стать кем-то…

Иванова: Губернатором хотел, как сейчас помню.

Балуев: Губернатором. Или замечательная история, когда есть два центра власти. Были какой-нибудь полпред Черкесов и губернатор Яковлев, как хорошо СМИ жили, просто замечательно. Все развивалось. Как только есть конкуренция, сразу появляется и желание иметь СМИ, если говорить про инвесторов. Второй вариант: если находится этот вариант монетизации, сразу появляется желание из этого сделать деньги. Поскольку сейчас это непонятно, то и вкладывать сюда деньги не знаешь как. Я бы, если б были деньги, поостерегся бы...

Иванова: Ну хорошо, как ты видишь будущее своего журнала в таком случае? На год, на два, насколько вы планируете?

Балуев: Сначала мы планируем до лета дожить…

(смех)

Балуев: Потом лето – очень сложное время, когда рекламодатели уходят в отпуск, и мы должны лето пережить. Потом начинаем жить осенью, живем мы осенью хорошо, мы доживаем до Нового года, потом начинается плохой месяц январь – ужасный – когда нет рекламодателей. Потом мы начинаем жить снова… (смеется)

Иванова: То есть вы живете какими-то краткосрочными перспективами, выживаете за счет проектов?

Балуев: Да, мы живем за счет проектов. Есть у нас проект – рейтинги. На самом деле он приносит нам… не то, что мы продаем место в этих рейтингах. Но вот вокруг всего этого мероприятия в Эрмитаже и прочего журнал был набит рекламой по самые уши. И вот за счет этой рекламы, которой мы набили журнал, мы прожили до сегодняшнего дня – даже больше, чем два месяца. У нас есть медицинский рейтинг… Вообще у нас главные рекламодатели – это врачи. Частная медицина. Там, где есть реальная конкуренция. Там, где все направлено на каких-то людей. Им нужны еще. Мы же торгуем брендом фактически. Когда «Коммерсант» делает рейтинг – это рейтинг «Коммерсанта». 

Иванова: Уважаемый бренд. И вы тоже уважаемый бренд.

Балуев: И мы делаем рейтинг. Вот частная клиника получает дипломчик – «Мы заняли 3-е место» – и вешает его на стенку. Государственная клиника не вешает на стенку, потому что им это не надо. Поэтому частная клиника – хорошо. Мы живем от проекта к проекту, и у нас есть трудное лето и трудный январь. 

Иванова: Остается пожелать журналу «Город» больше проектов хороших и разных, чтобы через эти проекты на страницы журнала приходили рекламодатели, чтобы перспектива из краткосрочной становилась долгосрочной – и чтобы мы снова встретились на Невском, 70, в нашем клубе «Старые и новые СМИ Петербурга» через год, а, может быть, потом еще и через два, и через три. В общем, как пойдет, спасибо всем за участие в этой встрече.